Реймонд Чандлер - Золотой дублон Брашера
— Выметайтесь, и живо, — сказал мулат. — Вы меня уже достали. И не ждите, что буду просить дважды. В другой раз приду с полицией.
Девушка обернулась и крикнула через плечо, стараясь перекричать радио:
— Эй, Дел! Этот черный говорит, чтоб мы выметались. Ты ему врежешь?
Радио вдруг умолкло, скрипнуло кресло, и за спиной девушки появился плотный брюнет, отшвырнул ее в сторону одной рукой и выпятил на нас челюсти. Не мешало бы ему побриться. На нем были брюки, туфли и майка.
Он расставил ноги в дверях, прочистил горло и сказал:
— Эй вы! Я только что пообедал. У меня был дрянной обед. И никому не советую давить мне на горло. — Он был очень пьян, но опыта в этом деле ему было не занимать.
Мулат сказал:
— Вы слышали меня, мистер Хенч. Выключите радио и прекратите. И все это быстро.
— Слушай, ты… — начал тот, кого назвали Хенчем, и каблуком правой ноги нацелился на левый ботинок мулата.
Тот не стал ждать, когда ему наступят на ногу. Худощавое тело отскочило назад, связка ключей полетела в сторону и звякнула о дверь № 204. Он сделал округлое движение у бедра, и в его руках оказалась обтянутая кожей дубинка.
Хенч сказал «Ага!», забрал в ладони две полные горсти воздуха, сжал кулаки и кинулся вперед.
Мулат втянул его дубинкой по макушке, девушка опять закричала и бросила стакан с виски в лицо своему приятелю. То ли потому, что теперь это было безопасно, то ли просто по ошибке — не знаю.
Хенч развернулся слепым мокрым лицом, споткнулся и кинулся в комнату, на каждом шагу рискуя приземлиться на нос. Кровать была раскрыта, он оперся на нее коленом и сунул руку под подушку.
Я сказал:
— Осторожно, пистолет.
— Управлюсь, — ответил мулат сквозь зубы, и его правая, уже пустая, скользнула под расстегнутый жилет.
Хенч сидел на кровати. Он повернулся, держа в правой руке короткий черный пистолет. Оружие он держал не за рукоятку, а на раскрытой ладони, и тупо глядел на него.
— Брось его! — резко сказал мулат и вошел к комнату. Блондинка тут же прыгнула ему на спину и, отчаянно визжа, ухватила за шею. Его качнуло, он выругался и стал отмахиваться.
— Дай ему, Дел! — визжала блондинка. — Хлопни его.
Хенч, скорчившись, сидел у кровати, держа на открытой ладони пистолет. Потом медленно поднялся на ноги и глухо пробормотал:
— Да это не моя пушка.
В коридоре хлопнула дверь и послышались шаги — к нам кто-то идет.
Я сказал:
— Брось пистолет, Хенч.
Тот взглянул на меня, озадаченные глаза посмотрели вдруг очень трезво.
— Да это не моя пушка, — сказал он, плоско держа револьвер на ладони. — У меня «кольт» тридцать второго калибра, полицейский.
Я вынул оружие из его ладони. Он не сопротивлялся, просто сел на кровать, медленно почесал макушку — от тяжелых раздумий лицо его скривилось.
— Куда же к черту… — Голос замер, он потряс головой, поморщился.
Я понюхал ствол. Из него стреляли. Я вытащил магазин и через отверстие в нем сосчитал патроны. Их было шесть. Плюс один в стволе, итого семь. Это был автоматический восьмизарядный пистолет тридцать второго калибра. Из него стреляли. Если никто не перезаряжал магазин, выстрел был один.
Мулат уже сбросил с себя блондинку. Он швырнул ее в кресло и стал вытирать царапину на щеке.
— Сходи-ка за полицией, — сказал я. — Из этого пистолета стреляли, да и тебе пора уже знать, что в комнате напротив лежит труп.
Хенч глупо посмотрел на меня, а потом сказал спокойным, разумным голосом:
— Понимаешь, друг, это просто не мой пистолет.
Блондинка очень театрально рыдала в кресле. Мулат очень тихо вышел за дверь.
10
— Убит выстрелом в шею из оружия среднего калибра, мягкая пуля, — сказал лейтенант полиции Джесс Бриз. — Оружие вроде этого, и пуля такая же. — Он покачал на ладони пистолет, про который Хенч сказал, что это не его пушка. — Пуля двигалась снизу вверх и, вероятно, задела основание черепа. Выходного отверстия нет. Он мертв уже около двух часов. Лицо и руки холодные, тело еще не остыло. Остекленения членов нет. Прежде чем застрелить, его ударили по голове чем-то твердым. Видимо, рукояткой пистолета. Что вы на это скажете, мальчики-девочки?
Газета, на которой он сидел, зашуршала. Он снял шляпу и вытер лицо и почти лысую голову. Венчик светлых волос потемнел от пота. Опять надел на голову свою плоскую выгоревшую панаму. Покупал он ее не в том году и даже не в прошлом.
Он был крупный мужчина, довольно полный, на ногах замшевые ботинки, одет в белые брюки, в открытый ворот рубашки видны рыжие волосы на груди, поверх рубашки небесно-голубой спортивный пиджак, в плечах немногим уже амбарных ворот. Ему было около пятидесяти, и единственное, что выдавало в нем полицейского, был спокойный, немигающий взгляд бесстрастных бледно-голубых глаз, глубокий взгляд, который любой человек, кроме полицейского, назвал бы грубым. Под глазами у него собралась широкая полоска морщин, напоминавшая обозначение минного поля на военной карте.
Мы сидели в запертой комнате Хенчэ. Хенч уже надел рубашку и теперь рассеянно завязывал галстук толстыми, трясущимися пальцами. Девушка лежала на постели. На голове ее был накручен зеленый тюрбан, рядом лежала ее сумочка, на ноги наброшена короткая беличья куртка. Рот открыт, лицо измученное и пустое.
Хенч глухо сказал:
— Ладно, может, его и в самом деле пристрелили из этого пистолета, что лежал под подушкой. Похоже на это. Только пушка это не моя, и думайте, что хотите, никто меня не заставит сказать, что она моя.
— Допустим, что так, — бросил Бриз. — Тогда что? Кто-то тяпнул ваш револьвер и оставил этот. Когда? Как? Что у вас было за оружие?
— Мы вышли около половины четвертого, чтобы купить что-нибудь из еды в столовке за углом, — сказал Хенч. — Можете проверить. Наверное, дверь не заперли. Мы тут в общем заложили слегка. Пошумели, конечно. Тут матч по радио передавали. Кажется, мы его выключили, когда уходили. Точно не скажу. Ты не помнишь? — он посмотрел на девушку. — Не помнишь, киска?
Девушка даже не посмотрела на него. Не ответила.
— Совсем раскисла, — сказал Хенч. — Пушка у меня была «кольт», того же калибра, что и этот, но с барабанным магазином. Револьвер, а не автоматический пистолет. Резиновая рукоятка с царапиной. Мне его года три-четыре назад один еврей дал, Моррис звать. Мы с ним вместе в баре работали. Разрешения на него у меня нет, но я его при себе и не носил.
— При такой вашей жизни, если держишь под подушкой пистолет, рано или поздно кто-то сыграет в ящик. Вы должны были это знать, — возразил Бриз.
