Питер Акройд - Хоксмур
— Вали отсюда! — заорал молодой человек. — А ну, вали отсюда, хрен старый!
Хоксмур облегченно засмеялся.
— Извините, — прокричал он, обращаясь к парочке, снова исчезнувшей в темноте, когда спичка, мигнув, погасла. — Извините!
Выбравшись из коридора, он прислонился к церковной стене, переводя дыхание; снова послышался смех, но, оглядевшись, он увидел один лишь городской мусор, который ветер гонял по ступеням церкви.
Он медленно пошел обратно, на Грейп-стрит, пряча лицо от ветра. Дойдя до двери, он взглянул на окно миссис Уэст и увидел две тени, отбрасываемые на потолок светом камина. Значит, нашла себе кого-то наконец, подумал он, входя в подъезд; тут было темно, но он сразу же заметил небольшой пакет, адресованный ему, который, видимо, швырнули через порог. Пакет был обернут в грубую коричневую бумагу; Хоксмур взял его обеими руками и, держа перед собой, поднялся по лестнице в свою квартиру. Не снимая пальто, он сел в пустой гостиной и жадно разорвал упаковку. Внутри оказалась книжечка в блестящем белом переплете, слегка липком на ощупь, словно его недавно обмазали воском или смолой. Только он открыл ее, как увидел тот же рисунок: человек стоял на коленях, приложив к правому глазу нечто вроде подзорной трубы. На других страницах были стихи, наброски в форме креста, а дальше, на отдельном листе — какие-то фразы, выведенные коричневыми чернилами: «Звезды и их величие», «Сила в образах», «Семь ран». Ближе к концу Хоксмур прочел «Дай умереть малым сим» и в ужасе уронил белую книжку на пол; она лежала там, пока ночная тьма превращалась в серость зимнего рассвета. А он тем временем думал о человеке, нарисовавшем коленопреклоненную фигуру рядом с церковью Св. Мэри Вулнот; растянувшись на постели с широко раскрытыми глазами, он видел фигуру бездомного прямо над своей собственной, словно оба они были каменными изваяниями мертвецов, лежащими друг над другом в пустой церкви.
*— Я все думаю про того бездомного, — сказал он, как только в кабинет вошел Уолтер.
— Это про какого, сэр?
— Про бездомного у церкви. Того, кто нарисовал ту штуку. — Он отвернулся от Уолтера, чтобы скрыть свою заинтересованность. — То письмо у вас еще?
И после недолгих поисков в папках, аккуратно разложенных на столе Хоксмура, оно нашлось. Оно выглядело крайне неубедительно: просто листок, вырванный из блокнота для заметок, с напечатанными сверху словами «не забыть». И в этот миг Хоксмуру открылась простая связь — он словно забрался на высоту, откуда видно гораздо дальше, и избавился от страха.
— Где ближайшая к той церкви ночлежка? — спросил он.
— Ближайшая к Сити — на Коммершл-роуд, то старое здание…
— То, что между Лаймхаусом и Уоппингом?
Пока они ехали через весь Лондон к Коммершл-роуд, Хоксмур был совершенно спокоен. Он разрешил пальцам легко прикоснуться к письму, лежащему во внутреннем кармане пиджака. Но как только машина остановилась, он в спешке выскочил и взлетел по ступенькам закопченного кирпичного здания; Уолтер смотрел на него, бегущего впереди, под серым лондонским небом, и чувствовал к нему жалость. Последовав за Хоксмуром, он открыл деревянные двери общежития, увидел выцветшую зеленую краску стен, линолеумный пол, заляпанный жиром или грязью, вдохнул смешанный запах дезинфектанта и несвежей еды, услышал слабые выкрики, звуки, доносившиеся изнутри. А Хоксмур уже стучался в стеклянную перегородку, за которой сидел пожилой человек и ел бутерброд.
— Прошу прощения, — говорил он, — прошу прощения.
Человек неторопливо положил еду и, с явной неохотой опустив стеклянную перегородку, пробормотал:
— Да?
— Вы тут работаете, насколько я понимаю?
— А что, непохоже?
Хоксмур прочистил горло.
— Я из полиции. — Он протянул ему письмо. — Узнаете этот листок?
Человек сделал вид, будто изучает его.
— Да, видел такую бумагу. Сотрудники такой пользуются. Не спрашивайте, зачем. — Он вытащил из ящика блокнот для заметок, на котором были напечатаны те же слова. — Что вы тут забыли, в этой дыре?
— А почерк не узнаете? — Уолтер заметил, что Хоксмур замер.
— Не мой.
— Знаю, что не ваш. Но вы его узнаете?
— Не помню такого.
Тут Уолтер увидел, что Хоксмур кивает, словно ожидал именно этого.
— Тогда скажите мне вот что. Вам не встречался бездомный по прозвищу Архитектор или что-то в этом роде?
Тот поморгал, ткнул пальцем в воздух.
— Проповедник у нас есть, Летучий Голландец есть, Паломник есть. А вот Архитектора не знаю. Это что-то новенькое.
Хоксмур смотрел на него, не отрываясь.
— Не возражаете, если мы тут походим, посмотрим?
— Да сколько угодно. — Его глаза на мгновение встретились с глазами Хоксмура. — Сейчас их тут только двое. Больными сказались.
Уолтер пошел вслед за Хоксмуром по коридору, в большую комнату, где стояли несколько пластмассовых столиков и металлических стульев; на высокой полке работал большой телевизор, и звуки детской программы отдавались звоном, пустым, как от фургона с мороженым на безлюдной улице. Хоксмур кинул на него взгляд и прошел в другую комнату, где в два ряда были разложены несколько матрасов, обернутых в полиэтилен. На одном из них лежал на животе бездомный, а второй курил, сжавшись в углу.
— Здравствуйте, — обратился к ним Хоксмур. — Вас как звать? — Ни тот, ни другой не подняли глаз. — Мы из полиции. Вы понимаете, о чем речь?
В последовавшей тишине Уолтер громко добавил:
— Что-то они, сэр, какие-то недружелюбные.
Бездомный в углу повернул голову:
— Я понимаю, о чем речь. Очень даже хорошо понимаю.
Хоксмур шагнул к нему, держась на расстоянии.
— Понимаете, значит? Так вы, наверное, знаете человека по имени Архитектор?
Наступила пауза.
— Не знаю я никого, чтоб его так звали. Вообще никого не знаю. — Он обхватил себя руками, сжавшись в углу. — Нечего про людей расспрашивать. Нечего вопросы задавать.
Непонятно было, кому он адресовал эти замечания, самому себе или Хоксмуру, который уже осматривал обветшалую комнату.
— Архитектор! — Бездомный на постели, приподнявшись на одном локте, обращался к ним. — Архитектор! Господи помилуй и спаси!
Хоксмур переместился к краю постели и встал, сложив руки вместе, будто в молитве.
— Вы его знаете?
— Знаю? Знаю? Да, знаю.
— И имя его знаете? В смысле, настоящее имя?
— Имя ему Легион.
Когда бездомный засмеялся, Хоксмуру стало ясно: он лежит на постели, потому что пьян, возможно, не протрезвился с прошлой ночи.
— А где мне его найти?
— У вас сигаретки с собой не найдется?
— Сейчас нет, но потом я вам дам. Так где, говорите, мне его найти?
— Его не найти. Он меня сам находит. То вот он здесь, то нету его.
Воцарилось молчание, и Хокмур, присев на постель, услышал шум самолета, летевшего где-то в вышине.
— И когда вы его в последний раз видели?
— В аду я его видел. Жарился он там, любо-дорого смотреть.
— Да нет, в каком аду, что вы выдумываете. Рассказывайте по новой.
Тут настроение у человека изменилось, он свернулся на постели в клубок, лицом к стене.
— Я с ним был, — сказал он; выпитое словно навалилось на него всем своим тяжким грузом, так что он почти лишился дара речи.
Хоксмур мягко притронулся к его грязному пальто.
— Значит, вы с ним были, да? У вас вид человека, который может нанести крепкий удар.
— Отвали на хуй. Больше ничего не скажу.
Уолтер подошел и встал рядом, а Хоксмур прошептал:
— Ну же, не пугайтесь. Я никого пугать не собираюсь.
В коридоре послышался плач.
— Я и не пугаюсь. Чего я сделал-то?
Он притворился спящим, а может, и в самом деле заснул; Хоксмур указал на руку бездомного, которая лежала, вытянутая вбок, и Уолтер дернул за нее, заставив человека скатиться с постели.
— Вы нам нужны, — сказал ему Хоксмур, на этот раз громко, когда Уолтер рывком заставил его подняться на ноги. — Арестовывать я вас не буду. Я вас по-хорошему прошу пройти со мной. — Бездомный неотрывно смотрел на него. — Внакладе не останетесь, я вам обещаю. Давайте, поехали с нами, прокатимся.
Они вытащили его на улицу, миновав вахтера, который все жевал свой бутерброд, глядя на них. Когда они оказались на воздухе, бездомный уставился на церковь Св. Анны, Лаймхаус, стоявшую через дорогу, а затем поднял глаза на ее колокольню, нависшую над ними тремя в темной улице. Потом он закрыл глаза, словно готовый потерять сознание.
— Помогите ему, Уолтер, — пробормотал Хоксмур, когда они запихивали его на заднее сиденье своей машины.
Но бездомный не знал, что с ним происходит, и не обращал на это внимания: придут другие времена, и никаких воспоминаний у него об этом не останется. Вот он сидит в маленькой белой комнатке, напротив него за столом — тот же человек, а тем временем за полупрозрачным зеркалом Уолтер стенографирует и наблюдает за следующей сценой.
