Эдуард Хруцкий - Полицейский
— Мне жаль вас отпускать, Юрий Александрович. Сработались мы славно, подружились. Но вместе с тем, я вас понимаю, шепоток этот гнусный кого хочешь до исступления доведет. Прошение ваше я князю Львову отнес, он милостиво начертал на нем согласие и направляет вас в Персию, в экспедиционный корпус генерала Баратова, уполномоченным полевых санитарных отрядов. Так что, голубчик, надевайте новые погоны и собирайтесь в путь.
Вот это действительно была удача. Во-первых, Персия, где денежное содержание платилось в золотых рублях, во-вторых, чин, а в-третьих, огромные казенные суммы и полная бесконтрольность. Вот уж привалило, так привалило. Дергаусов, не заходя в отдел, поехал домой, надо было сосредоточиться, о делах подумать. Проживал он в Большом Николо-Песковском переулке, в доме Скворцова. Квартиру нанимал во втором этаже из трех комнат. Мебель своя. Да и не стал бы он никогда жить с хозяйской мебелью, изъеденной жучками. Элегантная квартира у Дергаусова. Обставленная современно и богато. Картины неплохие висели. Конечно, не из первого ряда, но вполне отвечавшие обстановке. Приходящая горничная уже ушла, в комнатах висела ничем не нарушаемая тишина. Прекрасная тишина начала московской зимы. Она словно снег — невесома и пушиста. На душе у Дергаусова стало спокойно и благостно. Он пошел в кабинет, достал из шкафа бутылку французского коньяка, налил высокий фужер. Ну что же, Юрий Александрович, можно и баланс подбить. Покойный Серегин. Наивный, романтический мальчик. Носил на шее медальон с Наташкиным портретом. Влюблен был. Казимир нашел специалиста, тот написал ему письмо. От Наташкиной руки не отличить. Она просила взять на себя поджог и убийство, всего на один день, пока не восторжествует правда. Просила об этом письме молчать. Дурачок согласился. Вот и все. Ищите, сыщики. Правда, документы куда-то делись. Из-за них пришлось подполковника убрать, а бумаг нет, как нет. Видно, сгинули они с концами. Да что о тех бумагах думать. Целый склад сгорел. Докажи теперь, что там гниль лежала! Попробуй, ну а бумаги те, даже если появятся, всегда можно подлогом назвать. Теперь с Казимиром. Он его, конечно, с собой возьмет. Тем более, что год уже Нож числится по Союзу городов и щеголяет по Москве в форме с серебряными погонами. Сегодня же напишет Дергаусов ему прогонную и в Персию. Квартиру эту он за собой оставит. Удобная. Арбат в двух шагах. Тем более, что она ему ни копейки не стоила. Привозил Дергаусов в магазин, который держал владелец дома, консервы, галеты, шоколад, коньяк со складов Земсоюза, да еще сам навар имел. Теперь все это будет поставлять Губер. Пока все складывалось неплохо. А мелочи… В неразберихе военного времени практически не важны. Ну что ж, сегодня он будет делать отвальную. Дергаусов поднял телефонную трубку и назвал номер «Мавритании». Ближе к вечеру пошел снег. Закрутил по горбатым переулкам ветер. Раньше времени опустилась на город вязкая мгла. Засветились радостно окна, фонари вступили в бессмысленный поединок с тьмой. Метель загуляла по городу. Первая декабрьская метель. Андрей Дранков вышел из парадного во двор. Здесь было тихо. Ветер даже не намел сугробы, и снег лежал, словно толстое одеяло. Он шел и думал о Дергаусове. За эти дни Наташа рассказала ему много об этом человеке. Конечно, если бы не любовь к помятой жизнью женщине и внезапно возникший инстинкт защитника, он ни за что бы не согласился на предложение Бахтина. Сыщик желал злаДергаусову, следовательно, их планы на данный момент совпадали. Перед аркой, ведущей на улицу, где его ждал экипаж, на козлах которого восседал сыщик из летучего отряда, Дранков достал браунинг, загнал патрон в патронник, поставил оружие на предохранитель. Конечно, сыщики, которые неделю как охраняют их с Натальей, хорошо, но он всю жизнь привык надеяться на себя. Ну, а теперь в «Мавританию». Война войной, а народ гулял, как перед страшным судом. Никогда еще рестораторы не получали таких барышей, как в конце шестнадцатого года. Неудачи на фронте. Нестабильность в тылу. Шальные деньги, которые сами плыли в карманы жуликов, оседали в многочисленных московских кабаках. Люди гуляли страшно и отрешенно, словно зная, что у них нет завтрашнего дня. Поставщики, сделавшие миллионы на гнилье, чиновники, берущие фантастические взятки, интендантские офицеры, забывшие свой долг, редкие фронтовики, попавшие в Москву на пару-тройку дней, пили, дрались, плакали и даже стрелялись. Конечно в «Эрмитаже» или «Метрополе» все было пристойнее. Там публика все больше солидная. А «Мавритания» — гавань, куда военный ветер загонял побитые страшным временем корабли. Швейцар почтительно принял у Дергаусова пальто.
