Сумерки Эдинбурга - Лоуренс Кэрол

— Простите, сэр, — сказала Бернадетта, тревожно оглянувшись на эти звуки, — хозяйка моя…

В этот момент на лестнице появилась Кэтрин Харли — опять в белом, только теперь это была ночная рубашка оттенка слоновой кости. Девушка стала спускаться, неверно пошатываясь из стороны в сторону, одной бледной рукой держась за перила, а второй оглаживая свои спутанные волосы. Бернадетта бросилась на помощь хозяйке, кудахча как наседка:

— Да что ж это вы, миледи! Да ведь больны вы! Вам в постель надо!

Кэтрин Харли отмахнулась от суетливых попыток служанки остановить ее и продолжила спускаться, покачиваясь из стороны в сторону. Казалось, она пьяна. Увидев Иэна, девушка простерла к нему руку:

— Ты вернулся, Стивен! Слава богу, вернулся! А я уж решила, что умер ты. Как же я скучала!

При виде ее отсутствующего взора и спотыкающейся походки Иэна внезапно озарила обжигающая догадка. И как он мог не понять этого раньше? Кэтрин Харли была опиумной наркоманкой.

ГЛАВА СОРОК ДЕВЯТАЯ

Пассажиры кружились в стенах железнодорожной станции Уэйверли, как капли плохо размешанных сливок в чашке чая, то и дело составляя столь замысловатые геометрические фигуры, что замершему посреди величественной залы человеку в темной накидке оставалось только диву даваться. Какое разнообразие, какие бесконечные возможности! О, в сердце людском столько зла…

Он небрежно прислонился к стене у входа в чайную и принялся разглядывать толпу. Ничто на этом свете не любил он так, как охоту — и последние мгновения погони за жертвой всегда были особенно волнующи и сладки, поэтому на сей раз он решил продлить их. Это было единственной причиной, по которой пронырливый эдинбургский инспекторишка до сих пор не умер. Но, подумал он, с улыбкой зажигая сигарету, дойдут руки и до него, просто чуть позже. Самое сладкое можно оставить напоследок и ударить неожиданно, чтобы застать жертву врасплох. Но сегодня он метил совсем в другую цель.

Ждать пришлось недолго. Когда последние отблески дня погасли за решетками высоких окон, в зал стремительно вошел подтянутый, хорошо одетый мужчина. Отстояв очередь в кассу, он направился к выходу, звонко цокая каблуками ботинок по полированному полу вокзала.

Мужчина в темной накидке отделился от стены и с невозмутимым лицом проследовал за ним, держась на некотором расстоянии, до платформы № 18. Остановившись рядом, он уткнулся в газету и стал ждать поезда, который уже подходил к перрону, исторгая клубы белого дыма из единственной трубы. Под прикрытием этой окутавшей платформу завесы мужчина в черной накидке коротко и сильно толкнул своего соседа в поясницу. В следующий миг он уже шагал прочь, не видя, как его жертва отчаянно хватается за воздух в тщетной попытке остановить неизбежное падение под колеса приближающегося поезда.

Скользнув в двери главного зала, мужчина смешался с толпой, уже тревожно замершей от горестных криков и причитаний, донесшихся с платформы № 18. Если бы в этот момент кто-то смог охватить взглядом весь главный зал вокзала, он бы заметил, что одновременно с тем, как все присутствующие бросились к платформе на шум и крики, один-единственный человек быстро и спокойно прошагал в противоположном направлении к выходу из здания. Никто еще ничего не успел понять, а он уже, не сбавляя шага, взбирался по мосту Георга Четвертого, чтобы спустя несколько минут бесследно раствориться в недрах Старого города.

ГЛАВА ПЯТИДЕСЯТАЯ

Смятение Бернадетты было столь же очевидным, сколь трогательны оказались ее отчаянные попытки защитить свою хозяйку. Когда ей стало ясно, что Иэн все понял, служанка попыталась спешно увести мисс Харли наверх, но не тут-то было. Девушка сбежала в гостиную и обвила Иэна руками.

— Бедный мой милый Стивен! Ну расскажи, где же ты был? — говорила она, ласково гладя лицо гостя.

Иэн позволил ей увлечь себя в следующую комнату под суетливые увещевания служанки.

— Ну же, ну же, — умоляюще твердила она, — да разве ж этот джентльмен на мистера Вайчерли схож?

