Сумерки Эдинбурга - Лоуренс Кэрол

— Помнишь сеанс гипноза в Королевском театре, про который я тебе рассказывала? — спросила Лиллиан, заправляя салфетку за воротничок блузки. Ни один из представителей эдинбургского высшего света в жизни не сделал бы ничего подобного, но она родилась и выросла не где-нибудь, а в Глазго.

— Как тут забудешь? Ты же несколько дней только про него и говорила, — сказал Иэн, накладывая на свою тарелку вареный картофель и куски жареной трески.

Дерек хихикнул, тщетно попытавшись заглушить смешок прижатой к губам салфеткой.

— Смеяться над старшими не дело, молодой человек, — строго заметила Лиллиан.

— Простите, мэм, — пробормотал он, набивая рот гороховым пюре.

— Месье Лекок, кажется? — спросил Иэн. — Ну или что-то не менее претенциозное. Кажется, до сих пор там выступает.

— Подумываю еще раз сходить, если ты сможешь время выкроить.

— Постойте-ка, — сказал Дерек, — это тот, который в отеле «Ватерлоо» живет?

— Понятия не имею, где он живет, — ответила Лиллиан, — а что?

— Я там был сегодня, когда к вам шел, — сказал Дерек Иэну.

— У тамошних-то постояльцев, я чаю, в карманах есть чем поживиться? — вставил Иэн.

Дерек пропустил колкость мимо ушей:

— Я мимо шел, а какой-то парень, который в отеле работает, как раз снаружи стоял — рассказывал, что, мол, тот трюкач, что в отеле живет, только что сам себя в номере убил.

— Что… как?

— Говорят, будто на собственном ремне повесился.

— Не может быть! — ахнула Лиллиан.

— Ты точно про «Ватерлоо» говоришь? — спросил Иэн.

— Ну да, я же так и сказал.

— Боюсь, мне нужно идти, — сказал Иэн, вставая из-за стола.

— В чем дело? — Лиллиан взглянула на него с тревогой.

— Мне нужно кое в чем убедиться, — сказал Иэн, спешно выходя в прихожую. Лиллиан побежала за ним, ее взлетевшая в воздух салфетка была похожа на не по размеру большой священнический воротничок.

— Что стряслось, Иэн?

— Не волнуйся, тетушка, — скорее всего, ничего, — сказал он, целуя ее сухую щеку. — Но мне нужно знать наверняка.

— Но обед…

— Я потом зайду. Ешьте без меня.

— Остынет же! — воскликнула она в отчаянии.

— Тогда холодным съем.

— А мне с вами можно? — спросил вышедший из гостиной Дерек.

— Нет, — твердо ответил Иэн, накидывая пальто, — оставайся здесь и пригляди за моей тетей — прибраться, например, поможешь. — Прежде чем кто-то успел сказать еще хоть слово, он был уже на улице.

Сидя в кебе, грохочущем по мостовой Северного моста, Иэн достал из кармана письмо, которое некогда выделил из груды сомнительных посланий. Под элегантным гербом отеля «Ватерлоо» были написаны так поразившие его тогда слова: «Поймайте его, прежде чем я его убью».

Похоже, подумал он, обрывочные фрагменты этого сюжета наконец-то начали соединяться.

ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ВТОРАЯ

Город замер в воскресной неподвижности — огромное спящее чудовище, набирающееся сил для нового броска в понедельник. Кеб свернул на Принсес-стрит и проехал мимо холодно поблескивающей в лунном свете статуи герцога Веллингтонского. Увековеченный в бронзе Железный герцог навсегда замер здесь в образе юного воина на рвущемся в бой скакуне. Ватерлоо-плейс, начинающаяся сразу за восточной частью Принсес-стрит и усеянная рядами элегантных магазинов со стайками хорошо одетых покупателей, была главным торговым променадом Эдинбурга. А здание отеля «Ватерлоо» с его величественными арками и великолепным видом на Холирудский парк было лучшим образцом неоклассицистической архитектуры Нового города.

Иэн махнул полицейским значком перед носом у дежурного клерка, восседавшего за стойкой, — смахивающего на бульдога сонного человечка, чьи густые бакенбарды в сочетании с чисто выбритым подбородком явно были призваны скрыть сильный дефект прикуса.

— Сэр? — вопросительно поднял брови клерк.

