Эдуард Хруцкий - Полицейский
Внезапно он увидел высокого человека, снимающего светлое пальто.
Мишка встал и медленно пошел к выходу, наметанным глазом он определил пухлый бумажник в правом кармане.
А карась, словно сам решил облегчить работу Чиновнику, он пригладил волосы у зеркала и расстегнул пиджак.
Они на секунду столкнулись у ступенек, ведущих в кафе. Бумажник был у Мишки.
— Извините, — сказал Дранков какому-то чиновнику, с которым столкнулся у двери, и оглядел зал. Из-за углового столика ему махал рукой Липкин.
— С вами приятно иметь дело, — улыбнулся он, — вы, Андрей Васильевич, точны. — Стараюсь.
— Садитесь, батенька, сейчас кофеек спроворим, а в чайнике коньячишко недурственный. Дранков налил в чашку коньяку, выпил, закурил. — Семен Лазаревич, давайте к делу. — Конечно, конечно. Вот договор. Дранков взял бумагу, пробежал ее глазами. — Ну как? — поинтересовался Липкин. — Прямо подарок.
— Скобелевский комитет денег не жалеет. Теперь запишите в договор номер вашего удостоверения, оно при вас. — Конечно. Дранков полез в карман.
— Что с вами? — испугался Липкин, увидев его сразу изменившееся лицо. — Бумажник. — Что, потеряли? — Не знаю, когда я входил, он был у меня.
И внезапно Дранков понял, почему его так сильно толкнул чиновник при входе.
— Господа! — крикнул Липкин. — Только что у Андрюши Дранкова украли бумажник. Зал зашумел. Люди повскакали с мест. На шум появился хозяин. — В чем дело? Он выслушал выкрики и подошел к Дранкову.
— Весьма печально, Андрей Васильевич, много ли денег при вас было. — Двести рублей и мелочь.
— Господа, — крикнул хозяин, — фирма возмещает господину Дранкову пропавшие деньги. Внезапно в дверях появился полицейский офицер.
— Господин ротмистр, — крикнул хозяин, — вы очень вовремя. Только что обворовали господина Дранкова.
К Дранкову подошел высокий человек в черном пальто.
— Господин Дранков, я из сыскной полиции, вы не могли бы сказать, как все это произошло. — Меня на входе толкнул какой-то чиновник.
— Чиновник, — обрадовался Косоверьев, — чуть рябоватый такой, невысокий. — Да.
— Все ясно, это известный карманник. Давайте пройдем со мною в сыскную полицию.
— Идите, идите, Андрей Васильевич, — засуетился Липкин, — обрисуйте все, как было.
Мишка Чиновник, выйдя из кафе, сразу же забежал в проходной двор и вынул бумажник. Неплохо: две «кати» и восемнадцать рублей мелочью. Сегодня и завтра можно отдохнуть. В бумажнике было удостоверение Скобелевского комитета, визитные карточки. Когда он потрошил «лопатник», из него в лужу выпали какие-то бумажки, похожие на счета от портного. Мишка хотел их поднять, но бумага уже впитала влагу, чернила расползлись. Ничего, убытка от них хозяину не будет. Мишка прочитал визитную карточку и понял, что щипанул сегодня человека, делающего фильмы. А посещение синематографа было главным и любимым развлечением Мишки Чиновника. Он вышел из подворотни, огляделся и пошел в сторону сыскной полиции, проходя мимо открытых дверей, он метнул туда бумажник быстро заскочил в подъезд дома Нирензее и вдруг с ужасом увидел, как чиновник из сыскной по кличке Оглобля, волочит в подъезд его карася. Мишка бегом бросился на второй этаж.
В дверь позвонили. Вылетаева вопросительно поглядела на Бахтина.
— Открывайте смело, нам прятаться не от кого. Бахтин услышал удивленный голос хозяйки, а в гостиную вошли Косоверьев и Дранков.
— Простите, господа, — развел руками оператор, — это несколько напоминает мне…
— Криминальную фильму? — подстраиваясь под его веселый тон, спросил Бахтин.
— Наверное. — Дранков сел. — Наташа, дай мне попить. — Сейчас. — Вылетаева вышла.
— Александр Петрович, ушли документы, -вздохнул Косоверьев. — Как? — ахнул Бахтин. — Да его Мишка Чиновник щипанул.
— Вы положили документы в бумажник?.. — спросил Дранкова Бахтин. — Да. — Вы их посмотрели, прежде чем спрятать. — Конечно. — Помните их?
— Два акта о покупке по дешевке бракованных шинелей и сапог. Акт приемки, где они уже обозначены как товар высокого качества. Накладные, все документы за подписью Дергаусова.
— Мадам, — Бахтин чуть поклонился Вылетаевой, — позвольте я воспользуюсь вашим аппаратом. — Прошу. Бахтин поднял трубку.
— Барышня, мне одиннадцатый… Дежурный, Бахтин… Так, так… Хорошо. Господин Дранков, — Бахтин повесил трубку на рычаг, — вам бумажник подкинули, но документов там нет. Как это понимать?