Кэтрин тем временем толкнула Иэна на золотую козетку и уселась рядом.

— Так это ж он и есть! — воскликнула она, цепляясь за руку инспектора, как за спасательный круг в бескрайнем океане.

Бернадетта покачала головой, в ее добрых зеленых глазах заблестели слезы:

— Вам бы и вовсе лучше из спальни не выходить, пока не полегчает.

— Чепуха, я пре… прекрасно себя ч-чувствую, — ответила Кэтрин, не без труда выговаривая слова и сонно моргая отяжелевшими веками. Ее прямые волосы в беспорядке лежали на худеньких плечах, а прозрачная сорочка не скрывала до костлявости худой фигуры. Кэтрин показалась Иэну еще более худой, чем при их первой встрече всего несколько дней назад.

— Ты мне л-лекарство при… принес? — спросила девушка, легонько похлопывая его по плечу.

Иэн взглянул на Бернадетту, та опустила глаза.

— Да, — сказал он, — чуть позже дам.

— А я сейчас хочу, — капризно сказала девушка, по-детски оттопырив нижнюю губку.

— Давай так, — сказал он, — иди наверх и оденься, а потом мы с тобой поедем в город кататься.

— О, Стивен! — воскликнула Кэтрин, обхватив его лицо руками. — Чудесная идея! Ну а ле-лекарство дашь?

— Сразу дам, как оденешься.

Девушка испытующе, словно подозревая ложь, посмотрела ему в глаза, но потом все же поднялась с козетки и неверным шагом пошла к лестнице, бросив оттуда на него еще один пристальный взгляд. Несмотря на шаткую походку Кэтрин, Иэну показалось вдруг, что она не поднимается по лестнице, а взлетает, не касаясь ступенек ногами, будто наркотический дурман усугубил и без того свойственную ей ауру бесплотности.

Когда Кэтрин скрылась, Иэн повернулся к горестно обмякшей Бернадетте:

— Лауданум, не так ли?

Служанка растерянно моргнула, а потом качнула своей большой головой с массой рыжих кудряшек:

— Прошу прощения, сэр? — Видно было, что она изо всех сил старается притвориться оскорбленной в лучших чувствах.

— Ваша верность госпоже достойна уважения, но вы же понимаете, что никак не поможете мисс Кэтрин, скрывая от всех ее пагубное пристрастие?

— Я и правда не смекну, о чем вы, — сказала Бернадетта, не оборачиваясь, но это не помешало Иэну услышать ее сдавленный всхлип.

— В этом нет вашей вины, — сказал он.

— А то, думаете, не знаю? — страдальчески воскликнула женщина, резко поворачиваясь к нему. — Я ж с ней ночи напролет сижу, когда бедняжка заснуть не может!

Вашей госпоже очень повезло с вами.

— Может, и повезло, — сокрушенно сказала Бернадетта, — да толку-то?

— Давно она уже?.. — спросил Иэн. — Я про привычку эту.

Бернадетта грузно опустилась на протестующе заскрипевший под ее тяжелым задом диван. Иэна несколько удивила такая вольность — похоже, горе заставило женщину позабыть обо всех классовых различиях.

— Она-то с самого детства нервной девочкой была, а уж как мать померла — милее женщины и не было на свете, Бог мне свидетель! — тут Бернадетта перекрестилась, — сущая беда началась. Вы уж простите мисс Харли, ей немало горя повидать пришлось.

— Не мне ее судить. Я искренне надеюсь, что она найдет силы победить свой недуг, пока не будет слишком поздно.

Бернадетта не сдержала дрожи. Ей, конечно, и самой не раз приходилось видеть отсутствующий взгляд тех несчастных, что без остатка предались пагубному зелью, — их нередко можно было встретить в виндах и проулках Кэннонгейта. Те из них, у кого не было средств на утоление губительной жажды, вскоре начинали торговать своим телом.

— По всей видимости, зельем этим ее до недавних пор Стивен обеспечивал, — задумчиво сказал Иэн.

— Да, сэр. Бог знает, где он его брал.

— Дядя знает?

— Да уж не мог не заметить, хотя мне и слова не сказал, благослови его Господь.

— Где он сейчас?

— В конторе. Мистеру Вайчерли и по сию пору замены не нашел, так что сидит там, сердечный, допоздна.