Сумерки Эдинбурга - Лоуренс Кэрол

— Позвольте представить мисс Каролину Тирни, — сказал Иэн. — А это сержант Дикерсон. Он помогает мне в деле об убийстве вашего брата.

— Очень приятно. — Каролина протянула изящную ладошку.

Дикерсон замешкался, и неясно было, собирается ли он пожать маленькую ручку или поцеловать ее. Встреча с девушкой явно привела парня в крайнее смятение.

— Очень п-приятно, мисс, — наконец выдавил он, ухватив ее за руку и отвесив глубокий поклон. Выпрямившись, Дикерсон бросил на Иэна отчаянный взгляд, исполненный мольбы о помощи.

— Вы не согласитесь делать заметки, пока я буду беседовать с мисс Тирни, сержант?

— Конечно, сэр, — голос Дикерсона звучал как минимум на октаву выше, чем обычно. — Именно так. — Он плюхнулся на стул с другой стороны стола и, серьезно нахмурившись, вывел в своем блокноте «Беседа с мисс Каролиной Тирни», а потом подчеркнул написанное с такой силой, что едва не прорвал бумагу.

— Так, говорите, вы единственная родственница мистера Тирни? — спросил Иэн.

Зеленые глаза девушки наполнились слезами, а нижняя губка оттопырилась и задрожала, отчего личико Каролины стало еще милее.

— Отец с матерью умерли, и мы с Бобби остались вдвоем. — Она вновь промокнула глаза платочком. — А теперь я одна.

Иэн глянул на сержанта Дикерсона — тот уставился на девушку, и на лице его читалось такое страдание, что инспектор счел за лучшее окликнуть парня:

— Сержант?

— Сэр? — Дикерсон обернулся — своей горестной гримасой он был похож на только что побитого щенка.

— Думаю, мисс Тирни не откажется от чашечки чая в такой промозглый денек. Может, вы…

— Да, сэр! — крикнул Дикерсон, вскакивая со стула. Потом нахмурился: — А как же заметки?

— Я пока справлюсь сам.

— Точно так, сэр! — выпалил Дикерсон и поспешил к чайному столу в дальнем углу зала.

— Мисс Тирни, — сказал Иэн, — могу я узнать, отчего умерли ваши родители?

— Па от сердечного приступа вскоре после голода, а Ма — от горя, — проговорила девушка, опустив глаза на свои ладно обтянутые перчатками пальцы.

— Мне очень жаль.

— Бобби так и не смог с этим смириться. Все время злился. В Корке нас больше ничего не держало, поэтому мы и приехали сюда. Кто-то из приятелей Бобби подыскал нам квартиру на Лондон-роуд.

— Это рядом с Лейт-уок?

— Верно.

Иэн сделал в блокноте запись: «Лондон-роуд/Лейт-уок». Значит, обе жертвы жили поблизости друг от друга.

— И как вы устроились?

— Бобби всегда мог найти подработку в доках, а я неплохой секретарь. Если честно, дела шли очень неплохо.

— Не сочтите за дерзость, но, судя по вашей речи, у вас хорошее образование, — заметил Иэн.

— Наша мама была учительницей, дома всегда хватало книг. Только я интересовалась ими немного больше, чем Бобби, благослови Господь его душу.

Тут к столу подошел сержант Дикерсон с тяжело нагруженным чайным подносом. Он умудрился раздобыть где-то жестянку бисквитного печенья и даже засахаренный имбирь.

— Угощайтесь, — сказал он и так низко наклонился над столом, что едва не выронил поднос.

— Вы очень любезны, — сказала Каролина.

— Давайте я разолью? — предложил сержант, вытирая потные ладони и расстегивая воротник рубашки. Иэн раздраженно прикусил губу. Он уже понял, что мисс Тирни неотразимо действует на мужчин, но Дикерсона явно накрыло с головой.

— Вы не знаете, кто мог желать вашему брату зла, мисс Тирни? — спросил Иэн, когда сержант наконец-то вручил ей чашку с чаем.

Она грустно улыбнулась:

— Боюсь, вопрос скорее в том, был ли хоть кто-то, кто ему зла не желал. У моего брата была привычка искать неприятностей, а со временем и у неприятностей появилась привычка искать его.

— Может быть, он поссорился с кем-то незадолго до смерти?

— Он часто приходил домой с синяками, но почти ничего мне не рассказывал. — Девушка сделала осторожный глоток и опустила чашку себе на колени.

