Жорж Сименон - Мегрэ и господин Шарль
— Имеет она право подышать свежим воздухом или нет?
— Вы не начали волноваться, когда увидели, что она собирается выйти? Ей стоило такого труда держаться прямо.
— Вы ее видели?
— Ее видел один из моих инспекторов. А знаете, почему она вышла в такой час?
— Нет.
— Чтобы позвонить из уличной кабины. Кому она обычно звонила до последнего времени?
— Никому. Своему парикмахеру. Поставщикам.
— Я говорю о разговорах более интимного свойства. Парикмахеру не звонят в одиннадцать вечера, портнихе и сапожнику — тоже.
— Я ничего не знаю.
— Вам ее жалко?
— Да.
— Почему?
— Потому что ее угораздило выйти замуж за такого человека. Она могла бы вести жизнь, на которую имела право, — светскую жизнь: выходить в гости, принимать друзей…
— А муж мешает ей это делать?
— Она его не интересует. Зато пропадает он из дому иногда на целую неделю, а теперь его нет больше месяца.
— Где, вы думаете, он может быть?
— У какой-нибудь девки. Ему нравятся только девки, которых он подбирает Бог знает где.
— Он предлагал вам переспать?
— Хотела бы я посмотреть, как бы у него это вышло!
— Хорошо. Позовите мне кухарку, а пока я буду с ней говорить, разбудите хозяйку и скажите, что я хочу встретиться с ней минут через десять.
Клер нехотя подчинилась, смерив подмигнувшего Лапуэнту Мегрэ гневным взглядом.
Кухарка Мари Жалон была довольно толстой квадратной коротышкой; она с любопытством впилась в комиссара взглядом, словно в восторге, что видит его во плоти и крови.
— Присаживайтесь, мадам. Мне уже известно, что вы в этом доме с давних пор.
— Сорок лет. Я уже была тут, когда отец месье…
— Здесь что-нибудь изменилось с тех пор?
— Все изменилось, мой добрый месье. С тех пор как здесь появилась эта женщина, не знаешь, как и жить. Порядка никакого. Едят когда ей вздумается. Бывает, она целый день не ест, потом посреди ночи слышу шум в кухне и застаю ее роющейся в холодильнике.
— Думаете, ваш хозяин переживает из-за этого?
— Конечно. Только молчит. Я никогда не слышала, чтобы он жаловался, но знаю, что он просто смирился. Я помню его, когда ему не было и десяти и он все время крутился около меня. Еще тогда он был робким.
— Значит, по-вашему, он робкий?
— Еще какой! Если бы вы знали, какие только сцены он ни выдерживал, и руки на нее не поднял.
— Его отсутствие вас беспокоит?
— В первые дни я не беспокоилась. Привыкла. Нужно же ему иногда немного развеяться.
Это выражение рассмешило Мегрэ.
— Не могу понять, кто сообщил вам. Если только не месье Лёкюрёр…
— Нет.
— Неужели мадам Сабен-Левек явилась сообщить о своем беспокойстве?
— Да.
— Она? Забеспокоилась? Сразу видно, что вы ее не знаете! Да он может умереть у ее ног, а она и пальцем не пошевелит.
— Думаете, она психопатка?
— Пьяница, это да. Только проглотит с утра кофе и тут же за бутылку.
— Вы не видели больше своего хозяина после восемнадцатого февраля?
— Нет.
— Не получали о нем известий?
— Никаких. Признаюсь, я места себе не нахожу…
Появившаяся в дверях гостиной г-жа Сабен-Левек не двинулась с места. На ней был тот же домашний туалет, что и накануне, и она не удосужилась даже провести расческой по волосам.
— Вы пришли повидаться со мной или с кухаркой?
— С обеими.
— Я в вашем распоряжении.
Она провела обоих мужчин в знакомый Мегрэ будуар. На серебряном подносе стояла бутылка коньяка и рюмка.
— Думаю, вы мне компанию не составите?
Мегрэ отрицательно покачал головой.
— Что вам от меня надо на этот раз?
— Сначалу спрошу я. Куда вы ходили вчера вечером?
— Я уже знаю от моей горничной, что вы следили за мной. Это избавляет меня от лжи. Я не очень хорошо себя чувствовала и вышла подышать воздухом. При виде телефона-автомата мне вздумалось позвонить одной своей приятельнице.
— У вас есть приятельницы?
— Вас это удивит, но есть.
— Могу ли я выяснить имя той, кому вы звонили?
— Это вас не касается, а значит, отвечать я не буду.
— Этой приятельницы не было дома?
— Как вы узнали?
— Вам пришлось набирать три разных номера.
Она ничего не ответила и отпила глоток коньяка. Ей было не по себе. Просыпаться для нее, должно быть, было мукой, и только глоток спиртного более или менее приводил ее в себя. Лицо у нее было отекшее. Нос заострился и казался еще длиннее.
— Тогда еще вопрос. Ящики стола, принадлежавшего вашему мужу, закрыты на ключ. Вам известно, где находятся ключи?
— Наверное, у него в кармане. Я никогда не рылась у него в комнатах.
— Кто его лучший друг?
— Сразу после нашей свадьбы он часто приглашал к обеду адвоката Обуано с женой. Они вместе учились.
— Они перестали видеться?
— Не знаю. Во всяком случае, сюда Обуано больше не приходит. Мне он не нравился. Человек с большими претензиями, говорит без остановки, как будто выступает в суде. А его жена, так…
— Что жена?
— Ничего. Лопается от гордости, что унаследовала замок от своих родителей…
Она выпила еще.
— Вы тут надолго?
Чувствовалось, что она устала, и Мегрэ стало ее немного жаль
— Предполагаю, что я все еще нахожусь под наблюдением кого-то из ваших людей?
— Да. На сегодня все.
Мегрэ сделал Лапуэнту знак следовать за ним.
— До свидания, сударыня.
Она не ответила, а в гостиной уже дожидалась горничная, которая и проводила их сначала в прихожую, потом на лестницу.
На первом этаже Мегрэ пересек площадку, вошел в контору и попросил провести его к г-ну Лёкюрёру. Тот вышел навстречу обоим полицейским, которых провел к себе в кабинет.
— Есть новости? — спросил он.
— Новостями это не назовешь. Как мне удалось выяснить, последней видела вашего патрона, одна девушка из кабаре «Крик-крак» с улицы Клемана Маро, а после того как они расстались, он должен был отправиться на улицу Терн, где его ожидала одна молодая особа. Это было уже ночью восемнадцатого февраля. На улице Терн он так и не появился.
— Может быть, передумал дорогой?
— Может быть. Это точно, что более чем за месяц он вам ни разу не позвонил?
— Ни разу.
— Однако во время прежних отлучек он держал с вами связь по телефону.
— Да, каждые два-три дня. Он очень обязательный человек. Года два назад он в срочном порядке появился, так как нам нужна была его подпись.
— Как у вас с ним складывались отношения?
— Они были очень добросердечными. Он мне полностью доверял.
— Знаете ли вы, что он хранил в ящиках стола у себя в квартире?
— Нет. Я редко поднимался наверх и никогда не видел, чтобы ящики стола были выдвинуты.
— Ключи вы видели?
— Часто. Он всегда носил с собой связку. Там был и ключ от большого сейфа, который вы должны были заметить в машинописном бюро.
