Сумерки Эдинбурга - Лоуренс Кэрол

— Привет тебе от Родни.

Первым чувством, возникшим в смятенном сознании Иэна, стало недоумение, — это имя было ему совершенно незнакомо. Однако когда здоровяк разжал пальцы и Иэн снова рухнул на камни мостовой, в голове вспыхнули лица двух пижонов, которые днем раньше посмеялись над Дереком. И верно, один из них назвал приятеля Родни. Иэн сжался, ожидая новых ударов, но их, к его удивлению, не последовало. Он поднял голову, смутно осознавая появление над собой третьей фигуры.

В следующий миг один из громил испустил крик боли. Вытерев кровь с глаз, Иэн действительно увидел третьего — не человека, а настоящего великана, и сразу вспомнил свой визит в «Зайца и гончую», а также первое знакомство с Крысом и его напарником.

— Джимми, — изумленно пробормотал он, — это ты?

Схватив второго громилу за шкирку, великан с такой легкостью вздернул его в воздух, будто это было соломенное чучело, и метнул его в ближайшую стену. Ударившись о камни, тот со стоном сполз на мостовую и затих. Увидев, насколько быстро и эффектно Джимми расправился с напарником, первый налетчик не стал дожидаться своей очереди и со всех ног бросился прочь по проулку.

— Терпеть не могу грязную драку, — сказал Джимми и растворился в темноте еще прежде, чем Иэн успел его поблагодарить.

Кряхтя от боли, инспектор поднялся на ноги и без дальнейших происшествий доковылял до квартиры. Когда той ночью долгожданный сон нерешительной любовницей скользнул в его постель, он блаженно отдался забытью, но за миг до этого еще успел почувствовать, что кто-то настоятельно месит его ноги, словно тесто. Иэн понял, что это кот, и даже попытался поднять руку, чтобы приласкать Бахуса, но в следующий миг его поглотила упоительная темнота.

ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ЧЕТВЕРТАЯ

Когда следующим утром Иэн вошел в кабинет начальника, главный инспектор Крауфорд молча поднял на него глаза от исходящей паром чашки чая.

— Простите, что так поздно, сэр, вечер был непростой.

— Я, скорее всего, пожалею, что спросил, но все же — что, черт возьми, у вас с лицом?

— Оно имело неосторожность оказаться на пути у быстро движущегося кулака, сэр.

— Как считаете, мне нужно знать подробности?

— Полагаю, что нет.

— Нос не сломан, часом?

— Вполне возможно.

— Что ж, это вас лишь украсит. Что еще? Вы явно хотите что-то мне рассказать.

— Вы слышали про смерть гипнотизера в отеле «Ватерлоо» вчера днем?

— Слышал.

— Я съездил туда вечером, и…

— Стоп! — сказал Крауфорд, решительно подняв пухлую руку. — И это оказалось не самоубийство.

— Как скажете, сэр.

Крауфорд пригладил свою редеющую шевелюру.

— И у вас уже несомненно есть гипотеза.

— Думаю, Генри Райта убил Холирудский душитель.

Старший инспектор помешал чай и, вытащив ложечку, облизнул, прежде чем положить на стол, Иэн описал свои действия на месте преступления.

— Думаете, убийца что-то искал в том ящике?

— Нет, скорее Генри Райт искал хоть какой-то способ себя защитить.

— Канцелярский нож?

— Точно. А еще это значит, что нападение было неожиданным.

— При этом никаких следов насильного проникновения в номер, а значит…

— Он был знаком с убийцей.

— Но дежурный клерк утверждает, что посетителей у мистера Райта не было.

— Именно так.

— Может, лжет?

— Проспал скорее. Выглядел он очень сонным.

Крауфорд поднял из кресла свое массивное тело и подошел к шкафу-картотеке:

— Значит, ящик нараспашку, да канцелярский нож, да волокна веревки на полу. Улики, прямо скажем, не слишком убедительные.

— Если не считать того, что Генри Райт был редкостным аккуратистом.

— Грязный угол в каждом доме найдется. Моя жена держит квартиру в порядке, но видели бы вы ее корзину с шитьем! Иглы во все стороны торчат, того и гляди…

— А как же ремень? — перебил Иэн.

— А может, он подтянулся на руках и засунул голову в петлю.

— Возможно. Но почему тогда не воспользоваться чем-нибудь более подходящим — простыней, к примеру?

— Логичнее, согласен, но разве можно ожидать разумных действий от человека в таком состоянии?

