Елена Муравьева - ЖИЗНЬ в стиле С
Семенов скрипел зубами от злости, давился словами Травкина.
— Ну, что, господин Семенов, вы решили? — новая встреча началась с прежнего раздражения.
— Мы не нуждаемся ни в чьей помощи, — Георгий Лаврентьевич упрямо вскинул подбородок.
— Очень жаль, — пригорюнился Травкин. — Но ничего не попишешь. Хозяин — барин. Вот только дело одно уладим и разойдемся восвояси, — Петр намеренно затянул многозначительную паузу.
— Какое еще дело?
— Ваш налет на страховую контору и неудавшийся экс на Монастырской помешали нескольким серьезным операциям. Мои доверители — люди деловые и не любят когда посторонние нарушают их планы. Потому извольте уплатить штраф в размере десяти тысяч рублей и впредь не устраивать безобразия на чужой территории.
Пока изумленный Георгий Лаврентьевич искал достойный ответ, Петр напомнил: одна из курсисток, такая смазливая брюнеточка, являлась участницей обоих преступлений. Вполне возможно, что и руководители кружка причастны к ограблению.
— Это только предположение. У вас нет доказательств.
— Господи, — Петр поразился чужой наивности, — я же не в полицию пойду на вас доносить. Так скажу пару слов кое-кому, остальные сами все узнают. А разъяренной толпе, знаете ли, доказательства ни к чему. Осиротевшим родителям, детям, овдовевшим женам слов «ату, его» хватит за глаза, чтобы не оставить от вас живого места. Подумайте сами, из-за вас столько людей полегло, что родня, знакомые, друзья погибших разорвут вас в клочья. Поэтому не артачьтесь. Платите, сколько велено иначе пеняйте на себя.
— Вы блефуете!
— А вы проверьте!
— Вам меня не запугать!
— Да я на вас и ваши страхи плевать хотел. Еще одно слово и я сообщу куда следует о подпольной типографии в Пущем переулке (типография — результат бурной розыскной деятельности Вани и Витька).
— Партия не пойдет на поводу у уголовников, — гневным дискантом взвился Семенов, — не станет платить дань. Не дождетесь!
— Вас лично это уже не будет волновать. Мои доверители либеральничать не умеют, как и ваши боевики, предпочитают радикальные меры. Хотите совет, Георгий Лаврентьевич?
— Извольте, — буркнул Семенов.
— Заплатите десять тысяч, сверните активную работу и тихо-мирно занимайтесь пропагандой. Учите рабочих, просвещайте детвору, женщинам права разъясняйте. Не лезьте на рожон, если, конечно, жизнь дорога.
— Это шантаж!
Петр погладил сияющую грань хрустальной запонки:
— Это, Георгий Лаврентьевич, реальность. Увы, грустная для вас.
— Я не могу принять решение самостоятельно. Мне надо связаться с Центральным Комитетом, получить инструкции.
— Пожалуйста. С учетом выдвинутых требований вы совершенно свободны в течение недели. После десять тысяч рублей превратятся в двадцать.
— Но у меня нет таких денег, — возмутился Семенов. — А хоть и были бы, без позволения руководства я не имею права платить.
— Искренне жаль, — сказал Травкин, обрывая беседу. — Прощайте.
— Но…
— На кону ваша жизнь. Какие могут быть «но»?
— Я бы желал встретиться с людьми, которых вы представляете. Возможно, нам удастся найти некий компромисс.
— Вам не удастся найти компромисс и встречаться с вами никто не намерен. Так или иначе, придется довольствоваться моей персоной и выбирать между десятью тысячами и собственной безопасностью.
Петр насмешливо вежлив, в глазах искрится ирония.
— Не затягивайте с ответом, господин Семенов. Жизнь прекрасна, поверьте мне.
…Летняя ночь и пылкая страсть заполнили спальню. Затем, насытившись нежностью, страсть ушла, ночь осталась и тревожным беспокойством окутала сердце. Странно, думал Травкин, обнимая спящую Таню, почему, не связанные экономией и моральными принципами, эсеры отказались от реальной силы, способной довести до логического финала каждую акцию? Почему не хотят получить по-настоящему эффективный террор? Не потому ли, вызревал ответ, что результаты покушений предопределены заранее, еще до начала операции?
