Жорж Сименон - Мегрэ и Долговязая
— Это один из ваших покупателей?
— Да, месье, у него постоянный счет в магазине.
— Приходил он к вам недавно?
— Я его не видел, месье, я только позавчера вернулся из отпуска. Быть может, он приходил, когда меня не было. Это легко проверить по книге.
Не задавая вопросов, продавец направился в темный угол лавки и открыл лежавшую на высокой конторке книгу записей.
— Он покупал оконное стекло на прошлой неделе.
— Можете вы мне сказать, в какой день?
— В пятницу.
Гроза была в четверг вечером, Эжени была права, старая мадам Серр тоже.
— Он еще купил полфунта замазки.
— Благодарю вас.
Судьба Серра висела на ниточке. Если бы молодой человек в серой блузе машинальным движением захлопнул книгу и потом закрыл лавку — дело могло бы принять другой оборот. Но он добросовестно перелистывал страницы.
— Он приходил еще раз на этой неделе, — сказал продавец.
— Когда?
— В среду. Купил стекло такого же размера, сорок два на шестьдесят пять, и опять полфунта замазки.
— Вы в этом уверены?
— Я могу даже уточнить: Серр приходил рано утром. В этот день он был первым покупателем.
— В котором часу открывается лавка?
Это было важно. Ведь Эжени, которая начинала работу в 9 часов, уверяла, что в среду утром все стекла были целы.
— Мы приходим к девяти, но хозяин спускается в восемь и открывает лавку.
— Спасибо! Вы — чудесный малый.
Чудесный малый, должно быть, долго ломал себе голову, почему этот человек, который вошел с таким мрачным видом, вдруг оказался в таком прекрасном настроении.
— Я полагаю, никто не может уничтожить эти страницы в книге?
— С чего бы вдруг стали это делать?
— Понятно. Все же прошу вас за этим проследить. Завтра я пришлю сюда кого-нибудь, чтобы их сфотографировать.
Он вынул из кармана визитную карточку и протянул ее молодому человеку, который с изумлением прочел:
«Дивизионный комиссар Мегрэ
Уголовная полиция Париж»
— Куда теперь поедем? — спросил шофер.
— Остановитесь на минутку возле бистро на улице Ла-Ферм. Вы увидите, оно по левую руку.
Теперь стоило выпить кружку пива. Он чуть было не позвал Торранса и инспектора, но потом передумал и пригласил только шофера.
— Что вам принести?
— Пожалуйста, мне сухого вина.
Улица вся золотилась от солнечных лучей. Ветерок шелестел листвой деревьев Булонского леса.
Напротив виднелась черная ограда, за ней зеленая лужайка и дом, спокойный и строгий, как монастырь.
Где-то в этом доме была старая женщина, похожая на настоятельницу монастыря, и человек, походивший на турка, с которым Мегрэ должен был свести счеты.
Жизнь была прекрасна.
Глава 5,
в которой Мегрэ, сменивший Жанвье, выясняет, что думала о своем муже Мария Серр, урожденная Ван Аэртс, и в которой речь идет о формальностях, за этим последовавших
Вот как прошел остаток дня. Сначала Мегрэ два раза выпил по кружке пива, тогда как шофер такси ограничился одной бутылочкой виши. Уже вечерело, стало прохладнее, и, снова садясь в такси, Мегрэ решил поехать в тот пансион, где в течение года жила Мария Ван Аэртс.
Собственно говоря, делать ему там было нечего. Он просто уступил своей привычке потолкаться в тех местах, где живут интересующие его люди, чтобы лучше понять, чем они дышат.
Стены там были выкрашены в кремовый цвет. Все было кремовое, сладковатое, как сдобное печенье, и хозяйка с густо напудренным лицом была похожа на приторное пирожное.
— Какая это изысканная особа, месье Мегрэ! И какой, должно быть, чудесной подругой была она для своего мужа. Ей так хотелось выйти замуж.
— Вы имеете в виду, что она искала, за кого бы ей выйти?
— Разве не все девушки мечтают о муже?
— Но ведь, если я не ошибаюсь, ей было лет сорок восемь, когда она жила у вас?
— По характеру она оставалась такой молодой! Всякий пустяк ее забавлял. Вы не поверите, ей доставляло удовольствие подстраивать разные штуки моим постояльцам. Возле церкви Мадлен есть магазин, который я никогда не замечала, пока она меня туда не свела. Там продаются всякие вещицы, специально, чтобы подшучивать над людьми: искусственные мыши, ложки, тающие в чашке кофе, аппараты, которые кладут под скатерть кому-нибудь из гостей, чтобы его тарелка неожиданно поднялась вверх, стаканы, из которых невозможно сделать ни глотка, да мало ли что еще? Ну так вот, она была лучшей клиенткой этого магазина. И притом очень культурная женщина, знала все музеи Европы и целыми днями пропадала в Лувре.
— Она познакомила вас с тем, кто должен был стать ее мужем?
— Нет. Она любила скрытничать. Может быть, боялась привести его сюда, ведь здесь он, весьма вероятно, мог понравиться и другим. Кажется, он человек очень интересный, внушительной внешности, похож на дипломата. Мария говорила, что он зубной врач, но принимает только нескольких пациентов… Он из очень богатой семьи.
— Скажите, она была скупая?
— А вам это говорили? Конечно, она была довольно расчетливая. Например, когда собиралась в город, ждала, пока туда поедет еще кто-нибудь из наших дам, чтобы поделить с ней расходы на такси. Каждую неделю спорила по поводу своего счета.
— Вы знаете, как она познакомилась с месье Серром?
— Думаю, что не по объявлению.
— Она поместила объявление в газетах?
— Да, но не придавала этому значения. Сделала это скорее ради шутки. Я точно не помню текста, но там говорилось, что приличная дама, иностранка, богатая, ищет господина соответствующего положения, чтобы выйти за него замуж. Получила сотни писем. Своим корреспондентам она назначала свидания в Лувре, то в одном зале, то в другом. Узнавала она их по определенной книге в руках или по цветку в петлице.
В холле пансиона, где слышалось маслянистое ворчание электрических вентиляторов, в плетеных креслах сидели еще несколько дам, тоже иностранок, приехавших из Англии, из Швеции, из Америки.
— Надеюсь, с ней не случилось ничего дурного?..
Было около семи часов, когда Мегрэ вышел из такси на набережной Орфевр. На затемненном тротуаре он увидел Жанвье, идущего с пакетом под мышкой, и подождал его.
— Что это ты несешь?
— Свой обед.
Жанвье не жаловался, но лицо у него было страдальческое.
— А почему ты не идешь домой?
— Да из-за этой несчастной Гертруды.
Почти во всех комнатах было пусто и гулял сквозняк, потому что поднялся ветерок, а окна были открыты.
— Я позвонил Гертруде Оостинг в Амстердам. Вернее, говорил по телефону с ее уборщицей. Пришлось поискать добровольца-переводчика, из тех, кто ждал паспорта в отделе для иностранцев, потому что уборщица не понимает по-французски. Мне не повезло: этой мадам Оостинг с четырех часов нет дома, она ушла вместе с мужем. Там сегодня какой-то концерт на открытом воздухе, какое-то шествие в маскарадных костюмах, а потом Оостинги пойдут обедать к знакомым, и уборщица не знает куда. Они не сказали, когда вернутся, ей поручено уложить детей спать. Кстати, о детях…