— У него была подруга?

— Была одна девушка еще дома, в Ирландии, но ей надоело его пьянство. Я думаю, она была искренне привязана к Бобби, но сдержать его страсть к бутылке попросту не могла.

— А как насчет его друзей, мисс Тирни? Вы их знали?

— Большинство его друзей, если их вообще можно так назвать, были вечно обозленными юнцами.

— Еще чаю, мисс Тирни? — спросил сержант Дикерсон и стал нашаривать поднос, не сводя глаз с девушки. Его рукав задел край подноса, тот опасно накренился и слетел со стола на пол. Чайник разлетелся вдребезги, а печенье покатилось во все стороны. Сержант вскочил со стула с багровой физиономией:

— Простите! С вами все в порядке?

— Вполне, благодарю вас, — ответила Каролина, — на меня чай не попал.

— Я думаю, мы можем закончить на этом нашу беседу, — сказал Иэн, вставая со стула. — Если что-нибудь еще вспомните, мисс Тирни, непременно свяжитесь со мной.

— Конечно, инспектор, — кивнула девушка, грациозно поднимаясь со стула и снимая с его спинки свою накидку. — Спасибо за чай.

Дикерсон пробормотал снизу что-то невнятное — он собирал с пола разлетевшиеся черепки. Констебли сдержанно посмеивались, глядя, как он поднимает рассыпанное печенье.

Проводив мисс Тирни до дверей, Иэн вернулся к удрученному Дикерсону.

— Простите, сэр. Ужасно неловко получилось, — пробормотал тот, сметая оставшиеся мелкие осколки метлой.

— Надеюсь, мы извлечем из этого урок, сержант?

— О чем вы, сэр? — Дикерсон поднял голову от совка.

— Первое правило уголовного расследования — объективность. Хороший следователь никогда не позволит объекту допроса вывести себя из игры.

— На что вы намекаете, сэр? — Дикерсон перестал подметать.

— Больше ни слова об этом, сержант. Я не хочу еще больше смутить вас.

Дикерсон стиснул зубы и вернулся к уборке. Иэну было жаль парня, но он ни за что на свете не позволил бы себе переступить барьер или и того хуже — позволить себе пренебречь строгостью требований, предъявляемых каждому полицейскому, из чувства личной симпатии. Дикерсон повел себя, как втюрившийся щенок, но чем раньше он поймет важность дисциплины и сдержанности, тем лучше для него самого. Он тоже заметил красоту мисс Тирни, но коль речь шла об эмоциях, Иэн отнесся к девушке с той же бесстрастностью, с какой отнесся бы к красивой статуе. При мысли об этом назойливый внутренний голос принялся твердить ему, что это неестественно, что с ним что-то не так, но Иэн усилием воли вернул свои мысли к делу.

Сверившись с часами, он понял, что уже весьма задержался. Тетушка Лиллиан пригласила его на чай, а от ее приглашений Иэн редко отказывался. Он задумчиво дошел до вешалки, взял пальто и покинул участок.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Пока Иэн, остановившись у входа, натягивал перчатки, его качало под сильнейшими порывами налетающего с запада ветра. Тело ныло под весом навалившейся на плечи, как неподъемная шуба, усталости, но Лиллиан была лучшим слушателем из всех, кого знал Иэн, и он уже давно предвкушал возможность обсудить с ней детали дела.

Стоило ему сделать несколько шагов, как раздался знакомый голос:

— Привет, босс!

— Здравствуй, Дерек, — ответил Иэн, даже не обернувшись.

— А я с докладом, — сообщил мальчик, пристраиваясь сбоку от инспектора.

— Прекрасно. — Иэн даже не сбавил шага.

— Я и друга привел.

Иэн остановился. Рядом с Дереком стоял приблизительно того же возраста долговязый белокурый мальчишка с доверчивыми голубыми глазами.

— Вот он, друг мой. Фредди звать, я про него вам уже рассказывал.

— Здравствуй, Фредди.

— Здрасте, мистер, — ответил Фредди, сперва глянув на Дерека, который явно был в этой паре главарем. — А вы правда тот коппер, что психа-убийцу ловит? — спросил он, широко распахнув любопытные глаза.

— Делаю что могу, — сказал Иэн и пошел дальше.

— Так будете слушать, что я вам сказать хочу? — спросил, догоняя его, Дерек.

— А разве у меня есть выбор?