Кэрол Дуглас - Доброй ночи, мистер Холмс!
– Я непременно передам Оскару, что вы заходили. Рада была знакомству, мисс Адлер и мисс… – она посмотрела на визитную карточку Ирен. Без толку – моей фамилии там не было.
– Хаксли, – представилась я.
Попрощавшись и обменявшись вежливыми улыбками, мы вышли на улицу и направились к нашему экипажу, ожидавшему нас у ворот Королевского госпиталя[52].
– Только зря время потеряли. Мистера Уайльда не застали… – проговорила я, окинув взглядом голые ветви деревьев. – Жалко, что он больше не работает дома.
– Ты не права. Весьма плодотворная поездка. Теперь надо решить, что делать. Из соображений вежливости следовало бы посоветоваться с Годфри – как-никак речь идет не только о Бриллиантовом поясе, но и о его матери.
– Ирен! Хочешь сказать, что ты знаешь, где Бриллиантовый пояс?!
– Ну конечно. У Оскара Уайльда.
– Но как… – Я застыла как вкопанная, и Ирен, взяв меня за запястье, потянула вслед за собой:
– Глупышка, он сам об этом ни сном ни духом. Вопрос в другом: как заполучить пояс так, чтобы Оскар ни о чем не узнал?
– Но это же… кража. Мистер Уайльд, несмотря на известность, далеко не богат.
Ирен окаменела, словно я вдруг превратилась в Медузу Горгону, стоящую на страже моральных обязательств.
– Не ерунди. Между прочим, он мне ни гроша не дал за то, что я вернула ему тот золотой крестик. Вот теперь он заплатит, причем сам того не зная. Нелл, мне приходится объяснять тебе элементарные вещи. Скажи еще, что бриллианты по праву принадлежат Годфри.
– Неужели ты собралась скрыться с сокровищем, оставив Годфри с носом? И это после всех его трудов, после всего того, что он сделал для нас и для тебя лично?
– Да, он был полезен. Иного от хорошего адвоката я и не ждала. Между прочим, ты забываешь, что я заплатила ему за услуги, которые он оказал нам в своем профессиональном качестве.
– Ирен! Не надо думать, что все мужчины такие же, как король Богемии. Как можно быть настолько черствой? Я же знаю, что Годфри значит для тебя больше, чем… подносчик багажа.
– Не надо путать бизнес и дела сердечные. А как совершенно верно заметил мистер Тиффани, приносящий выгоду бизнес не может вызывать сожаления. Услышь я это мудрое изречение до того, как ввязалась в богемскую авантюру, все могло бы сложиться иначе. Если бы я больше думала о себе и карьере, то никогда не оказалась бы в столь шатком положении. Такого больше не случится.
– Ты хочешь сказать, что любовь делает человека слабым?
– Нет, желание быть любимым, желание, чтоб тебя боготворили. Мы, творческие люди, очень часто оказываемся подвержены этой навязчивой страсти. Не сомневаюсь, мистер Уайльд даже мог бы сложить об этом стих пятистопным ямбом. Я абсолютно уверена, что несчастная Констанс, с которой мы только что имели удовольствие общаться, любит и боготворит своего мужа-эстета, точно так же, как и Каролина Нортон любила и боготворила Блэкджека, когда шла с ним под венец. Видимо, Каролина именно в силу этой причины согласилась выйти замуж за отца Годфри. Зачем-то ей это понадобилось, верно? Впрочем, к чему умной женщине, ценящей свою независимость, вступать в брак – все равно остается за гранью моего понимания.
– Признаться, Ирен, я уже стала опасаться, что ты разучилась меня шокировать. Теперь я вижу, сколь серьезно я заблуждалась.
– Это хорошо, – улыбнулась Ирен. Мы как раз подошли к экипажу. – Мистер Уайльд совершенно прав, утверждая, что способность шокировать является островком сладости посреди океана горечи, которым является наш мир.
Мы сели в ландо и поехали домой, в Брайони-лодж. Всю дорогу я хранила молчание. За годы знакомства с Ирен я хорошо усвоила: есть только один способ отбить у нее желание шокировать. Спросите, какой? Держать рот на замке.
Глава тридцать первая
Сумеречная зона
Солнце погрузилось в серые неспокойные воды Темзы, и на Челси опустились сумерки. Напоминающий армию привидений туман запутался в железных оградах домов на Тайт-стрит, Свон-Уок и Чейни-Роу. Сквозь полупрозрачные занавески на улицу падал призрачный свет газовых ламп. Запах затхлости, которым тянуло от реки, мешался с ароматом горящего угля, шедшего от невидимого в темноте дыма, клубившегося над десятком располагавшихся неподалеку труб.
Я плотнее запахнулась в жакет, силясь отогнать холод. Темно, зябко… Ну чего меня занесло в этот Челси?
Из-за ограды Королевского госпиталя доносился хриплый заговорщицкий шепот. Из Аптекарского сада[53] тоже послышался шум – несмотря на то, что он был уже закрыт, туда явно кто-то пытался проникнуть.
В закатном сумраке я крадучись пробиралась по саду Оскара Уайльда, изо всех сил стараясь не расчихаться.
– Ирен, – проквакала я, – мы здесь себя угробим. Или, в лучшем случае, загремим на весь вечер в полицейский участок.
– Не глупи. Мы не нарушаем никаких законов. Хозяева пригласили нас сами.
– Мы здесь по надуманному предлогу.
– Кроме нас об этом никто не знает.
– Зачем ты отправила Годфри в бывший дом Карлайла?
– Это было самое правильное решение. Пусть уведет как можно больше народу подальше отсюда.
– Думаешь, шум не привлечет внимания? Думаешь, миссис Уайльд не заметит, что мы бродим у нее в саду?
– Будешь и дальше так громко разговаривать, наверняка заметит. Тихо! Ты шепчешь так, словно со сцены обращаешься к залу. Представь, что ты в исповедальной.
– Я ничего не могу поделать. Наверняка я уже заработала себе грипп. Нас схватят, непременно схватят. Боже мой, ну и скандал же будет!
– Вздор, – прошептала Ирен. – Кроме того, кто виновница торжества? Я! Почетную гостью не арестовывают.
– Ты называешь возню в темноте посреди вечернего Челси торжеством?
– Если все произойдет именно так, как я задумала, у нас будет повод для праздника. Погоди, я вроде что-то задела носком туфли. Это и есть кельтский крест?
– Наверное. Может быть. Он твердый, мокрый, и как раз у нас на пути. Ну почему мы не взяли с собой фонарь? Почему другим можно, а нам нельзя? Солнце село, темно, хоть глаз выколи.
– Потому что мы не хотим привлекать к себе внимания. Кроме того, как, по-твоему, мы станем копать, если у нас будут заняты руки?
– Копать? Что, опять? По правилам, под землей спрятан только главный приз. И с чего ты взяла, что он находится здесь, возле дома? Ты же сама придумала правила.
– Правила касаются остальных охотников и обычных целей. У нас – своя игра. Смотри-ка, да он качается. Помоги мне его повалить.
– Не думаю, что отец похвалил бы меня за то, что я валю кресты, пусть даже кельтские.