— Я считаю, что эта деталь однозначно заслуживает внимания, а если учесть и все прочие улики…

— Понял уже, — недовольно проворчал Крауфорд. — Теперь вот что — ваш голубок явился сегодня поутру и дал вполне правдоподобное описание того типа, что в пятницу вечером увел из бара Керри О’Донахью. А из вашей тетушки, кстати сказать, чертовски хороший полицейский художник получился.

Иэн нетерпеливо выхватил из руки Крауфорда протянутый лист бумаги и изумленно уставился на него. Сходство изображенного на нем мужчины с покойным Генри Райтом было поразительным. С бумаги смотрел красавец с точно таким же, как у гипнотизера, выразительным подбородком и широким лбом. Иэна поразил пронзительный взгляд глубоко посаженных глаз.

— Судя по этому наброску, — сказал он Крауфорду, — последняя жертва и убийца могут оказаться родственниками — как бы не братьями.

— Это дает делу новый поворот, — сказал Крауфорд, перебирая свои густые баки, — и, повторюсь, ваша тетушка отлично потрудилась, раз вы с лету заметили сходство. Долго же она возилась с этим маленьким извращенцем.

Иэн лишь сморгнул от такого словечка:

— Рад, что ее помощь оказалась полезной.

— Ну? — спросил Крауфорд. — Так на кого, говорите, он похож?

— На покойного Генри Райта — вполне возможно, что они братья, — повторил Иэн, чувствуя, что от возбуждения у него перехватывает дыхание.

— Только давайте-ка не подгонять факты под готовые теории, — предупреждающе поднял руку Крауфорд.

— Сейчас я еду к горничной, которая обнаружила тело. Можно на всякий случай взять набросок с собой?

— Конечно, — кивнул Крауфорд, — поезжайте.

Но еще прежде, чем Иэн успел сделать первый шаг, дверь кабинета распахнулась и вбежал растрепанный сержант Дикерсон. Его форма была мятой, ботинки — нечищеными, а одна из пуговиц мундира расстегнута.

— Простите, сэр, — выпалил он, задыхаясь, — опоздал.

— Послушайте-ка, сержант… — угрожающе начал было Крауфорд, но тут между ними встал Иэн.

Дикерсон вытаращился на его опухшее лицо:

— Вы в порядке, сэр?

— Благодарю вас, вполне. Вы побеседовали с констеблем Макки о происшествии на вокзале Уэйверли?

— Да, сэр, да только без толку, боюсь. Никто ничего не видел. Люди вообще не заметили, как он на рельсы упал, — слишком много дыма было от поезда.

— Так я и думал. Бедняга. — Крауфорд покачал головой.

— Вероятно, убийца опасался, что Жерар сможет обнаружить в Париже какие-то новые улики.

— Мы этого теперь никогда не узнаем, — вздохнул Крауфорд.

— А что дальше, сэр? — спросил Дикерсон.

— Перво-наперво объясните, почему вы опоздали. — Крауфорд метнул в его сторону сердитый взгляд: — Да и ваш внешний вид…

— Вы как раз вовремя, чтобы помочь мне с допросом горничной, — перебил начальника Иэн.

— Сэр?

— По дороге объясню, — сказал Иэн, выпроваживая сержанта из кабинета, прежде чем его хозяин успел опомниться.

— Спасибо, сэр, — сказал Дикерсон, когда они вышли из участка на площадь Парламент-сквер.

— Что там у вас стряслось? — спросил Иэн, только сейчас заметив, что сержант ко всему прочему еще и небрит.

— Да так, мелочь, сэр, — не то что у вас, по лицу судя.

— Не обращайте внимания. Так что же?

— Я, э… с девушкой виделся, сэр.

— Я ее знаю?

— Я… я предпочел бы не распространяться на эту тему, сэр.

— Вот уж не ожидал увидеть в вас ловеласа, Лотарио [56] эдакого.

— Не хочу ее компрометировать, сэр.

— Что ж, у каждого свои секреты, сержант.

— И у вас?

— У меня так больше всех, — сказал Иэн, оставляя позади сень Северного моста и сворачивая на Ниддри-стрит.

— Как скажете, сэр, — откликнулся Дикерсон и едва успел увернуться от неожиданно выскочившей из-за угла на Хай-стрит кареты, запряженной четверней. — На мерзавца рапорт составить надо, — возмущенно заявил он, стирая с мундира потеки брызнувшей из-под колес экипажа грязи. — Неосторожная езда и лихачество — слово в слово по кодексу!