Елена Муравьева - ЖИЗНЬ в стиле С
Рощин погладил рукой грудь женщины. Осторожно опустил ладонь ниже. Минуя мягкий бугор живота, коснулся кудряшек на лобке, сполз во влажную тесноту сведенных плотно ног. Женщина застонала сладко и перевернулась на спину. «….отстань, мне плохо…» — прошептала чуть слышно и стиснула ладонь Андрея, сильным движением бедер.
Она невнятно произнесла мужское имя, и на мгновение, отрезвев, Рощин понял, что творит непотребное, нехорошее, неправильное, но не остановился. С каким-то озорным удовольствием продолжил. «Если сука не захочет, кобель не вскочит», — крутилось в мозгу оправдание.
Женщина хотела. Бедра двигались в согласном ритме, дыхание срывалось от страсти. Но хотела не его. Высохшие от жара губы шептали ласковые слова, адресованные другому. При этом женщина то ли спала, то ли пребывала в забытьи и полагала, видимо, что занимается любовью со своим избранником.
Это заводило особенно. Это напоминало сказку или дешевый любовный роман. Заколдованная принцесса; насилие; коварный злодей, укравший чужую любовь; пелена беспамятства и прочая ерундистика будоражили воображение Рощина.
А— ааа…сладкий стон увенчал акт. Процесс закончился к обоюдному удовольствию.
С явным сожалением Рощин поднялся, быстро оделся и выскользнул из комнаты. Легкую неловкость, почти стыд, за безответственный поступок, перекрывал веселый кураж. Случилось приключение, он отхватил от чужого куска, получил что хотел и не нарвался на неприятности. Посмеиваясь про себя Андрей, выкурил в сумраке коридора сигарету, поигрался с озорной мыслью: не навестить ли барышню еще разок. Хотелось чертовки. Слава Богу, Господь удержал. Грохнула дверь, с лестницы в коридор свернул верзила с бутылкой водки в руках, уверенно зашагал к комнате, которую только что покинул Андрей.
Повезло. Представляя, что могло случиться, приди мужик чуть раньше, Рощин в прекрасном расположении духа ретировался с места преступления и отправился гулять дальше. За случившееся он себя не винил. Ну, попользовался бабой, не убудет ведь с нее? Не убудет, решил, отпуская себе грехи.
— Я поступил как скотина. — теперь предстояло держать ответ.
— Как ты мог? — ошеломленная Таня не находила слов.
Надо было что-то говорить:
— Прости и постарайся понять меня правильно. Я никогда не поступал подобным образом. Это было как затмение, как наваждение. Я словно одурел от похоти.
— Мне стало плохо в поезде …тепловой удар…температура…до утра в беспамятстве.
Каждый толковал о своем, а надо было об общем:
— Таня, — Рощин взял инициативу в свои руки. — Мы оба поступили не лучшим образом. Ты, пьяная, потащила меня в кусты. Я, тоже пьяный, воспользовался твой беспомощностью. Мы квиты с точки зрения приличий. Но вопрос не в них. Вопрос в детях, в Никите и Маше. Чтобы зачать детей мы должны были встретиться, мы должны были переспать. В данном случае цель оправдывала средства.
— Цель оправдывает средства. — прошептала Таня, — это эсеровский лозунг.
— Кстати, — вдруг спохватился Рощин, — я прочитал текст, который ты набрала. Хороший роман. Жаль, не мой.
— А чей? — Татьяна от неожиданности закашлялась.
— Твой, голубушка. Ты правила-правила, редактировала-редактировала и не заметила как сочинила свою историю. Я такого не писал.
— Но… — удивляться больше не было сил.
— Ну, не писал я этого, что поделаешь. Ты закрутила другую интригу, сделала сюжет более динамичным, изменила характеры героев, ввела новые персонажи. Более того, я планировал убить молодых ребят-террористов, а ты всех спасла. Осталось только состряпать финал и в истории можно ставить точку.
— Не может быть. Я лишь отредактировала твою рукопись.
— Нет. Ты сразу начала сочинять свое. Я специально сверил с текстом.
Таня жалко и растерянно улыбнулась.
— Ты не шутишь?
— Нет.
— Тебе серьезно понравилось?
Андрей чмокнул лохматую макушку.
— Очень.
— Но ведь, получается, я украла у тебя идею?
