Марджери Аллингем - Полиция на похоронах. Цветы для судьи (сборник)
— Что толку мне стараться стать лучше, если вы вечно меня обижаете? Я оставил старую жизнь в прошлом. Забыл о ней, ясно?
— Что ж, самое время запятнать себя воспоминанием, — не сдал позиций бездушный мистер Кэмпион. — И не вздумай все испортить!
Мистер Лагг был возмущен.
— Вы сводите на нет все мои мечты, вот что вы делаете. Гадите в мою загубленную душу… Ладно, я с вами.
Какое-то время они ехали молча, но когда зажиточные районы города остались позади и автомобиль нырнул на шумную и бедную Хэмпстед-роуд, мрачности у мистера Лагга поубавилось.
— Словно в старые времена, а? — заметил он.
Кэмпион принял оливковую ветвь.
— Нас ждет непростая работа. Надеюсь, твой друг Уарди выдаст своего клиента, раз тот умер?
— Уарди ничего не выдает: ни просто так, ни в долг, — задумчиво протянул Лагг. — Но попробовать можно. Я все-таки давно его не видел.
— Да, с тех пор как был мальцом, — неласково подсказал мистер Кэмпион.
— Одним из многих мальцов… — Дух мистера Лагга воспарил. — Толковый был дедок этот Уарди. Отдаешь ему оттиск, а через время приходит весточка — мол, готово. И ведь в жизни не отличишь его ключи от оригинала! Еще он делал именные таблички на двери, только для совсем других людей. Одно в нем плохо — медлительность. Матерь божья, до чего же медленно работал! Так был занят изготовлением фальшивых монет, что на честную работу времени не хватало. Отличные кроны у него выходили! Он клепал их из крышечек от сифонов с содовой — представьте, там металл нужного веса.
— Сидел? — проявил вежливый интерес мистер Кэмпион.
— Кто, Уарди? Нет. Слишком осторожный был. Сам-то монеты эти в оборот не пускал. И родне своей не велел. Сбывал их на вес одному парню из Канавы. Ох, рукастый был мастер! Удивительно, что до сих пор работает, тем более на чужих. Нам туда, шеф. Но лучше без машины. Нечего изображать перед Уарди цветущих миллионеров — мало ли, что ему в голову взбредет.
Они загнали машину в автомастерскую и дальше пошли пешком. Для человека, оставившего мир преступности в прошлом, мистер Лагг находил дорогу в хитросплетении улочек с удивительной безошибочностью.
— Пришли, — наконец объявил он. — Так, сделайте вид попроще, только не совсем придурковатый. А то Уарди подумает, будто я притащил с собой деревенщину…
Мистер Кэмпион в процессе долгого общения с мистером Лаггом усвоил, что оправдать ожидания последнего невозможно, а потому остался сам собой. Они замерли посреди узкой пыльной улицы, заваленной пакетами и отбросами. Лагг, узрев магазинчик на противоположной стороне дороги, разыграл сложную пантомиму.
— Как, заведение мистера Сэмсона! — с опереточным изумлением воскликнул гигант. — Интересно, жив ли он сам? Пойду узнаю. Все по-старому! Ничего не изменилось со времени моего детства.
При беглом осмотре мастерская Сэмсона внушительного впечатления не производила. Узкая дверь и маленькое окно были невероятно грязными, но если первая открывала еще более замызганный интерьер, то второе демонстрировало целую коллекцию старого железа — от гвоздей до кроватной спинки, — объявление о том, что тут можно купить сапожную кожу и множество дешевых бритвенных лезвий. Мистер Кэмпион также приметил две большие связки бечевки и моток толстой резинки с этикеткой «Для рогаток». Последнее слово было легонько перечеркнуто чьей-то нетвердой рукой и заменено на «авиамоделей».
Мистер Лагг с беспечностью зеваки, увидевшего полицейского, ввалился в магазинчик и, дернув плечом, призвал мистера Кэмпиона идти следом.
На то, чтобы привыкнуть к темноте, ушло некоторое время. К воздуху, напоенному ароматами ржавчины, кожи и бараньего рагу, тоже пришлось приспособиться. Ступни Кэмпиона утонули в ковре из пыли и железных опилок.
В глубине помещения что-то зашуршало, засопело, и оттуда неспешно выплыл бойкий молодой человек с пыльными светлыми волосами и вопросом на бледном лице. Мистер Лагг изобразил удивление.
— Дело перешло в другие руки? — с подозрением осведомился он. — Я ищу верного друга, мистера Сэмсона.
Молодой человек оглядел мистера Лагга от носков ботинок до кончика шляпы.
— Из старой гвардии, что ли? — нахальным тоном бросил юноша; хитрые узкие глаза голубого цвета смотрели оценивающе.
Мистер Лагг немедленно утратил невозмутимость.
— Эй, ты на что намекаешь? — грозно шагнул он вперед. — Когда мне понадобится мнение молокососа, я спрошу.
Невзирая на некоторую дряблость, свойственную всем обитателям высшего света, мистер Лагг оставался крепким противником, и он был не один. Молодой человек отступил.
— Дед тут. Если назоветесь, пойду спрошу, помнит ли он вас.
— Дед? — На большом бледном лице мистера Лагга проступила нежная улыбка. — Неужто ты — малыш Алфи? Тот самый Алфи, которого я на коленке подбрасывал?
— Чарли, — без особой радости откликнулся юноша.
— Чарли! Точно. Мальчонка Рози, крошки Рози… Как матушка, сынок?
— Не видел ее с тех самых пор, как она с легавым сбежала, — легкомысленно ответил Чарли. — Пойду к деду. Как вас звать-то?
— Скажи, пришел Маджерс. — Лагг, судя по всему, впервые за много лет получал удовольствие. — Мне с тобой?
— Нет. Ждите тут, — сказал Чарли с бойкостью, которую успел продемонстрировать им в начале встречи, и исчез в темноте.
Мистер Лагг хмыкнул.
— Помню, как малец родился… — с необъяснимой гордостью протянул он. — Слыхали, как он меня назвал? «Старая гвардия»! А все потому, что почуял — я за ключом. Его-то дружки орудуют газовым резаком. Опасная, кстати, штука. Когда она появилась на рынке, я понял: мое время вышло.
— Дед вас ждет. Сюда.
Чарли при этих словах не выступил из тени, и гости на ощупь побрели в направлении его голоса. Они миновали гостиную, в которую с годами просочились вездесущие металлические опилки и которая, видимо, служила первоисточником аромата бараньего рагу, и неожиданно вышли на яркий дневной свет. Путь их лежал через крохотный двор — грязный до такой степени, о какой большинство пользователей этого слова и не подозревают, — к навесу, украшенному старыми велосипедными шинами.
На лавке у верстака восседал лысый, как яйцо, крупный старик в очень свободной рубашке и удивительно тесных брюках, первоначальный цвет которых практически не угадывался. Круглое лицо выражало одновременно кротость, коварство и безмятежность.
— Уарди! — воскликнул окрыленный мистер Лагг и немного невпопад добавил: — Я думал, ты помер.