— А как хотите, господин Бахтин. — Дранков засмеялся. — Что вам от меня надо? Моя приятельница передала бумаги, чтобы я посоветовался…
— Не надо, Андрей Васильевич, госпожа Вылетаева все рассказала мне, для чего вы брали эти бумаги. Хочу сказать вам, что дело вы затеяли опасное, моральную сторону я опускаю. Дергаусов не просто делец, он связан с уголовным миром. Посудите сами: сгорел склад, убит городовой, отравлен Серегин и еще один чин полиции, убит подполковник Княжин. Неужели вам хотелось стать причастным к этому списку?
— Откровенно говоря, нет. — Дранков опять закурил.
— Мадам Вылетаева, расскажите мне о Серегине, о медальоне, и этих бумагах, и о том, что вы хотели с ними сделать. Господа, я опасаюсь за вашу жизнь. А если Дергаусов узнает о ваших планах? Да, бумаги пропали, но мы сейчас составим протокол, и вы автоматически становитесь свидетелями. Я не могу ручаться, что в нашем ведомстве у Дергаусова нет своего человека.
— Что же это! — крикнула Вылетаева. — Я вам рассказала все, как на духу…
— Мадам, — перебил ее Бахтин, — о нашем разговоре знают трое. За этих людей я могу поручиться.
Коншин с раннего утра пребывал в настроении благодушном, конечно, был неприятный разговор с князем Львовым, но это его мало заботило. Председатель Союза городов дружески пожурил Иван Алексеевича и сказал, что его дожидается судебный следователь Шабальский.
Следователь оказался человеком вполне светским, как понял Коншин из разговора, был принят в хороших домах, так что общих знакомых у них оказалось множество.
Коншин пригласил его в ближайшие дни отобедать в «Метрополе», и они расстались довольные друг другом.
Коншин сидел в кабинете, попивал ликер с кофе, находясь в предвкушении приятного вечера. В дверь просунулась голова Дергаусова. — Можно, Иван Алексеевич? — Заходите, Юрий Александрович.
Дергаусов вошел, поскрипывая сапогами, уселся в кресло. — Ликеру? — Не откажусь. — Ну что там, с пожаром этим?
Коншин снял китель и остался в белоснежной рубашке и подтяжках. — Копает полиция.
— Да и у меня судебный следователь был, очень милый человек, мы прекрасно поговорили.
— Иван Алексеевич, надо бы дело замять. Серегина арестовали, потом сообщники его отравили, убытки берет на себя Земсоюз. Все, куда больше? — А чего бояться?
— У нас в конторе чиновник из сыскной, Кулик, сидит, бумаги роет. — Да и пусть. Нечего, значит, делать. — Господин многопытливый и хваткий. — Дайте ему пару тысяч. — Не берет. — Так пусть сидит.
— Иван Алексеевич, а как докопается до денежек, что мы в кабаках тратим, да о покупке авто для вас и о бриллиантах мадам Волынской. — Думаете, докопается? — Всенепременно.
— Так что же делать, Юрий Александрович? К полицмейстеру съездить?
— Ни в коем случае. Генерал Золотарев в Бахтине души не чает. Вы же хорошо знакомы с градоначальником. — Да уж куда лучше. Поеду к нему. Дергаусов вскочил, услужливо подавая китель. — Авто где? — У подъезда. — Ладно.
Московский градоначальник свиты его императорского величества генерал-майор Климович принял Коншина без всяких проволочек, едва вышел в приемную, обнял за плечи, заволок в кабинет.
Они скоро должны были породниться. Сын Коншина считался женихом Веры Климович. — Ты, Ваня, ко мне просто так или по делу? — Миша, к сожалению, по делу. — Ну говори. — Пожар на Пресне помнишь? — Конечно. Там вроде все решилось. — Нашли поджигателя…
— Мне Золотарев докладывал, что какой-то ненормальный из твоего отдела.
— Да нет, этот Серегин просто проворовался, но крал не один, а артельно, его сообщники отравили.
— Прямо беда. — Генерал Климович встал, прошелся по мягкому ковру. — Черт-те чем заниматься приходится. Полиция за поджигателями бегает, а на заводах, в слободах большевики военную агитацию ведут. На фронте сплошные неудачи, поэтому активизировались антиправительственные силы, а тут возиться с рядовым пожаром. Убытки-то велики? — Нет. Земсоюз их покроет. — Так чего ты хочешь, Ваня?
— Миша, сюда из Петербурга новая метла прибыла, так мне от них покоя нет. Копают и копают. — Кто следователь? — Шатальский. — Милый человек. Ты с ним разговаривал? — Да. Впечатление наилучшее. — Так кто же тебе мешает? — Да я же говорил, Бахтин.
— Неприятная личность, к нему твой друг Белецкий благоволит.
— Да не хочу я пока Степу беспокоить. Неужели у тебя власти мало?
![Эдуард Хруцкий - Полицейский [Архив сыскной полиции]](/uploads/posts/books/165712/165712.jpg)
