Гонсало Гинер - Браслет пророка
Один из них, выделявшийся длинной рыжей бородой, увидев Исаака, поздоровался с ним, взял стул и придвинул его к столу, приглашая прибывшего сесть рядом.
– Куда же ты подевался, брат Исаак? Мы договаривались встретиться здесь намного раньше, а ты все не появляешься. Мы уже начали волноваться!
Исаак велел им говорить потише и попросил, чтобы они придвинулись к нему, потому что должен был рассказать им нечто важное.
– Вы не поверите, но я только что видел Папу Римского, и он знает о серьгах!
Мужчина с рыжей бородой, услышав эту новость, так вздрогнул, что нечаянно перевернул стоявшую перед ним чашку чая, вылив ее содержимое на колени сидящего рядом. Тот начал шумно возмущаться.
– Помолчи, Измаил! – остановил его бородач, которого звали Давид. – Послушай Исаака, похоже, он говорит о серьезных вещах.
– Я еще раз хотел посмотреть в церкви святой Ирины на мозаику, изображающую Мать Иисуса из Назарета, которую вы хорошо знаете, чтобы подумать, по какому пути нам двигаться дальше в наших поисках. И каково же было мое удивление, когда я услышал разговор двух иностранцев, которые стояли в церкви и разговаривали о серьгах. Как вы знаете, мозаика настолько повреждена, что лица Марии практически нельзя рассмотреть, поэтому я сделал вывод, что эти мужчины откуда-то знают о серьгах, как и мы.
– Как это возможно, что еще кто-то о них знает? – подумал вслух Давид.
– Этого я сказать не могу, но еще больше меня удивило то, что они были уверены, что найдут их. Разумеется, я сразу пошел за ними, и они потом пошли в собор святой Софии.
– Ты сказал, что один из них – Папа Иннокентий. Почему ты так думаешь? – Измаил явно соображал чуть медленнее, чем остальные.
– Сейчас я продолжу свой рассказ, и ты все поймешь, брат. Две женщины, тоже иностранки, которые были в соборе, похоже, случайно узнали одного из этих мужчин, и я непосредственно присутствовал при очень странной сцене. Одна из них, благородная дама, утверждала, что один из мужчин – Папа Иннокентий IV, несмотря на то что он был переодет. После того как эти двое поспешно покинули церковь, убедившись, что их узнали, я подошел к женщинам, чтобы убедиться, правильно ли все понял.
– Папа Римский в Византии! Я себя спрашиваю, что он может делать в Константинополе, зная, что ему здесь не окажут теплого приема. Если он приехал исключительно из-за серег, интересно знать, с какой целью он жаждет их заполучить? – Давид, обеспокоенный тем, что объявился такой серьезный влиятельный конкурент, решил поделиться своей тревогой с братьями, прежде чем позволить Исааку продолжить свой рассказ.
– Я тоже этого не знаю, Давид, – ответил Исаак, – но ясно, что он путешествует инкогнито. Вдумайтесь: когда эта женщина узнала его, он бежал от нее, как от чумы. Когда они вышли из собора, я проследовал за ними через весь город, пока они не поднялись на венецианский корабль, пришвартованный в порту. Я узнал, что корабль завтра отправляется в Смирну, и, не раздумывая, оплатил свой проезд на корабле. – Он сделал короткую паузу, чтобы прочистить горло глотком вкуснейшего чая. – Я думаю, братья, что мы должны следить за ним, пока не узнаем, чего он хочет. Я уверен, что он будет держать в тайне цель своего приезда в Константинополь и поездки в Смирну. Поскольку они меня не видели, я поплыву вместе с ними на этом корабле. Он отходит завтра на рассвете.
Все присутствующие одобрили его решение.
– Хочешь, мы поедем с тобой в Смирну, Исаак? – спросил его Измаил.
– Нет, я категорически с этим не согласен. Я считаю, что вы должны остаться здесь и следовать нашим планам. Кроме того, корабль этот не пассажирский. Я заплатил целое состояние капитану, чтобы он взял меня на борт! Мы должны действовать с огромной осторожностью. Никто не должен знать, почему мы хотим завладеть этими серьгами. Как вам известно, мало кто знает о нашем существовании, и мы должны сохранить это в тайне как можно дольше. Мы, ессеи, ждем великого момента, когда станем обладателями всех священных предметов. Но, чтобы добиться этого, мы должны вести себя крайне осторожно.
– Договорились! Мы будем следовать нашим планам, но ты будь очень осторожен, брат Исаак. Если тебе нужна будет помощь, я напоминаю, что в Эфесе есть небольшая община ессеев.
– Очень хорошо, Давид! Я буду иметь это в виду! Сейчас я пойду за одеждой и деньгами, которые мне понадобятся в поездке. Я сказал капитану, что появлюсь на корабле завтра, хотя он предлагал мне там переночевать. Но теперь я думаю, что лучше будет, если я проведу ночь там. Тогда эти двое будут под моим контролем.