Иэн начальственно кашлянул:

— Инспектор Гамильтон, занимаюсь расследованием происшествия с месье Лекоком.

Клерк живо подался навстречу, всю его сонливость сняло как рукой:

— А, так вы здесь из-за Генри Райта? Бедолага, что и сказать.

— По моей информации, его имя Лекок.

— Это сценический псевдоним. Из бедняги такой же француз, как из меня или вас. Он просто взял себе это имя, чтобы поэффектнее смотреться. Дамы, говорят, прямо с ума сходили.

— Тело еще на месте?

— Да, насколько мне известно. Но ребята из морга уже наверху, так что вам лучше поторопиться.

— Спасибо, — сказал Иэн, быстро отходя от стойки.

— Двести двенадцатый номер, — крикнул клерк ему вслед, — это на втором этаже, можете воспользоваться лифтом.

Иэн прошел мимо дверей лифта и спешно поднялся по лестнице, перескакивая через ступеньки. У дверей номера он нагнал двух работников морга с носилками.

— Минутку, — сказал он, вытаскивая свой значок. — Инспектор Гамильтон, Эдинбургская городская полиция. Мне нужно осмотреть кое-что на теле, прежде чем вы его заберете.

Старший из санитаров, огромный, смахивающий на медведя здоровяк с большущим животом и не совсем трезвым взглядом маленьких глазок, сердито уставился на Иэна:

— Бедняга сам себя убил, сэр, чего вам еще?

— Я сообщу, когда закончу, — холодно ответил Иэн и вошел в комнату, раздвинув санитаров плечом.

Кричащую роскошь номера портило лишь лежащее на канапе тело. Иэн сразу узнал жертву, потому что не раз видел плакаты с изображением Лекока на фронтоне Королевского театра. Красивое лицо побелело, единственным указанием на причину смерти было пурпурное кольцо, охватывающее шею трупа сразу над воротником рубашки. Иэн проверил карманы мертвеца в поисках привычной уже карты, но ее там не оказалось. Он замер, пытаясь сложить детали, и тут за спиной раздались шаги.

Маленький и очень озабоченный человек в элегантном рединготе остановился в паре шагов от Иэна, нервно потирая руки. Лысоватый, очки в проволочной оправе на кончике носа — всем своим видом он смахивал на доброго дядюшку с какой-нибудь карикатуры.

— Алан Макклири, — сказал человек, протягивая Иэну руку, — я ночной управляющий.

— Инспектор Гамильтон, Эдинбургская городская полиция.

Регалии Иэна явно впечатлили мистера Макклири.

— Ужасная история, — сказал он, продолжая потирать руки и беспокойно расхаживая по толстому ковру, — боюсь, репутации отеля нанесен непоправимый урон.

Полное равнодушие управляющего к лежащему здесь же мертвому человеку поразило Иэна, притом тут было нечто иное, нежели простая бесчувственность, однако инспектор решил попридержать язык. Макклири мог быть полезен, а Иэн был слишком прагматичен, чтобы ссориться, рискуя возможностью дальнейшего сотрудничества. Он ткнул пальцем в кожаный ремень:

— На этом повесился?

— Да-да — сущий ужас, скажу я вам. Горничная принесла свежее белье и увидела его под балкой в спальне. Бедняжка насилу жива осталась от страха.

— Где она?

— Я ее домой отпустил.

— Что?!

— С ней случилась настоящая истерика, инспектор.

— Мне нужны ее имя и адрес.

— Зачем?

— Потому что мне не до конца ясна причина смерти.

— Да ведь тут же все яснее ясного! — воскликнул управляющий. — Бедолага взял и повесился! Но почему он вздумал сделать это именно здесь? Обслуживание у нас высший класс — поводов жаловаться у него точно не было.

Иэн глянул на управляющего: неужели в его душе не найдется хотя бы капли сочувствия помимо всей этой болтовни об отеле? Но одного-единственного взгляда в затравленные глаза Макклири хватило, чтобы понять — тот в полной панике и способен выдать еще и не такую чушь. Крупные капли пота усеивали морщинистый лоб, а на землистых щеках пылал лихорадочный румянец. Он умоляюще взглянул на Иэна:

— Как думаете, отчего он на такое решился?

— Я отнюдь не уверен, что он вообще на что-то решался, — сказал Иэн, наклоняясь над телом.

— Да о чем вы вообще? — вдруг закричал Макклири, срываясь на фальцет.