Сумерки Эдинбурга - Лоуренс Кэрол

— Потому что вам помощь нужна.

— Да ну?

— А разве нет? — вдруг закричал мальчик, не сдерживая больше разрывающие его изнутри злость и слезы. — Если бы не нужна была, вы его давным-давно схватили бы! И что? Нашли вы его?

— Нет, — ответил Иэн, — не нашли. А раз уж ты так помочь хочешь, позволь задать тебе один вопрос.

— Ну?

— Ты рассказывал Джорджу Пирсону про карты?

— Не понимаю, о чем вы. — Дерек склонил голову набок.

— Ведь рассказал же, так?

— Ну а если и рассказал?

— Это закрытая информация.

— Так я ж сам одну из них нашел и вам отдал.

Иэн нахмурился:

— Впредь я бы попросил воздержаться от разглашения известных тебе подробностей дела.

Дерек ударом ноги отбросил случайный камешек, запрыгавший по мостовой прямо в сточную канаву.

— Сказали б раньше. Да только как хотите, а теперь это не только ваше, но и мое дело.

— Послушай, мне правда очень жаль твоего друга.

Дерек засунул руки глубоко в карманы.

— По таким, как я или Фредди, никто плакать не станет.

У Национальной галереи им повстречались прогуливающиеся франты в воскресных костюмах. Один из них, худой развязный брюнет, при виде Дерека надменно вскинул бровь и ткнул в мальчика тростью с набалдашником из слоновой кости:

— Вот тебе один из твоих типичных шотландских гренадыров, Родни.

— Он самый, — откликнулся его спутник, эффектный мужчина с аккуратно подстриженной серебряной бородкой и ироничным взглядом голубых глаз, — на тебе шиллинг, парень, — добавил он, бросая Дереку монету.

Она упала к ногам мальчика, и оба джентльмена засмеялись.

— Чего ждешь-то? Поднимай давай, — сказал черноволосый.

— Пока ворон считает, того и гляди крысы утащат, — хохотнул другой.

Иэн опомнился только в тот момент, когда уже крепко стискивал лацканы изящного редингота черноволосого.

— Ему ни к чему ваша милостыня вонючая! — прошипел он с густым горским акцентом, всегда проявлявшимся в моменты гнева. Иэн притянул мужчину еще ближе к себе, чувствуя исходящий от него запах лавандовой помады для волос. — Если б хотел, он ваши кошельки так вытряс бы, что вы, нипсы, и не заметили бы ничего.

— Послушайте, любезнейший, — начал было бородатый, но Иэн резко развернулся и ткнул ему в лицо полицейский значок:

— Если еще хоть раз увижу вас здесь сегодня, арестую за нарушение общественного порядка.

— Послушайте-ка, — заговорил черноволосый, но осекся, когда Иэн наградил его взглядом, от которого мигом вспыхнула бы груда хвороста.

— Идите куда шли, да поторапливайтесь, — добавил Иэн, — если не хотите в кутузке ночевать.

Покрасневшие как помидоры мужчины залепетали было что-то протестующее, но вскоре уже поспешно шагали прочь, то и дело боязливо оглядываясь, словно опасались погони.

— Крепко вы их, — заметил Дерек.

— Сами напросились, — пробормотал Иэн, продолжая свой путь по Хай-стрит.

Дерек припустил вслед:

— А чего вы их нипсами обозвали? Это ж брюква [55].

— В горах это «идиот» значит.

— Славненько, — сказал Дерек, слегка просветлев лицом, — эй ты, брюква! Надо будет Фреду рассказать… — тут он осекся и прерывисто вздохнул.

— Мы его найдем. — Иэн положил мальчику руку на плечо. — Даже если мне придется собственными руками этого гада душить. Он за все заплатит. Обещаю тебе, Бог мне свидетель.

Дерек вытащил что-то из кармана и сунул в руку Иэна:

— Вот, держите.

— Что это?

— Камень, талисман мой на счастье. Может, пригодится.

Это был самый обыкновенный голыш, разве что идеально круглый и отполированный едва ли не до блеска за проведенное в кармане у мальчика время. Иэн спрятал его в жилетный карман.

— Ты же понимаешь, — сказал он, увидев сбежавшую по грязной щеке Дерека слезу, — что твоей вины тут нет. Такое с каждым могло случиться — хотя бы и с тобой.