Он выпил свой чай одним глотком, поднялся и попрощался со всеми.
– Пусть Бог осветит твой путь, Исаак! – напутствовал его Измаил.
– Пусть будет так, брат!
А в это время на «Льве» Иннокентий разговаривал в каюте со своим секретарем Карло.
– Как же нам не повезло! Эта надоедливая женщина догадалась, кто мы, и чуть не спровоцировала серьезнейший дипломатический и религиозный конфликт. Представь, что могло бы произойти, если бы правитель Константинополя узнал, что в его владениях находится Папа Римский, прибывший без предупреждения, переодетым в торговца! Только представь возможные последствия!
– Ваше Святейшество, вы думаете, что бестактность герцогини поставила под угрозу достижение нашей цели?
– Карло, я герцогиню Генуэзскую знаю только в лицо, я встречался с ней не больше двух-трех раз. Но я знаю из рассказов других людей, что в Генуе ее считают большой сплетницей. Поэтому наша тайна не будет раскрыта только в том случае, если герцогиня никого не знает в Константинополе, а на это мы не можем рассчитывать. В любом случае, мы должны готовиться к худшему, и поэтому будет разумнее не сходить с корабля до момента отплытия в Смирну. Я думаю, так будет лучше, учитывая сложившиеся обстоятельства.
– Как скажете, Ваше Святейшество!
Двое пассажиров провели остаток вечера в своей каюте, воспользовавшись тишиной, царящей на корабле, чтобы отслужить обедню и спланировать свои действия в Эфесе. Уже настали сумерки, когда в дверь постучали и сообщили, что ужин готов. Иннокентий и Карло вышли из каюты и направились прямо в столовую. Открыв дверь, они удивились, увидев капитана, беседовавшего с незнакомцем. Когда они вошли, капитан повернулся к ним.
– Добрый вечер, господа. Сегодня наш повар Паулино приготовил нам отменный ужин. Присоединяйтесь к нам, господа!
Они сели, не сводя глаз с мужчины с курчавыми волосами и орлиным носом, который, в свою очередь, тоже неотрывно смотрел на них.
– Я представляю вам господина Исаака… – капитан повернулся к мужчине, – простите, я не помню вашей фамилии.
– Исаак Ибсааль, – ответил тот.
– Господин Ибсааль плывет с нами в Смирну. Он срочно должен быть там и попросил меня об одолжении взять его на наш корабль. Я не смог ему отказать, хотя он знает, что это торговое судно.
Иннокентий протянул руку для приветствия.
– Меня зовут Синибальдо де Фиески, я из Рима. Представляю вам своего товарища, Карло Бруньоли. Мы оба едем в Эфес, чтобы сделать там закупки. А откуда вы, господин?
Вошедшие сели на свободные места.
– Я из Антиохии, хотя все члены моей семьи родом из Иерихона. Мои родители были вынуждены бежать оттуда, когда пришел Салах-ад-Дин со своими войсками и захватил город. У нас было немало земель между Иерихоном и Мертвым морем, но мы потеряли их, оставив в руках египтян, и были вынуждены переселиться на север.
В этот момент вошел Паулино с двумя дымящимися котлами с ужином и поставил их на стол.
– Сегодня я приготовил вам великолепного тунца, зажаренного кусочками в оливковом масле, и подсушенный пшеничный хлеб с сезамом. Тех, кому этого покажется мало, ожидает еще одно блюдо, тоже очень вкусное: маринованные сардины с Адриатики.
– Отлично, Паулино! Ты повар что надо. Осталось только, чтобы ты нам принес к этому чудесному ужину пару кувшинов белого вина, хорошо охлажденного, и мы почувствуем себя абсолютно счастливыми, – сказал капитан, который уже положил себе щедрую порцию тунца на большой кусок хлеба. – Я умираю от голода! Не знаю, как вы, но я предлагаю приступить к трапезе. И без церемоний! Иначе не жалуйтесь, если после меня вам мало что останется. Я так голоден, будто сто лет не ел!
Четверо сотрапезников безжалостно расправились с содержимым двух котелков, не уставая расхваливать повара из Модены.
Иннокентий тем временем наблюдал за мужчиной, пытаясь понять, каковы его истинные намерения. Внутренний голос подсказывал ему, что этому человеку нельзя доверять. Было в его взгляде, в этих черных бездонных глазах что-то такое, от чего беспокойство Иннокентия только возрастало.
Когда они покончили с тунцом, Паулино открыл огромный глиняный горшок с сардинами, и помещение заполнилось восхитительным ароматом. Каждый положил в свою тарелку по большой порции. В то время как остальные расправлялись с сардинами, Иннокентий, прервав тишину, спросил Исаака:
