Сумерки Эдинбурга - Лоуренс Кэрол

— Постойте, — спешно перебил его Иэн, — быть может, вам будет интересно узнать, что мне удалось выяснить?

Старший инспектор Жерар скривил губы и нахмурился:

— Что ж, я слушаю.

— Может, продолжим у меня в кабинете? — предложил Крауфорд. — К тому же мне только что принесли заключение токсиколога по миссис Сазерленд.

— Что в нем? — спросил Иэн, направившись вместе с Жераром вслед за начальником мимо констеблей, с явным облегчением провожавших взглядами эту процессию. Когда все трое оказались в кабинете, Крауфорд плотно прикрыл дверь.

— Сами посмотрите, — сказал он, взяв со стола папку и протянув Иэну.

Тот спешно открыл ее и быстро забегал глазами по строчкам в поисках слов, которые подтвердили бы его подозрения. Долго искать не пришлось — на первой же странице черным по белому было выведено: «Причина смерти: отравление цианидом».

— Выходит, — сказал Иэн, поднимая взгляд на главного инспектора Крауфорда, — он не только душитель, но еще и отравитель.

— Не надо спешить, — возразил тот. — Мы не знаем, был ли это один и тот же человек.

— А кто эта дама? — спросил Жерар. — И почему ее отравили?

— Она знала что-то важное, — объяснил Иэн. — Ну или по крайней мере так думала.

— Но почему он просто не задушил ее? — задумчиво произнес Крауфорд.

— Хотел, думаю, чтобы эту смерть сочли естественной.

— Если бы не ваша настойчивость, так бы оно, скорее всего, и вышло, — сказал Крауфорд, задумчиво играя намотанной на пальцы веревочкой.

— Моя настойчивость и нос сержанта Дикерсона.

— Так что там вечером вчера стряслось? — спросил Крауфорд.

Иэн кратко обрисовал события.

— Надо было послать за мной, — сказал Крауфорд, протягивая Иэну утренний выпуск «Шотландца». — Сейчас на нас весь город смотрит.

Крупно набранная передовица гласила:

Иэн застонал:

— Только не это — очередные бульварные сенсации!

— Кое-что они уловили верно, — заметил Крауфорд, — тут и правда прослеживается половая составляющая.

Иэн нахмурился:

— Так-то оно так, но не думаю, что все настолько просто.

Теперь нахмурился Жерар:

— Но ведь последний убитый был…

— Он — да, — перебил Иэн, — а Бобби Тирни — нет.

— Парижские газеты ни за что на свете не опустились бы до такого откровенного раскручивания паники. — Старший инспектор Жерар с отвращением взглянул на газетный лист.

— Рад за них, — сердито брякнул Крауфорд. — Ну а пока что вы в Шотландии, и чем скорее привыкнете к этому, тем лучше.

Француз изумленно вскинул брови, и казалось, вот-вот вновь впадет в ярость, но вместо этого внезапно рассмеялся:

— И не сомневайтесь, месье главный инспектор, я не забываю об этом ни на миг. Не смог, даже если бы захотел, — из-за местной кухни мой несчастный желудок не перестает страдать от несварения с тех пор, как я приехал.

— Наша стряпня, конечно, не чета французской, но я готов спорить на обед в лучшем эдинбургском ресторане, что наша полиция еще произведет на вас впечатление.

Инспектор Жерар натянуто улыбнулся:

— Мне остается надеяться, что вы правы, месье.

Иэн поднял заключение токсиколога:

— Можно как-то скрыть это от прессы?

— То есть официально объявить о естественных причинах смерти? — Крауфорд сложил руки на груди.

— Да, чтобы избежать еще большей паники.

— Договорились. Доверие к полиции и без того уже расшатано.

— Если миссис Сазерленд отравил именно душитель, — заметил Иэн, — он еще опасней, чем мы думали.

— А по мне, — покачал головой Жерар, — он и без того был опасней некуда.

— Почему вы так думаете? — спросил Крауфорд, проигнорировав замечание француза.

— Это свидетельствует о том, что он продумывает свои шаги заранее. Он явился к ней, подготовившись загодя, и сделал свое дело без свидетелей. Этот человек не делает ошибок.

— Мэ [39]рано или поздно он ошибется, — сказал Жерар, — и вот тогда-то надо его не упустить.

— Легко сказать, — проворчал Крауфорд, тяжело опускаясь за свой стол.

— Но почему он убил эту женщину только сейчас? — спросил Жерар.

— Видимо, не сразу понял, что она представляет угрозу.

— Что же, по-вашему, она собиралась вам сказать?

— Боюсь, этого мы уже никогда не узнаем.

— Что скажете об этих картах? — Крауфорд ткнул пальцем в доску, где висели портреты жертв в порядке их обнаружения. Снизу были прикреплены найденные на телах карты. — Что, по-вашему, они могут означать?

— Они весьма популярны в Париже, — сказал Жерар. — Это данс макабр — пляска смерти.

— Выходит, он мог привезти их с собой.

— Возможно, карты способны указать на род занятий убийцы, — задумчиво сказал Иэн.

— Он дразнит нас, — заметил Жерар.

— Это и так ясно, — кивнул Крауфорд. — Но что еще мы можем узнать о личности убийцы с помощью этих карт?

Жерар наклонил голову набок:

— Это как в покере, он будто пытается выложить… как на английском будет кёнтфлёш? Ах да, стрит-флеш.

— Вы правы, — кивнул Иэн. — И если учесть два французских убийства, всего карт будет пять, так что…

— …Эта его рука закончена, — сказал Крауфорд.

— Уи [40], — согласился Жерар, — и вопрос лишь в том, какой будет следующая?

— Зависит от того, какие еще карты есть у него в раздаче, — заметил Иэн.

А глядя сквозь высокое окно на яркое солнце, подумал, что нечего и думать обыграть убийцу той мелочью, что только и была пока что у них на руках.

ГЛАВА СОРОК ШЕСТАЯ

Дерек Макнайр беспокойно расхаживал в начале моста Георга Четвертого — там, где он спускался к Кэндлмейкер-роу.

Фредди Каббинс снова опаздывал, и Дерек был сыт разгильдяйством друга уже по самое горло. Начинался базарный день, и они собирались смешаться с разгуливающей по Грассмаркету толпой и под видом праздных гуляк пошарить по карманам. Суббота была самым прибыльным днем недели — всецело поглощенные товарами покупатели чаще всего обнаруживали отсутствие кошелька, только когда Дерек с Фредди уже давно растворялись в толпе.

Низкорослый юркий Дерек редко привлекал внимание окружающих. Он казался им гораздо младше, чем был на самом деле, так что в нем до последнего не видели ни малейшей угрозы — а потом было уже слишком поздно. Гибкие тонкие пальцы мальчишки своей подвижностью не уступали капле ртути — он был способен выудить кошелек из дамской сумочки и исчезнуть так, что его и вовсе не успевали заметить. Фредди так не умел. Он был крупным парнем и гораздо чаще ловил подозрительные взгляды встречных, а то и удостаивался самого пристального внимания случавшегося где-нибудь неподалеку полицейского. Дерек вполне мог бы обойтись и без него, но они дружили еще с тех пор, когда Фредди впервые защитил от уличных драчунов незнакомого маленького паренька, а дружбу Дерек ценил и своей верностью другу гордился.

И все же, проходя в десятый раз мимо одного и того же дома, он почувствовал, что любому терпению может прийти конец. В этот момент он и увидел Фредди. Тот бежал по улице задыхающийся и без шапки, будто спасаясь от своры дьяволов.

— Опоздал, прости! — выпалил он. — Хотел яблоко слямзить и чуть было не попался в лапы к копперу — пришлось затихариться и переждать — Он стоял перед другом, истекая потом и всем своим видом умоляя о снисхождении. Крупные ладони Фредди торчали из рукавов несуразной шерстяной курточки, которую он перерос уже на несколько размеров, брючины штанов были короче, чем нужно, сантиметров на десять. В то время как Дерек почти и не вытянулся за последние год-два, Фредди пёр в высоту, как вырвавшийся из волшебной фасолины росток.

— Я уж решил, что не придешь, — обронил Дерек и решительно зашагал к ведущей на Грассмаркет каменной лестнице.