Агата Кристи - Карибская тайна
— Нам хотелось бы поговорить с вами, мистер Кендал.
— Пожалуйста. — Тим поднял голову. Он сидел за своим столом. Лицо его осунулось, и он выглядел несчастным. Тим отодвинул кучу бумаг и предложил сесть.
— Как продвигается расследование? — спросил он. — На этом месте какое-то проклятье. Люди уже собираются уезжать, интересуются расписанием самолетов. И именно в то время, когда казалось, что успех обеспечен. Боже, вы себе не представляете, что это место значит для нас с Молли. Мы сюда вложили все, что имели.
— Я знаю, как это плохо для вас, — сказал инспектор Вестон, — не думайте, что мы вам не сочувствуем.
— Если бы удалось все быстро расследовать, — сказал Тим. — Эта проклятая девчонка Виктория! Ах, мне не следует так о ней говорить. Она была хорошей девушкой в общем-то. Но у нее была страсть к интригам, может быть, случайная связь? Может быть, ее муж?..
— Джим Эллис не был ее мужем, но у них были хорошие, прочные отношения, они были хорошей парой.
— Если бы все удалось расследовать быстро, — снова повторил Тим. — Простите меня, ведь вы хотели меня о чем-то спросить.
— Да. Это касается прошлой ночи. Согласно медицинскому заключению, Викторию убили приблизительно между двадцатью двумя часами и полуночью. Алиби нет ни у кого, да и не может быть при таких обстоятельствах. Люди расхаживали, танцевали, входили на террасу, возвращались. Все это осложняет дело.
— Я понимаю. Но неужели вы думаете, что Викторию убил кто-то из гостей?
— И эту возможность надо изучить, мистер Кендал. О чем мы хотели вас спросить, так это об одном из ваших поваров.
— О котором из них? Он что-то рассказал?
— Повар-кубинец.
— У нас два кубинца и один пуэрториканец.
— Его зовут Энрико. Он сообщил нам, что ваша жена вышла из помещения ресторана в кухню, а оттуда — в сад, и что в руке у нее был нож.
Тим молча смотрел на него, потом спросил:
— Молли, с ножом? Но зачем ей нож? Я не понимаю, что вы имеете в виду.
— Я говорю о том времени, когда люди начали собираться в ресторане. Предполагаю, что это было около двадцати часов тридцати минут. Вы в это время были там и разговаривали с метрдотелем Фернандо. Так это было?
— Да, — Тим пытался вспомнить, — да, именно так, я помню.
— А ваша жена вошла с террасы?
— Да, она всегда проверяла, правильно ли накрыты столы. Официанты всегда что-нибудь напутают: положат не те вилки или лишние ножи. Наверное, так и было. У нее в руке вполне мог быть запасной или лишний нож или вилка, или ложка.
— Когда она подошла к вам, вы о чем-нибудь говорили?
— Да, мы перекинулись парой слов.
— Что она сказала, вы не помните?
— Мне кажется, что я спросил, с кем она разговаривала. Я слышал ее голос.
— И с кем же она говорила?
— С Грегом Дизоном.
— Да, он тоже это утверждает.
Тим продолжал:
— Я понял, что он к ней приставал. Он имеет такие привычки. Меня это рассердило, и я хотел вмешаться, но Молли рассмеялась и сказала, что сама с ним справится. Молли прекрасно умеет выходить из подобных ситуаций, она умная девочка. Это не всегда легко, вы понимаете. Мы не можем ссориться со своими гостями, а Молли, при ее красоте и привлекательности, часто приходится сталкиваться с этим. А Грег Дизон не может не приложить руки к любой хорошенькой женщине.
— Вы думаете, у них произошла ссора?
— Нет, не думаю. Я думаю, как я уже говорил, что она сумела все обратить в шутку.
— Вы не можете сказать точно, был у нее в руках нож или нет?
— Не помню… Я уверен, что нет. Я совершенно уверен — нет.
— Но вы же только что сказали…
— Понимаете, я имел в виду, что и в зале ресторана, и в кухне она могла взять в руки нож. Но я прекрасно помню, что когда она подошла ко мне, у нее в руках ничего не было. Ничего! Понимаете!
— Понимаю, — ответил Вестон. Тим посмотрел на него, огорченный.
— Почему вы к этому привязались? Что сказал этот идиот Энрико или Мануэль? Который из них?
— Он сказал, что ваша жена вошла в кухню, что она выглядела очень взволнованной и что в руках у нее был нож.
— Он все преувеличивает.
— Разговаривали ли вы со своей женой потом, в течение ужина?
— Нет, не думаю. Понимаете, я был очень занят.
— Была ваша жена в зале во время ужина?
— Я… Да, конечно. Мы всегда ходим между столиками и смотрим за тем, чтобы все было в порядке.