— Конечно, украла. И по большому счету я могу подать на тебя в суд, за плагиат, — мечтательно протянул Андрей. — Поэтому, милая моя, ты просто вынуждена выполнить мои требования. Ну, может не все, а хотя бы одно. Ты станешь мадам Рощиной! Иначе будет скандал, позор, штрафы и, кто знает, может быть даже, тюремные застенки.
Таня вдруг почувствовала себя легкой, воздушной, невесомой. В голове не было ни единой мысли, лишь радостный визгливый трезвон.
— Андрей, — последняя попытка сохранить здравомыслие не увенчалась успехом. — Андрей, давай посмотрим на вещи трезво. Ты не можешь быть отцом моих детей, я не умею писать романы. Все это — розыгрыш, чепуха, глупость, случайные совпадения. Не надо ничего выдумывать.
— Надо выдумывать! — перебил Рощин. — Я — писатель и выдумываю постоянно. Ты, как оказалось, тоже писатель и тоже прекрасно выдумываешь. Раньше мы выдумывали порознь и были несчастны. Сейчас попробуем сочинять вместе и обязательно станем счастливыми. Роман и дети у нас уже получились. Остальное приложится.
— Я не верю ни одному твоему слову про детей, — Таня протестующе замотала головой. Радостный трезвон в голове с каждой минутой становился громче, сильнее, увереннее. Противиться ему не было сил. Противостоять не было желания. Хотелось, отчаянно, до умопомрачения, поверить Андрею. Поверить в чудо, в то что Маша и Никита — дети Рощина, что прошлое — исчезло, что впереди — счастье. Что, наконец, жизнь обрела смысл. И смысл этот — не борьба, а любовь.
— Я тебя люблю, — уткнувшись лицом в плечо Андрея, прошептала Таня чуть слышно.
— С этого момента, пожалуйста, поподробнее. — Господин писатель обладал отличным слухом.
— Я тебя люблю, — повторила громче Таня и сдалась, покорилась радостному ощущению. Счастье несмело шагнуло в душу, оглядело новые вотчины, развернулось широким плечом, вытесняя сомнения и тревоги. Радостный трезвон сменился бравурным восторженным маршем, разлился по крови кипучим и дразнящим ликованием. Таня заглянула Рощину в глаза. Ее счастье как в зеркале отражалось в зрачках Андрея.
— Я проверю все, что ты сказал.
Поцелуй проглотил конец фразы, переиначил смысл.
— Я …верю …тебе… — услышал Андрей.
«Я верю ему», — поняла Таня.
Так началась новая жизнь.
РОМАН
В поезде, на ночь глядя, Матвеевы подводили итоги:
— Я всех спасла! — похвасталась Надин и задумалась, — и что же теперь делать?
Павел предложил самое неожиданное:
— Жить дальше и учиться. Тебе надо научиться жить свою жизнь, а не вмешиваться, даже ради высоких целей, в дела других. Каждый сам творец своего счастья, сам хозяин или раб своей судьбы. Сегодня ты вытянула ребят из беды, завтра они найдут новую заботу на свою голову. Кто спасет их тогда? Молодость нужна для накопления опыта, для постижения прописных истин. Этот урок для ребят прошел впустую. Они ничего не усвоили, ничего не поняли. Да, остались живы, но надолго ли?
Надин обиженно засопела.
— Ты, как обычно, прагматичен. Но не все, мой милый, меряется умом и логикой. Есть чувство, порыв, долг, наконец. Я полагаю, что поступила правильно, ты можешь думать иначе.
— Не лукавь, Надюша. Тебе, конечно, жаль этих оболтусов, но по большому счету, ты спасала не их, а себя. Ты полагала обрести такой ценой душевное спокойствие, искупить прежние грехи.
— Мне нечего стыдится и не за что карать себя.
— Есть. Кто сеет смерть, тот пожнет боль и страх. Ты боишься своего прошлого, ты винишь прошлое в том, что не можешь родить ребенка. Ты боишься будущего, ведь в нем предстоит расплачиваться за старые грехи. Ты — рабыня, моя милая. Смелая, умная, но рабыня. Чтобы стать свободной, надо отпустить прошлое и простить себя. Тогда не понадобится совершать подвиги, не придется изнурять себя благотворительностью. Примирись с собой и мир с тобой примирится тоже. Полюби себя и мир полюбит тебя. Хватит воевать со вчерашним днем и бояться завтрашнего. Живи здесь и сейчас, в своем настоящем.
— Господи, что ты такое говоришь.
— Я говорю правду.