Петр застыл в напряжении. Как я могу судить о таких высоких материях, изумился вдруг. Я — студент-недоучка, парень с рабочей окраины, мне невдомек тысячи простых вещей. Как я могу понять сложности высокой политики? А как не понять очевидное? — возмутилось прагматичное начало. ЦК указывает Боевой Организации лицо, которое следует устранить. ЦК определяет время покушения, выбирает сценарий, снабжает деньгами, документами, динамитом. ЦК, невзирая на автономность Боевой Организации, держит последнюю на коротком поводке и не позволяет сделать шаг в сторону от утвержденной цели. Мало того, в процесс покушения вовлечены десятки людей. Элементарные правила конспирации не соблюдаются. Способ работы террорной группы не продуктивен, если не сказать откровенно — глуп. Поведение полиции не подается объяснению. Кажется, будто террористы следят за жертвой с ведома и попустительства власти.
А может так и есть? Может быть, по указанию власти боевики и вершат свой суд? Петр осторожно выскользнул из постели, стараясь не шуметь, на цыпочках вышел в кабинет, сел за стол, обмакнул перо в чернильницу, повел торопливую строку:
«По всей стране гремят взрывы и выстрелы. Террор процветает. Причем занимаются им мальчики и девочки лет двадцати, без опыта, навыков, выучки. Почему, возникает у меня вопрос, обладая более чем обширными полномочиями, достаточными ресурсами и штатом квалифицированных специалистов, полиция не поставит на место низкопробных дилетантов? Не потому ли, что такое положение выгодно кому-то из властных структур? Не секрет, что в стране есть социальное напряжение. Разрядить его можно только масштабными конструктивными социальными переменами. А вот разменять можно и мелкими эффектными акциями. Террор для этой цели — вещь архиудобная. Ведь пока мальчики с бомбами и девочки с револьверами с криками «Да здравствует революция!» идут на смерть, народ верит, что кто-то борется за его права и бездействует. Вместе с ним бездействует и правительство.
Повторяю: террор, каким бы страшным не казался, вещь удобная для правительства. Естественно террор управляемый. Возможно, предположение мое почвы под собой не имеет. Возможно, я несу бред, но, невзирая на разные сомнения, кажется мне, что Боевая Организация обслуживает интересы власть предержащих и «ест с руки» у полиции.
Почему? Давайте разбираться вместе. Для предотвращения террористической акции требуется знать, кто собирается убить, кого, каким способом и когда.
Пункт первый: кто совершит очередное покушение? Ответ: эсеры.
Во-первых, большинство других партий реализуют политику мирными способами. Во-вторых, в оставшемся меньшинстве именно эсеры — самое модное течение. К чести идеологов от социал-революции не поскупившихся на рекламу в народе бытует мнение, что Боевая Организация — символ мужества, оплот героизма, предмет гордости народной. Поэтому желающие совершить подвиг стремятся умереть под знаменами эсеров. Из чего следует вывод: если полиция хочет укротить террор, то в первую (и может единственную) очередь) ей стоит заняться эсерами.
Итак, первая задача контроля решена.
Поехали дальше. В эсеровской БО царит армейский порядок. Благодаря чему имя жертвы, способ и время покушения (пункты второй, третий, четвертый) устанавливаются руководством БО и в директивном порядке спускаются сверху вниз. Исполнители лишь слепо исполняют приказ. Тут следует кое-что уточнить. Боевая Организация, имея особый статус, формально не подчинена ЦК партии. Фактически же полностью зависима от верховников, так как получает деньги и документы от Центрального Комитета. Положение главы Боевой Организации тоже не однозначно. С одной стороны он — член ЦК и должен подчиняться партийной дисциплине. С другой — вождь шайки головорезов, готовых на все ради своего шеф. С третьей, эту армию надо содержать, учить, обеспечивать всем необходимым. В этом хитросплетении связей трудно разобраться, кто главнее ЦК или БО, но от того задача полиции не становится сложнее. Ведь своих людей охранка может внедрить в оба руководящих органа.
Помочь агенту влиться в ряды, а затем подняться по карьерной лестнице сыскному ведомству достаточно просто. Как показывает практика: попасть в эсеровское движение можно просто с улицы. Адреса партийных штаб-квартир известны студентам, учителям, рабочим, чиновникам и, естественно, Охранному отделению. Зная куда идти, не трудно разработать легенду и выбрать нужный стиль поведения, чтобы человека заметили. Дальнейшие действия тоже не составляют труда. В своей массе боевики — люди пассивные. Их стремление к подвигу — есть нежелание бороться с ежедневной рутиной, страх перед реалиями и неустроенность личная. Они не способны к обороне, организации, планированию. Они — не инициативны, что дает человеку наглому и хитрому реальный шанс занять в партийной иерархии лидирующую позицию.
