Реймонд Чандлер - Золотой дублон Брашера
Я сунул в рот сигарету, закурил и вышел на лестницу.
Постоял в полутемном коридоре, глядя на надпись «Управляющий в № 106».
Дурак я, и смотреть на нее не надо было. Я смотрел на нее не меньше минуты, кусая потухшую сигарету.
Я повернулся и пошел по коридору. На маленькой эмалевой табличке было написано «Управляющий». Я постучал.
9
За дверью подвинулся стул, прошаркали ноги, дверь открылась.
— Вы управляющий?
— Ну, — голос был тот же, что я слышал по телефону в приемной Элизии Моргенштерна.
В руке он держал грязный пустой стакан. Это был долговязый мулат с короткими курчавыми волосами. Худое узкое лицо с хитрыми глазами. Большие уши. Его толстый нос, видно, имел обыкновение лезть куда не надо. В общем, тренированное лицо, при желании на нем ничего не прочтешь, лицо, сохраняющее спокойную непроницаемость. Он был в расстегнутом жилете, без пиджака, на манжетах голубые запонки с металлическими застежками.
— Мне нужен мистер Ансон.
— Двести четвертый.
— Там его нет.
— Прикажете утопиться?
— Понял, — сказал я. — Это у вас всегда так или сегодня у вас день рождения?
— Пошел ты, — сказал он. — Катись отсюда. — Он начал закрывать дверь. Потом открыл ее и опять добавил: — Прогуляйся. Давай-давай… — Таким образом разъяснив свою мысль точнее, он стал опять закрывать дверь.
Я придержал ее. Он нажал со своей стороны, от чего наши лица оказались рядом. «Пять долларов», — сказал я.
Это его сломало. Он открыл дверь так резко, что мне пришлось быстро шагнуть вперед, чтобы не боднуть его головой в подбородок.
— Входи.
В комнате была встроенная кровать и все остальное строго по прейскуранту, включая бумажный абажур и стеклянную пепельницу. Комната была выкрашена в цвет яичного желтка. Не хватало еще жирных черных пауков по стенам — для полного сходства с бредом шизофреника.
— Садись, — сказал он, запирая дверь.
Я сел. Мы осмотрели друг друга.
— Пива? — предложил он.
— Спасибо.
Он открыл две банки пива, налил свой грязный стакан и потянулся за вторым таким же. Я сказал, что буду пить из банки.
— Двадцать центов, — сказал он.
Я дал ему двадцать центов.
Он сунул монеты в жилетный карман, не отводя от меня глаз. Потом подтащил стул, сел, раздвинул свои костлявые колени и свалил свободную руку между ними.
— Пятерка мне не помешает, — сказал он.
— Это хорошо, — сказал я. — Я, собственно, не собирался ее вам давать.
— А? Умник, — сказал он. — Ты поспокойнее. У нас тут чистое уважаемое заведение. Никаких штук тут не будет.
— Заведение хорошее, — сказал я. — Наверху только что свиньи не хрюкают.
Улыбка у него получилась широкая. Так, сантиметра на два.
— Мы и не таких видели, — сказал он.
Я достал бумажник, выбрал одну карточку. Это была не моя. На ней было написано: «Джеймс Б. Поллок. Следователь страховой компании». Я попытался вспомнить, кто такой Джеймс Б. Поллок, и не смог. Тогда я отдал карточку рыжему.
Он прочел ее и потер уголком кончик носа.
— Деловой? — спросил он, не отводя глаз от моего лица.
— Камушки, — ответил я.
Он задумался. Пока он соображал, я прикинул, беспокоит ли его это дело или нет. Похоже, что нет.
— Иногда и к нам попадают, — протянул он. — Никуда не денешься. Но, на мой взгляд, непохоже. Слабоват жилец.
— Может, меня зря побеспокоили, — сказал я и описал ему Джорджа Ансона Филипса, живого Джорджа Ансона Филипса в этом его коричневом костюме, темных очках, соломенной шляпе с этой желто-коричневой ленточкой. Интересно, куда делась шляпа. Там ее не было. Наверное, выбросил — решил, что слишком бросается в глаза. Его соломенная шевелюра была не Лучше.
— Похоже на него?
Он подумал, прежде чем ответить. Потом кивнул, — да. Его темные глаза смотрели настороженно, крепкая сухая рука держала карточку у губ.
— Не раскусил я его, — сказал он. — Да, боже, нигде ж не написано, какого цвета уголовники и какой формы. Он тут уже месяц. Если б его по виду можно было определить, он бы здесь не сидел.
Потом он сказал:
— Мистеру Палермо это не понравится.
— Мистеру Палермо?
— Хозяину… Через дорогу живет. Держит похоронное бюро. Этот дом его, и других хватает. Собственно, вся округа его, понял? — Он подмигнул мне. — Держится в тени. Шума не любит.
— Ладно, пока он там сидит в тени, или играет с трупами, или что он там сейчас делает, пойдем-ка пошарим в комнате.
— Ты меня расстраиваешь, — коротко ответил мулат.
— Это меня не беспокоит, — сказал я. — Пошли наверх пошарим в комнате. — Я бросил пустую банку из-под пива в корзину, она ударилась об край и прокатилась полкомнаты, дребезжа и прыгая.
Он вдруг встал, расставил ноги, потер ладонь о ладонь.
— Ты что-то говорил о пятерке, — он пожал плечами.
— Это было давно, — сказал я. — Я передумал. Пойдем вскроем комнату.
— Повтори это еще раз… — Его правая рука потянулась к бедру.
— Если ты собираешься достать пушку, то мистеру Палермо это не понравится.
— К чертям мистера Палермо, — сказал он, в голосе вдруг зазвучала ярость, лицо налилось кровью.
— Мистеру Палермо будет приятно узнать, что ты о нем думаешь, — сказал я.
— Слушай, — сказал он очень медленно и опустил руку. — Слушай. Я тут сидел, думал выпить бутылочку-другую пива. Или три. Или девять. Кого это касается? Я никого не трогал. Был чудный день. И намечался чудный вечер, тут пришел ты. — Он рубанул воздух рукой.
— Пойдем наверх, проверим квартиру, — сказал я.
Он выбросил вперед обе руки со сжатыми кулаками. Завершая движение, раскрыл пальцы на всю длину. Лицо его дергалось.
— Если бы не работа, — сказал он.
Я раскрыл рот.
— Хватит! — заорал он.
Не надевая пиджака, он нахлобучил шляпу, вытащил из ящика связку ключей, открыл дверь и мотнул мне головой — на выход. Лицо у него все еще было диковатое.
Мы поднялись по лестнице. Матч окончился, началась танцевальная музыка. Очень громкая музыка. Мулат выбрал из связки ключ и вставил его в замок номера 204. Из комнаты напротив сквозь грохот оркестра вдруг истерически закричала женщина.
Он вынул ключ и оскалился. Подошел к двери напротив, забарабанил в нее кулаком. Ему долго пришлось стучать, прежде чем на него обратили внимание. Тогда дверь распахнулась, и на пороге появилась блондинка в оранжевых брюках и зеленом пуловере. Она уставилась на нас загадочными глазами, один из которых распух, а на втором синяк всего пару дней как прошел. На шее тоже был кровоподтек, а в руке она держала стакан.
