Эрл Гарднер - Не вся трава зеленая
– Да.
– Что именно?
– Одна молодая женщина ждет встречи с кем-то, и я подозреваю, что этот кто-то и есть Хейл, – сказал я.
– Кстати, насчет этой молодой женщины, – продолжил Колхаун. – Вы не захотели называть имен. Вот еще почему я решил поговорить с вами. Итак, кто эта молодая женщина?
– Ее зовут, – ответил я, – Нэннси Бивер. Она зарегистрировалась здесь под именем Нэннси Армстронг. Есть особенность в написании ее имени. Оно пишется через два «н»: Н-э-н-н-с-и.
– Как, черт возьми, – спросил он, – вам вообще удалось выйти на нее?
– Я пытался собрать сведения о Колберне Хейле – все, что только возможно. Оказалось, что Нэннси – его подружка, и, когда я отправился к ней, выяснилось, что она таинственно исчезла почти одновременно с Колберном Хейлом. Таким образом, вполне вероятно, они скрылись вместе.
– Но как все-таки вам удалось найти ее здесь? – спросил он. – Я не мог… – Он резко замолчал.
– Что вы не могли? – поинтересовался я.
– Не мог и вообразить, – ответил он.
– Это обычная сыскная работа, – объяснил я. – Хотя мне пришлось изрядно потрудиться. В котором часу вы прибыли сюда?
– Примерно в полтретьего утра. Поездка была жуткая. Дождь, дороги мокрые…
Я перешел к делу:
– Расходы растут. Мы берем за пробег машины по пятнадцать центов за милю.
– Да-да, понимаю, – поспешно произнес он.
– Поэтому, – продолжил я, – мы стоим перед дилеммой: либо прекращаем расследование, когда ваш задаток будет исчерпан, либо вы вносите еще некоторую сумму денег, чтобы мы двигались дальше.
– В каком направлении?
– В направлении поисков Хейла, разумеется.
Он вытащил из кармана карандаш и стал играть им. Сначала поставил карандаш заточенным концом вниз и провел большим и указательным пальцем по всей длине, потом перевернул его и снова провел по нему большим и указательным пальцем, и опять перевернул. Явно обдумывал, что и как ответить мне.
Я решил прервать его размышления:
– Зачем вам нужен Колберн Хейл?
Поколебавшись, он сказал:
– Лэм, я не думаю, что это имеет особое значение.
– Но знай я это, мне было бы легче искать.
– Вряд ли.
Я пожал плечами.
– Это ваши деньги, – напомнил я ему.
Он вытащил бумажник и извлек оттуда два новеньких пятидесятидолларовых банкнота.
– Вот еще сто долларов, – сказал он. – Этого хватит на пару дней.
– Если не считать дорожных расходов, – заметил я.
– Ну, значит, на один день.
– О’кей, – сказал я. – Решать вам. Вы хотите, чтобы, израсходовав их, я собрал вещички и вернулся домой?
– Да, если к тому времени вы не найдете его. И постарайтесь сократить расходы.
Я начал было отвечать, но осекся на полуслове, увидев, кто входит в ресторан. Должно быть, на моем лице отразилось крайнее изумление. Колхаун, сидевший спиной к двери, повернулся, следуя за моим взглядом.
В этот момент меня заметил вошедший – сержант Фрэнк Селлерс из отделения полиции. Он тоже был удивлен, хотя и старался сохранять невозмутимый вид. Селлерс направился прямо к нам.
– Хо-хо-хо! – воскликнул он. – Смотрите-ка, кто здесь!
– Здравствуйте, сержант, как поживаете?
– Что ты здесь делаешь, Шустрик? – спросил он. – И кто это с тобой?
Я отреагировал мгновенно, пока Колхаун не успел вмешаться:
– Мистер Колхаун, пожмите руку сержанту Фрэнку Селлерсу из отделения полиции. Это он по первому звонку спешит на помощь людям, нуждающимся в правосудии. Вы здесь по делу, сержант?