— Вы говорили с ней?
— Нет, не думаю. Мы в то время очень заняты. Мы не обращаем внимания на то, что делает другой, и для разговоров времени тоже нет.
— Таким образом, вы не помните, говорили ли вы с ней до тех пор, пока она не поднялась по ступеням через три часа после того, как нашла убитую Викторию.
— Для нее это было ужасное потрясение.
— Я понимаю. Ужасные впечатления. Почему она пошла по этой тропе к пляжу?
— После того, как напряжение во время ужина спадает, она часто выходила погулять. Ей хотелось немного отдохнуть от гостей и глотнуть свежего воздуха.
— Когда она вернулась, вы разговаривали с миссис Хиллингтон?
— Да, все остальные пошли спать.
— О чем вы говорили с миссис Хиллингтон?
— Ни о чем особенном. Почему вы спрашиваете? Что она вам рассказала?
— Пока она нам ничего не рассказала. Мы с ней еще не говорили.
— Мы говорили о том и о сем. О Молли, о том, как трудно управлять этим отелем… Так, пустяки.
— А потом ваша жена поднялась по ступенькам и сообщила, что произошло?
— Да.
— У нее на руках была кровь?
— Ну, конечно, была! Она пыталась поднять девушку, не понимая, что случилось. Конечно, руки у нее были в крови. Но что вы хотите сказать? На что вы намекаете?
— Успокойтесь, пожалуйста, — сказал Давентри. — Я понимаю, как вам тяжело. Но мы должны точно выяснить факты. Я слышал, что ваша жена последнее время была не совсем здорова?
— Ерунда. Она — в полном порядке, все нормально. Смерть майора Пальгрейва выбила ее из колеи. Это естественно. У нее чувствительная натура.
— Нам бы хотелось задать ей несколько вопросов, как только она немного оправится, — сказал Вестон.
— Сейчас это невозможно! Доктор дал ей успокоительное и сказал, чтобы ее не тревожили. Я не позволю ее будить, слышите!
— Мы не будем ее будить. Но нам нужно все выяснить, нам нужны факты. Но как только доктор нам разрешит, мы должны ее видеть. — Его голос был мягкий, спокойный, но настойчивый.
Тим посмотрел на него, открыл рот, но ничего не сказал.
Эвелин Хиллингтон, как обычно выдержанная и спокойная, села на предложенный ей стул. Она обдумывала задаваемые ей вопросы, отвечала не сразу. Ее темные умные глаза внимательно смотрели на Вестона.
— Да, — сказала она, — я разговаривала с мистером Кендалом на террасе, когда его жена поднялась по ступеням и сообщила нам об убийстве.
— Вашего мужа при этом не было?
— Нет, он ушел спать.
— Вы специально хотели поговорить с мистером Кендалом, по особой причине?
Эвелин подняла свои красивые брови — это был явный намек. Спокойно она сказала:
— Это странный вопрос. Нет, ничего особенного и специального в нашем разговоре не было.
— Вы не говорили о здоровье миссис Кендал?
Эвелин снова задержалась с ответом.
— Я не помню, — сказала она наконец.
— Вы уверены?
— Уверена, что не помню. Как странно об этом спрашивать. Когда разговариваешь — говоришь о многих вещах.
— Миссис Кендал последнее время была не совсем здорова, так я понял.
— Она выглядела нормальной, может быть, немного усталой. У нее было много работы, много забот и хлопот и очень мало опыта. Естественно, что это на ней отражалось, и она иногда срывалась.
— Срывалась, — повторил Вестон. — Как бы вы могли это объяснить?
— Это скорее слово из жаргона, ну как «вирусная инфекция» вместо приступа желчекаменной болезни, «невроз» — при огорчениях, обычных в наше время.
Она улыбнулась, и Вестону показалось, что она над ним смеется. Про себя он подумал, что она умная женщина. Он посмотрел на бесстрастное, ничего не выражающее лицо Давентри. «Интересно, что он думает?»
— Спасибо, миссис Хиллингтон, — сказал Вестон.
— Нам очень жаль, что приходится беспокоить вас, миссис Кендал, но нам нужно знать, как вам удалось найти эту девушку. Доктор Грехем сказал, что вы в состоянии разговаривать с нами.
— Да, — сказала Молли, — я снова хорошо себя чувствую. — Она улыбнулась слабой нервной улыбкой. — Это был шок. Все было ужасно, понимаете?
— Да, я понимаю. Вы, мне известно, пошли прогуляться после ужина.
— Да, я часто так делаю. — Ее глаза были беспокойны, а руки она сжимала и разжимала непрерывно.
— Который был час? — спросил Вестон.
— Я, право, не знаю, мы не обращали особого внимания на время.
— Джаз-банд еще играл?
— Да… может быть… Я не помню.
