Александр Трапезников - Мышеловка
Доктор Мендлев развел руками:
— Бывает, знаете ли, в медицине и не такое. С виду здоровяк, а копнешь поглубже — насквозь гнилой. Или наоборот. Еле дышит, а проживет до ста лет. Сие есть великая тайна природы. И модус вивенди здесь ни при чем.
— Ну ладно, с модусом мы еще разберемся. А вот не было ли на его теле каких-либо насильственных следов? Ушибы, кровоподтеки, переломы?
— Нет, — отозвался доктор, а глаза его за круглыми стеклами очков как-то странно блеснули.
«Врет! — подумал я торжествующе. — Ну ведь явно врет, клистирная клизма. А что, если мне поехать в город и настоять на эксгумации трупа?»
— А что вы скажете, Густав Иванович, о целебных свойствах этого вашего чудо-камня? Я сегодня полежал на нем и чуть не изжарился, как яичница.
— Ну-с, что сказать? Странное это явление, загадочное. Вполне возможно, что связано с сильнейшей радиацией. Так что особенно залеживаться на нем я вам не советую.
— Учту-с. Может быть, выпьете со мной кофейку?
— Нет, увольте. Пора спать. Спокойной ночи.
Я проводил его до калитки, а затем постоял немного под открывшимся звездным небом, где крутобокая луна с любопытством заглядывала в Полынью.
Глава 9
Посещение замка
В эту ночь я прекрасно выспался: если кто и находился в доме кроме меня, то он не решился приблизиться — очевидно, из-за сильнейших паров алкоголя, способных свалить с ног не только привидение, но и вполне жизнеспособного мужчину. Но встал я в состоянии легкой качки, ощущая во рту неприятный вкус, а в теле — неизбежный в подобных ситуациях тремор. Меня облегчило холодное обливание и доведшая до изнеможения зарядка, после чего я набросился на завтрак, а потом с таким же остервенением на незаконченную работу по дому. К субботе все должно было сверкать, цвести и пахнуть розами. Мне хотелось, чтобы и Милена, и гости чувствовали себя здесь уютно, чтобы они не пожалели о том времени, которое проведут здесь. Надо было запастись большим количеством продуктов и горячительных напитков. Я взял рюкзак, сумку и отправился в магазин. Сделав один заход и вернувшись домой, я повторил свое путешествие.
Когда я проходил мимо затормозившего рядом джипа «чероки», меня окликнули:
— Эй!
Я обернулся. В джипе сидело два камуфляжника — бритый наголо и с косичкой на затылке.
— Если это вы мне, то надо кричать: «Эй, Вадим Евгеньевич!»
— Хорошо, — согласился бритоголовый. — Вадим Евгеньевич. Эй! Так правильно?
— Вполне. Чего угодно?
— Нам угодно передать вам приглашение на чашечку кофе. С бисквитами. От Александра Генриховича Намцевича.
— Очень любезно с его стороны. Но сейчас я занят.
— Он очень, очень просит вас пожаловать. — Бритоголовый открыл дверцу джипа, а второй, с косичкой, подвинулся. Я немного поразмыслил и уселся рядом. Все равно наша встреча с Намцевичем рано или поздно должна была состояться. Так почему не сейчас? Джип рванул с места и помчался по поселку, а через пять минут остановился перед массивными чугунными воротами, украшенными львами, тиграми и пантерами. Наверняка то была работа кузнеца Ермольника. Бритый посигналил несколько раз, и створки ворот разъехались в разные стороны. Там находился еще один охранник с навешенным на плече короткоствольным автоматом. Джип медленно проехал по усыпанной гравием дорожке и замер перед толстыми мраморными колоннами. Слева и справа все было усажено цветами. В особняке Намцевича было три этажа, кроме того, со всех четырех сторон поднимались угловые башенки с маленькими оконцами-бойницами. Все это сильно напоминало средневековый замок, не хватало только земляного рва и подъемного моста на цепи. Построить такое шикарное жилище в глуши, где нет необходимых строительных материалов, — для этого нужен был немалый талант. И огромные деньги. Видно, и то и другое у Намцевича имелось.
— Прошу вас! — сказал бритый, показывая на дубовую дверь.
Я пошел следом за ним, оставив в джипе свой рюкзак и сумку. Мы поднялись по устланной ковром лестнице на второй этаж и оказались в просторном помещении, где стояли гипсовые статуи древнегреческих богов и богинь, а на стенах висели картины с изображением различных мифологических сюжетов. Затем мы вышли на широкий, тянущийся вдоль всего этажа балкон. Там, за сервированным столиком, и сидел в кресле сам хозяин этого замка. При виде меня он поднялся и шагнул навстречу.
— Московскому гостю — наше глубокое почтение, сельские жители приветствуют вас, о лучезарный! — витиевато произнес он, протягивая холеную руку. Очевидно, у него был довольно веселый нрав. На вид лет сорока пяти, в меру упитанный, но без складок жира (наверное, каждое утро занимается на тренажерах), с серыми прохладными глазами, темным волосом, упрямой морщинкой меж бровей и полными чувственными губами.
— Здравия желаю, — просто ответил я.
Бритоголовый тем временем как-то незаметно исчез, словно его и не было. «Хорошо вышколен», — подумал я, присаживаясь за столик. Тут же, между кофейником, чашечками и блюдцами со сладостями, лежал и полевой армейский бинокль. Должно быть, Намцевич любил издалека подглядывать за жизнью в поселке.
— Вам со сливками? — любезно осведомился он, наливая мне кофе. — Или желаете ликерчику? Испанский, настоящий.
— Нет, я с лимоном.
— Извольте. Не стесняйтесь. Чувствуйте себя свободно.
— Это чувство, по правде говоря, не покидает меня никогда.
— Даже в тюрьме?
— Там не был.
— Ну ничего, у вас еще все впереди, — засмеялся Намцевич, показывая великолепные белые зубы. — Как говорится, от сумы да от тюрьмы… Да и Джавахарлал Неру однажды изрек, что настоящий мужчина для полноты жизни обязательно должен провести хоть какое-то время за решеткой. И я, следуя его совету, оттрубил целых шесть лет в Красноярском крае. За так называемые экономические преступления, хотя если разобраться, то мне уже тогда должны были дать Государственную премию. Видите, я с вами вполне откровенен.
— Постараюсь ответить вам тем же, — произнес я.
— Как вам показался наш поселок?
— Миленький.
— Надолго ли к нам? — Этот традиционный вопрос так навяз у меня в зубах, что я уже и не знал, как ответить. Решил пойти по наезженной колее.
— Зависит от разных обстоятельств.
— Каких же, если не секрет?
— Ну, если я вам скажу, что надумал расчертить тут поле для гольфа, а ваш замок сдвинуть поближе к озеру, вы же мне все равно не поверите?
Намцевич засмеялся.
— Отчего же? Я человек доверчивый. Оттого и попадаю все время впросак. Гольф так гольф. Могу даже дать кредит.
