Джорджетт Хейер - Зачем убивать дворецкого? Лакомый кусочек (сборник)
– Бесспорных улик у нас нет, – сказал Хардинг. – Меня не покидает чувство, что я нечто упустил, и уверенность, что это связано с той надписью, крепла по мере того, как я выслушивал показания.
– У вас есть на этот счет теория, сэр? – полюбопытствовал Незерсол.
– Вряд ли это можно назвать теорией, но мыслишка есть.
– Догадка, – кивнул сержант.
Хардинг засмеялся:
– Если угодно – да. Очень смутная, однако хочу посмотреть, приведет ли она меня куда-нибудь. Где живет миссис Твининг?
Незерсол недоуменно взглянул на инспектора:
– Миссис Твининг? Можно взглянуть на эту бумажку, сэр?
– Да, конечно, – ответил Хардинг, доставая ее из записной книжки.
Сержант принялся основательно изучать надпись. Наконец покачал головой.
– Должен сказать, я не вижу этого, сэр.
– Чего не видите?
– «Е» еще можно принять за «в», – сказал Незерсол. – Ну а «р»? Не представляю, почему вы решили, что это может быть «Твининг».
– Я вовсе так не решил, – ответил Хардинг. – Это, вне всякого сомнения, «Тер», и мне кажется, миссис Твининг, возможно, сумеет объяснить, что означают эти буквы. Где она живет?
Сержант с явным разочарованием вернул листок и объяснил, как доехать. Не откладывая в долгий ящик, Хардинг пустился на поиски миссис Твининг.
Ее невысокий каменный дом с очаровательным садом находился примерно в трех милях от Грейнджа. Хозяйка, по счастью, оказалась у себя, инспектор отправил ей свою визитную карточку, и его тут же проводили в солнечную, обитую мебельным ситцем комнату в глубине жилища. Миссис Твининг писала письма за инкрустированным бюро. Когда Хардинг вошел, она с легкой улыбкой поднялась ему навстречу.
– Добрый день, инспектор. Чем могу служить?
– Ничем особенным, – ответил Хардинг. – Я должен извиниться за беспокойство, которое доставляю вам по собственному упущению. – Он вынул из кармана несколько сложенных листов. – По глупости забыл попросить вас подписать показания. Вы не против? Имя, будьте любезны, полностью.
Чуть приподняв тонкие брови, миссис Твининг взяла листы.
– То есть письменно засвидетельствовать, как меня зовут?
– Да, – улыбнулся Хардинг. – Необходимая формальность, понимаете?
– Разумеется, – с легкой насмешливостью ответила миссис Твининг. Просмотрев показания, она обмакнула перо большой ручки в чернильницу и плавно вывела в низу последней страницы: «Джулия Маргарет Твининг». Потом аккуратно промокнула чернила и протянула листы Хардингу все с той же насмешливостью. – Пожалуйста, инспектор.
Перед тем как снова сложить документ, Хардинг взглянул на подпись.
– Вы сказали – имя полностью, так ведь? – уточнила миссис Твининг.
– Да, – ответил он, кладя бумаги в карман.
– Досадно ехать сюда ради такой мелочи, – посочувствовала она. – Вам и в самом деле больше ничего не нужно?
– Честно говоря, – ответил Хардинг, – я приехал еще и в надежде, что вы, старая знакомая сэра Артура, сможете пролить свет на то, что, сказать по правде, приводит меня в недоумение. – Он достал записную книжку, но прежде чем раскрыть ее, поднял взгляд и добавил: – Кстати, у меня есть новость, по-моему, приятная для вас. Я получил сведения, подтверждающие алиби Джеффри Биллингтон-Смита.
Миссис Твининг любезно кивнула:
– Очень рада слышать. Но я вовсе не думала, что Джеффри убил отца.
– Вы очень привязаны к нему, миссис Твининг, правда?
– У вас сложилось такое впечатление?
– Да, – с улыбкой подтвердил Хардинг. – Оно ложное?
– О нет! – сказала она. – Я привязана к нему, так как помню его еще младенцем. У Джеффри много недостатков, но большинство из них я приписываю воспитанию. Отец не понимал и не любил его.
– Беда Джеффри в том, что его мать ушла от сэра Артура, – заметил Хардинг.
– Вот именно, – сухо подтвердила миссис Твининг. – Возможно, будь она поумнее и менее импульсивной, все сложилось бы по-другому. Однако ее угораздило влюбиться в юности и выйти за человека, который… Это давняя история, нет смысла ее ворошить.
– Миссис Твининг, вы были с ней близки?
Она задумалась.
– Близка? Мы были школьными подругами, и, пожалуй, можно сказать – близкими. А почему вы об этом спрашиваете?
– У меня сложилось впечатление, что вы поселились здесь, чтобы жить поближе к Джеффри. И я подумал – не ради ли его матери?
Миссис Твининг поправила лежавший на столе блокнот писчей бумаги.
– Не знаю, инспектор, что навело вас на такую мысль. Мать его я потеряла из виду много лет назад – когда она покинула сэра Артура. Местность эту выбрала потому, что почти всю жизнь провела за границей, и в Англии у меня почти не осталось знакомых. Я, пожалуй, во многом расходилась с сэром Артуром, но знала его давно, и поселиться там, где он уже обзавелся знакомыми, которым мог представить меня, казалось вполне естественным. – Она подняла взгляд и увидела, что инспектор смотрит на нее не с подозрением, а с глубоким сочувствием. – Может, на это решение отчасти повлияло и то, что я знала его первую жену и питала привязанность к их сыну. Однако боюсь, для Джеффри я сделала немного, разве что иногда приводила ради него сэра Артура в лучшее настроение.
– Судя по тому, что я слышал, сэр Артур относился к вам с большим уважением, чем к остальным знакомым, – сказал Хардинг.
– Когда знаешь человека много лет, – с готовностью объяснила миссис Твининг, – то имеешь на него определенное влияние. Простите, инспектор, мое место жительства как-то связано с тем, что вызывает у вас недоумение?
– Нет, – ответил Хардинг. Раскрыв записную книжку, он достал наконец листок бумаги с надписью «Тер». – Вот это, миссис Твининг, было обнаружено на письменном столе сэра Артура, под его рукой, в понедельник.
Миссис Твининг бросила быстрый взгляд на инспектора и взяла листок. После непродолжительного молчания она заговорила ровным голосом, не отрывая взгляда от бумаги:
– Я не совсем понимаю. Говорите, этот листок обнаружен на столе сэра Артура…
– Мне кажется, он написал это после того, как был нанесен удар, миссис Твининг. Надпись вам что-нибудь говорит?
Веки ее дрогнули. Менее сдержанная женщина, подумал Хардинг, могла бы содрогнуться всем телом.
– Нет, – уверенно сказала миссис Твининг и вернула ему бумагу. Выражение легкой насмешливости исчезло с ее лица. – Не говорит ничего. К сожалению.
Проследив взглядом, как Хардинг складывает листок и прячет в записную книжку, она, немного поколебавшись, спросила:
– Вам это кажется важным, инспектор?
– Не знаю, миссис Твининг. Я надеялся, вы сможете просветить меня.
– По мне, так это начало обыкновенного слова, мало ли какого. Очевидно, сэр Артур собирался написать какую-то фразу. – И, поднявшись, она повторила: – Увы, эта надпись не говорит мне ничего. Хотите еще о чем-нибудь спросить?
