Эрл Гарднер - Вдовы носят траур
Я выключил радио, подошел к окну и начал еще раз осматривать стройку, которая шумела возле принадлежавшей мотелю автомобильной стоянки. Рабочие облепили растущее здание как муравьи. Огромные краны поднимали наверх стальные балки. Работа кипела.
Я позавтракал в кафе мотеля. Потом сказал портье, что, возможно, задержусь еще на день, и дал ему задаток. На улице перед мотелем я сделал несколько снимков и вернулся к себе в номер.
В одиннадцать утра в новостях по телевидению передали еще кое-какую информацию об убийстве в ресторане. Полиция все еще не может разыскать миссис Калверт. Несмотря на то что она всем рассказывала, что занимается закупкой товара для большого универсального магазина, ни в одном из таких магазинов о ней никогда ничего не слышали. По словам соседей, она рассказывала им, что ездит в командировки в Чикаго и Нью-Йорк по нескольку раз в месяц. А иногда приходится летать в Париж. По мнению соседей, миссис Калверт – культурная, утонченная женщина, которая держалась несколько отчужденно. Полиция обращалась к телезрителям с просьбой помочь найти ее для того, чтобы сообщить ей о трагическом событии.
Само преступление выглядело загадочным.
Официантка, которая обнаружила труп, рассказала полиции, что Калверт заказал китайский обед на двоих, объяснив ей, что ждет кого-то, кто должен подойти попозже. Но в кабину он пришел один и был один, когда нашли его тело. Принеся обед, она еще с порога увидела, что клиент уронил голову на стол и в его спине торчит рукоятка большого ножа.
Полиции еще не удалось установить происхождение орудия убийства. Это был длинный тонкий острый нож. Такими ножами пользуются обычно мясники. Судя по всему, до этого нож служил кому-то на кухне или в мясном магазине.
Сообщалось также, что один из свидетелей видел, как из кабины номер тринадцать выходил худощавый мужчина лет тридцати. Он выходил из кабины в тот момент, когда официантка проносила мимо поднос с едой. Свидетель утверждает, что этот мужчина обменялся о чем-то несколькими словами с официанткой, что, как казалось, имело интерес для них обоих. Учитывая выражение их лиц, свидетель был уверен, что они хорошо знакомы друг с другом. Он выразился так: «У них был интимный вид». Он утверждал, что может узнать этого мужчину, если увидит его снова.
Я выключил телевизор.
Нет ничего хуже таких свидетелей, которые «сами видели». Такой свидетель обычно действительно видит какой-то кусок сцены, фрагмент эпизода. И запоминает только часть того, что видел. Его наблюдательность неполноценна, его память слаба, и в девяти случаях из десяти воображение дорисовывает детали, которых никогда не видели его глаза. Ведь на самом деле я, уступая дорогу официантке с подносом, только прислонился спиной к занавескам и даже не раздвинул их. Но когда я после того, как официантка прошла мимо, сделал шаг вперед, кто-то увидел это и решил, что я выхожу из кабины. И тут же заметил наш короткий разговор с официанткой. Затем он возобновил болтовню с соседями по столу и, конечно, не обратил внимания на то, как я вернулся к своему столику и сел на свое место. Использовать такого свидетеля в своих интересах для Фрэнка Селлерса – плевое дело. Если, конечно, я откажусь пойти ему навстречу. Такого свидетеля очень легко немного обработать для того, чтобы он твердо поверил, что действительно видел, как я незадолго до того, как там был обнаружен труп, вышел из кабины номер тринадцать.
В телефонной книге я нашел домашний телефон Баффина и позвонил ему.
– Баффин?
– Кто говорит? – спросил он подозрительно.
– Дональд Лэм.
– А-а…
– У вас нет полиции?
– Сейчас нет.
– Они были?
– Были.
– Я выезжаю к вам.
– Не надо, – сказал он. – Ради бога, не надо.
– Я полагаю, ваш дом – наилучшее место, где мы могли бы повидаться.
– Нет-нет… Не здесь.
– В «Грилле»?
– И не там. Откуда вы звоните?
– Из автомата.
– Зачем вы хотите встретиться со мной?
– Просто надо поговорить, – сказал я успокаивающе. – Ждите меня. Я выезжаю.
– Нет-нет. Не надо сюда приезжать!
– Я уже выезжаю, – сказал я и повесил трубку.
По дороге я из автомата позвонил Элси Бранд:
– Элси, я сейчас занимаюсь важными делами, связанными с расследованием случая шантажа. Я буду стараться сообщать тебе о себе, но не могу сейчас приехать в офис и не могу сказать, где меня можно найти. Твердо стой на этой позиции, кому бы я ни понадобился. Если кто-то захочет мне что-нибудь сообщить – пусть передает через тебя.
– О’кей, – сказала Элси. – Берта ходит как бешеная. Она сказала, что, если ты мне позвонишь, я обязательно должна связать тебя с ней.
– Соедини меня с ней.
– Минуту. Я переключу тебя через телефонистку.
Через несколько секунд я услышал сладкий как мед голос Берты.
– Привет, Дональд, – ласково пропела она. – Как ты себя сегодня чувствуешь?
– Прекрасно.
– Скоро приедешь?
– Нет.
– Когда же?
– Не знаю. Я сейчас занят важным расследованием.
– Дональд! Мне необходимо поговорить с тобой. Мне надо быть уверенной в том, что мы в определенной ситуации правильно понимаем друг друга.
– В какой ситуации?
– Я хочу поговорить насчет того, что произошло вчера вечером.
– А что произошло вчера вечером?
– Ну конечно, это было простым стечением обстоятельств, – проникновенно сказала Берта. – Мы обедали. Ты и я пили шампанское. Но Фрэнк Селлерс ничего не пил. Из-за того, что он был при исполнении служебных обязанностей. Потом тебя вызвал к телефону Джил Адамс и попросил передать сержанту Селлерсу, чтобы тот немедленно выезжал в полицию по очень важному и экстренному делу. Селлерс ушел из ресторана за минуту до того, как официантка вошла в кабину и закричала.
Она замолчала, ожидая, что я на это отвечу. Я вытащил из кармана носовой платок, наложил его на телефонную мембрану и закричал:
– Я плохо вас слышу. О чем вы говорите?
– Что за черт! – закричала Берта. – Эти телефоны никуда не годятся. Я совсем плохо слышу тебя, Дональд. Можно разобрать только отдельные слова.
– Что вы сказали? – орал я в трубку.
– Я сказала, что плохо тебя слышу! – надрывалась Берта. – Как будто ты за миллион километров отсюда!
– Кто за миллион километров?
– Ты, ты…
– Где?
– Проклятие! – кричала Берта. – Позвони мне с другого телефона. Нам необходимо поговорить. Это очень важное дело.
– Какое важное дело?
– Позвони еще раз! – в отчаянии закричала Берта. И повесила трубку.
Положив платок в карман, я вышел из телефонной будки.
Баффинский дом выглядел архаично. Он был построен в прошлом веке, когда еще ценилось индивидуальное обличие жилья. Это был аристократический особняк, стоящий в ряду других аристократических особняков. Все эти особняки висели над финансовой пропастью. Земля с каждым днем становилась здесь дороже, и налоги быстро повышались. Рядом начали строить огромные новые здания для какого-то специального учебного заведения и для медицинской клиники. Но дом Баффина все еще стоял, величественно и гордо, окруженный пальмами, покрытый легкой дымкой богатства и респектабельности.