Селлерс усмехнулся и сказал:
– Ловко придумано, Дональд.
Колхаун протянул руку. Селлерс схватил ее, утопил в своей огромной лапище и сказал:
– Рад познакомиться.
– А что ловко придумано? – спросил я.
– Сказать Колхауну, кто я, и предупредить его, что, возможно, нахожусь здесь официально. По тому, как вы ведете себя, можно заключить, что Колхаун ваш клиент.
Я ничего не ответил.
– Так оно и есть, – сказал Колхаун.
– Что тут у вас? – спросил Селлерс, обращаясь ко мне. – Как ты сюда попал, Шустрик? Что ищет здесь Колхаун?
– Кое-какие сведения, – ответил я.
Селлерс пододвинул стул и сел:
– Пожалуй, я посижу с вами. Вы уже позавтракали?
Я кивнул:
– Здесь отлично готовят juevos rancheros, сержант.
– Я их не ем, – сказал он. – Слишком, на мой вкус, острые. Итак, давайте вернемся к тому, на чем остановились. Вы говорите, Колхаун нанял вас добыть информацию?
– Именно.
– Что это за информация?
Я улыбнулся и сказал:
– Вы не того спрашиваете. Я не могу раскрывать секреты клиента.
Селлерс повернулся к Колхауну:
– Что это за информация?
– Это официальный допрос? – ошарашенно спросил Колхаун.
– Это может стать официальным допросом, – ответил ему Селлерс.
Колхаун внимательно посмотрел на него и холодно ответил:
– Как ни напрягаю воображение, не могу понять, сержант, с какого бока вас могут интересовать мои дела с мистером Лэмом.
– Значит, слабо напрягаете, – продолжал гнуть свое Селлерс.
– Сожалею, – ответил Колхаун.
– Вам что-нибудь говорит такое имя – Колберн Хейл? – спросил Селлерс.
Колхаун слегка вздрогнул.
Сержант Селлерс торжествующе улыбнулся.
– Ага, ясно, – сказал он. – Ну что, начнем разговор?
– Не представляю, о чем мы будем говорить, – сказал Колхаун.
– Ну, наш Шустрик – крепкий орешек, его нельзя недооценивать. Иначе попадешь в беду. Как, например, он обработал Мардж Фалтон, что живет в квартире 42 в доме 817 по Биллинджер-стрит. Этот самый Колберн Хейл, или Кол Хейл, как зовут его друзья, жил по соседству, в квартире 43. Что, как вы думаете, произошло? – продолжал сержант. – Дональд Лэм появляется там и стучит в дверь квартиры Колберна Хейла. Не получив ответа, он снова стучит, пока наконец Мардж Фалтон не выходит на площадку, чтобы узнать, откуда весь этот шум, и сообщить Дональду Лэму, что, по всей видимости, Хейла нет дома. Вот тут-то мистер Лэм показал себя. Он был просто гениален. Мардж Фалтон принимает его за литературного агента Колберна Хейла. Он вытягивает из нее все, что ей известно, – а именно, что Хейл уехал среди ночи. Затем мы видим мистера Лэма здесь.
Колхаун перевел взгляд с сержанта на меня, потом снова посмотрел на сержанта.
– Значит, – продолжал Селлерс, – Дональд Лэм раздобыл информацию, которая заставила его приехать сюда, на границу. Поэтому нам бы хотелось узнать более подробно о Хейле и о том, почему вы им интересуетесь.
– Так вы тоже его ищете? – спросил я. – Ну и как? Тепло или холодно?
– Может быть, тепло, а может, и холодно. Могильный холод, – многозначительно добавил он.
– Вряд ли отдел полиции Калексико станет названивать в Лос-Анджелес только потому, что кто-то там пропал.
– Логично, – любезно согласился Селлерс.
