Эрл Гарднер - Спальни имеют окна
– Давайте поглядим на эти снимки.
– Но зачем?
– Я хочу взглянуть на них.
– Но какое это имеет отношение к человеку, посещающему тетю Амелию?
– Я не знаю. Просто я хочу взглянуть на фотографии.
– Вы самый капризный человек из всех, кого я когда-либо знала, кроме… – Она остановилась в нерешительности.
– Кроме Джимми, ненаглядного сыночка миссис Бушнелл, – подсказал я.
– Совершенно верно, – сказала она.
– Ну ладно, несите фотографии, и будем квиты.
Она подошла к серванту, порылась в его ящиках и вытащила фирменный конверт, из тех, которыми обычно пользуются в фотоателье. В одном отделении конверта лежали фотопленки, в другом – снимки.
Она вытащила снимки и начала просматривать их. На губах ее появилась слабая улыбка. Она поспешно положила шесть снимков обратно в конверт, а мне протянула два.
Я посмотрел на фотографии. Это были хорошие, четкие фотографии, изображавшие Клэр Бушнелл и еще одну девушку в очень открытом купальном костюме. Фотографии подтверждали, что у Клэр Бушнелл очень ладненькая фигурка. Девушка рядом с ней была та самая рыжеволосая с задумчивыми глазами, которую я видел вчера вечером в коктейль-баре.
– Это Минерва Карлтон? – спросил я.
– Да, это она.
– Хорошая фигура, – сказал я.
– Да. Так считают.
– Ваша. Я смотрел на вас.
– Скажите, эти услуги уже включены в сумму гонорара или же вы сами их включили?
– Я сам их включил.
– В таком случае можете их исключить.
– А остальные снимки?
Она покачала головой:
– Знаете, когда у вас в руках фотоаппарат и вы от нечего делать флиртуете на пляже, то невозможно предсказать, что получится на снимке.
– У вас есть негативы этих фотографий?
– Да.
– Дайте мне негативы этих двух, пожалуйста.
– Для чего?
– Они мне нужны.
Она постояла нерешительно, затем все-таки вынула пленки из карманчика конверта и подошла к окну, чтобы определить на свет нужные негативы. Она стояла ко мне спиной. Я видел, как двигались ее плечи, видел полупрозрачные пленки в ее руках.
Наконец она нашла то, что мне нужно, и протянула мне две фотопленки.
– У вас есть конверт? – спросил я.
Она взяла со стола фирменный конверт, вытряхнула из него все пленки и протянула мне.
Я взглянул на пленки. Они были размером два с четвертью на три с четвертью. Я подумал, что их можно было бы увеличить.
– Прекрасное изображение, – сказал я.
– Оставьте ваше личное мнение при себе!
– Я имел в виду экспозицию, – сказал я.
– А-а!
Я продолжал изучать пленки.
– И прекрасно проявлено.
– Здесь неподалеку есть фотоателье, куда я отдаю проявлять пленки вот уже три года.
– На этот раз я имел в виду не пленки, – сказал я. – Я говорил о вашей фигуре.
Она сделала движение, как будто хотела бросить в меня книгу, но в глазах я заметил смешинку.
– Итак, вы ничего не знаете о Стэнвике Карлтоне? – спросил я.
Она улыбнулась, покачала головой и сказала:
– Подозреваю, что Стэнвик не любит меня. Как-никак мое имя связано с бурным прошлым его жены.
– А разве оно было бурным?
– Не говорите глупостей. Просто он ревнивец, собственник и недоверчивый человек.
– Вам следовало бы прочесть всю газету, – сказал я.
– Зачем?
– Минерву нашли мертвой в мотеле «Коузи Дэлл» примерно в десяти милях от города. Она…
Клэр Бушнелл кинулась к журнальному столику, схватила газету и начала лихорадочно ее перелистывать. Я помог ей найти сообщение о двойном самоубийстве. Пока она стояла в немом оцепенении или же мастерски его изображала, я собрал со стола все пленки, незаметно сунул их в карман и вышел, тихо прикрыв за собой дверь.
Она даже не услышала, как я выхожу. Последнее, что я увидел, закрывая дверь, – ее круглые от ужаса глаза, читающие сообщение о смерти Минервы Карлтон.
Я нажал кнопку лифта, но кабина не поднималась. Я не стал ждать и бегом спустился по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, плюхнулся в нашу развалюху и рванул с места.
Проехав четыре квартала, я остановился, чтобы взглянуть на добытые пленки. Две пленки изображали девушек в обнаженном виде, остальные четыре – в купальных костюмах. Но с ними был мужчина. Голова Минервы покоилась на его голом плече. У обоих был счастливый вид.
Я сунул все пленки в конверт. На лицевой стороне конверта было напечатано: «Три снимка на глянцевой бумаге».
Глава 5
Я остановил машину на Корреандер-стрит, взбежал по ступенькам белого особняка и позвонил.
В наружной двери было окошечко, затянутое сеткой. Внутренняя дверь была открыта. В конце коридора появилась сухопарая женщина лет пятидесяти. Она неуклюже передвигалась, раскачиваясь при ходьбе.
Подойдя к двери, она остановилась и принялась разглядывать меня сквозь сетку. У нее было суровое, неулыбчивое лицо.
– Что вы продаете? – спросила она.
– Ничего.
– Что вам нужно?
– Я хочу видеть миссис Джаспер.
– По какому поводу?
– По поводу автомобильной аварии.
– А что именно вас интересует?
– Я бы хотел узнать, как все произошло. Страховая компания выплатила компенсацию и…
– Ну и что же вам нужно?
– Я скажу об этом лично миссис Джаспер.
Она не сказала ни «извините, пожалуйста», ни «подождите минутку», ни «сейчас узнаю», ну и так далее. Она вообще ничего не сказала. А просто повернулась и не спеша пошла по коридору. Ее длинное, худое, нескладное тело раскачивалось на костлявых ногах.
Я услышал голоса. Потом женщина вернулась и остановилась на пороге.
– Как вас зовут? – спросила она.
– Лэм.
– Это фамилия. А имя?
– Дональд.
– Вы представитель страховой компании?
– Нет.
– Почему же вы интересуетесь этой аварией?
– Я скажу об этом лично миссис Джаспер.
– Вы беседовали с другой стороной?
– Нет.
– Со страховой компанией?
– Я предпочел бы поделиться своей информацией с миссис Джаспер.
– А она предпочитает, чтобы вы поделились ею со мной.
– Передайте ей, что если она хочет, чтобы возмутительное решение страховой компании оставалось в силе, то тогда ладно, пусть отказывает мне в приеме. Но если она хочет восстановить справедливость, то ей лучше повидаться со мной.
– А что вам известно об этом деле?
– Многое.
Ее черные, блестящие, словно покрытые китайским лаком, глаза пристально смотрели из глубоких глазниц. Затем она повернулась и опять не торопясь пошла по коридору. На этот раз она отсутствовала гораздо меньше, минуты полторы.
Потом возвратилась и отперла парадную дверь.
Я вошел.
Она заперла за мной дверь.
– Куда идти? – спросил я.
– Вниз по коридору, первая дверь налево.
Я пошел по коридору, покрытому ковровой дорожкой, повернул налево и вошел в гостиную. В кресле-каталке сидела женщина. Она была красива. Волосы рыжевато-коричневого цвета, лицо почти без морщин. Взгляд быстрый, наблюдательный и умный. Если бы не чуть обвисший подбородок, она выглядела бы гораздо моложе своих лет.