— Да никогда со мной такого не случилось бы, потому что я другой совсем! Фредди всегда чересчур доверчивым был — а я знай ругал его за это. Вроде как приглядывать за ним старался, а когда нужней всего было, рядом-то меня и не оказалось.

— Иногда надо дать людям возможность научиться и собственной головой жить.

— Вы это всерьез, мистер? — спросил Дерек, уставившись на Иэна, ровно шагающего в холодном ярком свете зимнего дня.

— Да, — ответил тот, сворачивая на Банк-стрит и чувствуя, как в глубине сознания крошечным червячком копошится сомнение в сказанном. Где-то сейчас брат, и куда теперь пойдет? И от этой мысли его сердце ожгло мучительным чувством вины.

ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ПЕРВАЯ

Иэн ничуть не удивился, когда тетя Лиллиан настояла на том, чтобы Дерек присоединился к их воскресному обеду. Готовность, с которой мальчишка принял приглашение, была и того очевидней. А вот согласие Лиллиан принять предложение Крауфорда и подменить отсутствующих художников его удивило.

— Я только рада вновь за уголь взяться, — сказала она. — Я же с тех самых пор, как мой дорогой Альфи умер, за рисование хочу приняться. Ну и помочь надо — слишком уж далеко все это зашло.

— И в любой момент будешь готова явиться?

— А почему бы и нет?

— Свидетель обещал прийти сразу после церковной службы. Если не явится до завтра, я его сам в участок приведу, — сказал Иэн, глядя, как тетушка выставляет на стол три подогретые в духовке тарелки.

— Давайте-ка здесь и поедим, — сказала она, суетясь вокруг маленького круглого стола в гостиной, — тогда и в столовой камин разжигать не придется. День-то нынче зябкий.

Дерек осматривал комнату с таким почтением, будто оказался во дворце у феи, — провел пальцами по полированным клавишам пианино, а потом аккуратно огладил мраморную каминную полку.

— Умыться вон там можно, — сказала Лиллиан, ткнув пальцем в сторону уборной.

Он повиновался, так осторожно ступая на устилавшие холл ковры, как будто боялся сквозь них провалиться. Пока Дерек вышел, Иэн рассказал Лиллиан, что последней жертвой душителя стал друг мальчика.

Лиллиан скрестила руки на груди и нахмурилась.

— У тебя для него места хотя бы на время не найдется? На него смотреть жалко.

— Место-то есть, да только вряд ли мы с ним уживемся.

— Ох, Иэн, ну неужто так сложно это?

— А если Дональд вернется?

— На диване поспит. Не боишься, что мальчик следующим погибнуть может?

— Предположить такое можно, но…

— Ну и прекрасно — значит, договорились.

Иэн вздохнул. Когда Лиллиан намеревалась добиться своего, возражать было бессмысленно. Не многовато ли непрошеных гостей в последнее время, подумал он, — сперва Дональд, потом кот, а теперь еще Дерек. Нелюдимому по природе своей Иэну была неприятна сама мысль делить с кем-то свое жилье — не говоря уже об уличном бродяге. Пижон-британец назвал Дерека «гренадыром», однако, несмотря на искреннее презрение, которое Иэн питал ко всему, что олицетворяли те два щеголя, замечанию этому нельзя было отказать в известной меткости.

Его сердце несколько смягчилось, когда «гренадыр» с дочиста отмытой физиономией вошел в гостиную, с любопытством таращась на накрытый стол.

— Итак, — сказала тетушка, когда все расселись, — сосиски, жареная рыба или то и другое вместе?

— То и другое вместе, пожалуйста, мэм, — сказал Дерек, жадно оглядывая еду.

Лиллиан улыбнулась мальчику:

— Я так и думала.

— Премного благодарен, — невнятно пробормотал Дерек, успев за мгновение до этого откусить здоровенный кусок от щедро намазанного сладким маслом ломтя хлеба.

Лиллиан отнеслась к этому с радостным удовлетворением. Иэн знал, что она обожает кормить людей — как, вспомнил он с резанувшей сердце болью, любила и ее сестра — его мать.

— И про таттис не забывай, парень, — подбадривала она Дерека, а уж этого дважды просить не приходилось.

Тетушка постоянно пересыпала свою речь шотландскими словечками и фразами, словно пытаясь тем самым сохранить и подчеркнуть свои корни. Эдинбург, вечно переполненный приезжими со всех концов Европы и не только, был несомненно самым многонациональным городом Шотландии, и порой было проще простого забыть, столицей какой именно страны он является.