— Давно не заходили, Семен Семенович ждут.
Дверь в кабинет Семена была приоткрыта. Андрей услышал голос своего дружка, он кому-то втолковывал по аппарату, что омары над подвезти не позже завтрашнего дня. Дранков вошел в пахнущий хорошим табаком полумрак кабинета. Семен увидел его, махнул рукой.
— Значит, так, Самуил Наумович, завтра. У меня все. Семен положил трубку на рычаг.
— Андрюша! Здравствуй, милый. Ты, говорят, женился? — Вроде того, Сема.
Семен помолчал, достал из стола бутылку французского коньяка. Разлил по стаканам.
— Ну что ж. Дай Бог тебе счастья. Наташа дама видная.
Они выпили. И Андрей был благодарен другу за то, что не приставал он с расспросами, не пересказывал сплетни, которые окружали имя Наташи Вылетаевой. Женился, значит, так надо, — У тебя это серьезно? — Весьма. — Венчаться будете? — Через два дня, ты шафер. — Спасибо. Где свадьбу отгуляем? — В «Мавритании». — Гостей много? — Человек двадцать. — Все будет в лучшем виде. Как у тебя с деньгами? — Дергаусов гуляет? — В третьем кабинете.
— Вот сейчас мы денежки-то и получим. Дай мне пару твоих ребят для страховки. — Сделаем! Моя роль? — Безумно проста. Вызови Дергаусова. — Пошли в фонтанный кабинет, там нынче пусто.
В кабинете — огромной комнате, посередине которой был сооружен фонтан, Дранков уселся на вытертый плюшевый диван и приготовился ждать.
Но Дергаусов появился сразу. Он был в форме, с кобурой на поясе, голенища лакированных сапог нестерпимо блестели.
— Кажется, я имею честь видеть господина Дранкова? — нехорошо усмехнулся он. — Именно. — Вы принесли мне послание от Наташи! — Нет.
— Так чем же я могу быть вам полезен? Дранков полез в карман, достал сложенную газетную полосу.
— Это набор завтрашнего номера «Русского слова», не желаете ознакомиться?
Дергаусов взял газетный лист, присел на диван и начал читать.
Дранков закурил, с интересом разглядывая Дергаусова. В общем, мужик он ничего. Видный и форма сидит, как влитая. Весьма воинственно выглядит Юрий Александрович. Папироса догорела, а Дергаусов продолжал читать.
Закончив, он аккуратно сложил полосу и сунул ее в нагрудный карман френча. — Что вы хотите? — поднял он глаза на Дранкова. — Ну, чего хочу я, нетрудно догадаться. — Денег? — Естественно. — За этот кусочек бумаги? — Нет. — А тогда за что?
— Я укажу вам, где документы, о которых пишет Кузьмин. — Какие документы?
— Акт приемки лежалых шинелей, сапог и папах со складов купца Чернова в Самаре. Два товарных чека оплаты, четыре железнодорожные накладные, две складские с пресненских складов, где это дерьмо принято первым сортом, письмо за вашей подписью… — Сколько? — Десять тысяч немедленно. — Что, за это?
— Место, где лежат документы, ключ от двери и план, как их найти. — Я слушаю. — Сначала деньги. — Но у меня нет с собой такой суммы.
— Тогда, — Дранков встал, — я вас больше не задерживаю. — Это не деловой разговор. — А я не делец. — Вы, голубчик, шантажист. — Возможно. Но я беру деньги у вора. — Легче…
— Так я пошел. Честь имею. — Дранков шагнул к двери.
— Вам не удастся уйти, за дверью мои люди, — нехорошо усмехнулся Дергаусов. — Думаю, я уйду.
Дергаусов поглядел на Дранкова и понял, что этот человек способен на все.
— Ну зачем же так, господин Дранков? Я коммерсант, предпочитаю дела решать полюбовно. Десять, так десять.
Дергаусов полез в карман брюк и вынул пачку «петруш» — пятисотенных. Усмехнувшись, отсчитал двадцать штук. — Прошу.
Дранков достал из жилетного кармана ключ, положил на стол.
— И это все? — усмехнулся Дергаусов. — А где же таинственная дверь? Андрей извлек листок бумаги, развернул. — Что это?
— Смотрите сами. Третье окно на первом этаже. Видите крестик? — Вижу.
— Оно открыто. Через него человек попадает в коридор. Поднимается на второй этаж. Четвертая дверь от лестницы, ее ваш человек откроет этим ключом. Ключ надобно оставить в замке. — Зачем? — удивился Дергаусов.
— Потому что я его украл. Пусть господа журналисты думают, что это сделал кто-то свой. В комнате стол, во втором ящике красная сафьяновая папка с золотым тиснением «Е. Кузьмину от коллег», в ней документы. — Стол заперт? — Нет. — Сторож?
![Эдуард Хруцкий - Полицейский [Архив сыскной полиции]](/uploads/posts/books/165712/165712.jpg)
