Эдуард Хруцкий - Полицейский
Кажется, Дантон сказал, что нельзя унести родину на подошвах сапог. На подошвах нельзя, а в сердце можно. Где бы он ни оказался, его город будет всегда с ним.
Поземка била по лицу, глаза стали влажными. И Бахтин никак не мог понять, откуда взялись слезы, от снега или печали.
До Клина они добрались к трем часам следующего дня. Горючего хватило как раз до вокзала. Напредстанционной площади бушевал базар. По нынешним тяжелым временам волокли люди сюда все, что когда-то украшало их скромные жилища. Часы с боем, граммофоны, фарфоровые сервизы, картины, одежду. Ходили мимо продавцов мужики и бабы из соседних сел, выменивали на сало, картошку, муку, скатерти и гобелены, теплые чиновничьи шинели и бархатные женские шубы. Нужда и горе правили здесь бал. Не от хорошей жизни пришли сюда люди. Бахтин со спутниками протолкались через толпу и прошли в здание вокзала. Обходя людей, лежащих вповалку на полу, они подошли к дверям с надписью: «Военный комендант». В комнате, синей от махорочного дыма, сидел чудовищно уставший человек и орал в телефонную трубку. — Нет!.. Нет!.. Запрещаю! Комендант положил трубку и спросил недовольно: — Ну чего вам?
Видимо, барский вид Бахтина не внушал ему доверия. — Мы из ЧК. — Бахтин протянул мандат. Комендант прочел его и вскочил, поправляя пояс. — Чем могу помочь, товарищи? — Нам в Питер нужно.
— Ну что ж. На третьем пути стоит товарняк, он скоро должен отойти. Пошли устрою.
Они шагали по обледенелым шпалам, лезли под вагонами и наконец добрались до товарного состава. Комендант повел их к пыхтящему паровозу. — Климыч! — крикнул он. Из будки высунулся машинист. — Чего, Андреич? — Спустись. Машинист спустился, вытер ветошью руки.
— Климыч, возьми товарищей чекистов до Питера.
— Чего не взять, если сам комендант просит, — улыбнулся машинист в прокуренные усы. — У меня два вагона с сеном. Даже хорошо, что вооруженные люди поедут. А то на полустанках мужики шалят. Только, товарищи чекисты, чур, не курить.
Когда поезд тронулся, Чечель подтянул к себе мешок: — Закусим.
Он вытащил полбуханки хлеба и две банки консервов.
Бахтин случайно заглянул в мешок и увидел пачки денег. — Это что, Василий Борисович? — Те самые франки. — Так ведь расписка. — Слышали такое слово «конспирация»? — И вы ни копейки не истратили?
— Так они же казенные, — искренне удивился полковник. — И что вы с ними будете делать?
— Поеду в Стокгольм. Там, говорят, мой начальник генерал Батюшев, сдам ему.
Дверь им открыл капитан Немировский. Был он в кителе с каким-то замысловатым морским значком на груди.
— Не надо пароля. Я вас сразу признал, господин Бахтин. Меня Дранков предупредил, что вы приедете. Дядюшка мой очень о вас тепло вспоминал. — Как его здоровье?
— Прекрасно. Он в Париже. У него ювелирное дело. Проходите, отдыхайте, сейчас соображу вам поесть.
Когда они вошли, разделись, Немировский пригласил Бахтина в другую комнату. — Понимаете, господин Бахтин…
— Понимаю, — Бахтин расстегнул саквояж, достал пачку долларов, — хватит? — Более чем. — Тогда тронемся? — Документы у вас надежные? — Более чем, — в тон ему ответил Бахтин.
Они вымылись, побрились, поели и привели в порядок платье. Немировский ушел. А они легли спать. Когда стемнело, капитан сказал: — Пора.
Во дворе стоял военный зеленый мотор. Немировский сел за руль, а Бахтин с силой крутанул ручку стартера. Двигатель молчал. Он крутанул еще. Машина чихнула и заработала басовито и гулко. Улицы Питера были перегорожены баррикадами, по темным мостовым шли вооруженные отряды, скакали всадники, ползли броневики.
— Белые наступают, — пояснил Немировский.
Но людям в машине это было безразлично. Белые, красные. Это была не их война. Трижды мотор останавливали и проверяли документы. Но мандат с подписью самого Дзержинского производил магическое действие. Миновав заставу, Немировский остановил машину и дважды мигнул фарами. К машине подошел человек в армяке. — Привезли? -Да.
Дальше они ехали в розвальнях. По каким-то проселкам, рощам, даже по льду озера. Когда езда эта стала уже нестерпимой, возница сказал: — Тихо теперь. Граница.
Он вылез из саней и трижды мигнул потайным фонарем. На той стороне в темноте трижды вспыхнул и погас свет. — Если что… — тихо сказал Бахтин.
— Если что, у меня две гранаты «мильс» и у нас три ствола, — ответил Чечель, — пробьемся. Заскрипел снег, и к вознице подошел человек. — Это они, Уно.
— Пошли, госпота, — с чухонским акцентом сказал человек. Они шли, утопая в снегу, глуша шаги.
— Теперь госпота, можно итти смело. Вы в своботной Финляндии.
Они вышли на поляну и увидели ладные санки и сытого ухоженного коня. — За тенги, госпота, я могу товезти вас то станции.
— Нам надо на Черную речку, к седьмой даче. — Бахтин протянул вознице десять долларов.
— Спасибо. За такие теньги я могу отвезти вас, кута угодно.
Жеребец лихо взял с места, и побежали санки. Сначала по лесу, потом по дороге. Над лесом, со стороны залива, пришел рассвет. И в свете его можно было различить аккуратные домики дач, заборы, разметенную дорогу.
— Приехали. Вот ваша тача. — Возница натянул вожжи. — Прощайте, госпота.
Они стояли перед красивым двухэтажным домом. Клубился над трубой дымок. Ветер раскачивал кованый чугунный фонарь над дверью. На его стекле был нарисован улыбающийся гном. Он словно говорил: «Здравствуйте, добрые люди. У вас была тяжелая дорога. Идите в дом, вы заслужили покой и отдых».
Москва — Петроград — Париж 1991-1995 гг.
От автора
Этот роман я писал долго, потому как возвращение к истории, оживление давних криминальных реалий — дело очень и очень сложное.
В основе книги лежат подлинные факты. Сегодня мы спорим о том, когда в нашей стране появилась организованная преступность. По этому вопросу высказываются различные точки зрения. Изучая исторические материалы, я могу смело сказать, что эта форма противоправной деятельности складывалась в России со дня отмены крепостного права.
Что касается моих героев, то они жили в то время, правда, носили другие фамилии. Бандитам я оставил подлинные имена и клички. Только вот где-то я покривил против исторической истины. Сабана, например, застрелили не в Москве, а в городе Лебедяное, где он вырезал семью своей сестры и был расстрелян на месте по требованию жителей города. Рубин бежал в Париж. Его убили при обстоятельствах странных и таинственных.
Я очень благодарен за помощь в сборе материала для книги генералу милиции, профессору Игорю Ивановичу Карпецу, ныне покойному.
Роман закончен, теперь о нем будете судить вы, дорогие читатели. Хотелось бы, чтобы он вам пришелся по душе.
![Эдуард Хруцкий - Полицейский [Архив сыскной полиции]](/uploads/posts/books/165712/165712.jpg)
