Антон Кротков - Загадка о тигрином следе
Увлёкшись преследованием противника, лётчики в какой-то момент утратили чувство опасности. Они проносились над самыми головами врагов, не обращая внимания на ружейный огонь. А между тем среди телохранителей «чёрного хана» немало было первоклассных стрелков, вооружённых новыми английскими 11-зарядными карабинами системы Ли-Энфилда.
В какой-то момент вдруг наступила странная тишина. Воздушный винт безжизненно повис на полуобороте. По неизвестной причине замолк старый «движок». Возможно в него попала пуля. Впрочем, старый мотор вполне мог скончаться и по «естественной причине». В этом случае его смерть никак нельзя было назвать внезапной, ибо мотор давно уже выработал все возможные ресурсы и летал исключительно по божьей милости (хотя большевики и решительно отвергали существование Бога, поступившие к ним на службу пилоты и механики продолжали креститься перед каждым полётом и перекрещивать свои крылатые гробы). На фронтах гражданской войны аэропланы регулярно падали из-за технической изношенности и некачественного топлива.
Только благодаря мастерству опытного аса, самолёт не рухнул сразу камнем вниз, а плавно заскользил по нисходящей траектории. Вначале лётчик попытался развернуть «Вуазен», чтобы спланировать в сторону идущего следом красного отряда, но не смог. Тогда он направил машину к горам, надеясь скрыться там от бандитов, которые наверняка уже сообразили, что из дичи превратились в охотников.
Сергей чувствовал, как по спине его сбегают крупные капли пота. В сложившейся ситуации нельзя было просто сидеть и безучастно ждать конца. Поэтому пока пилот изо всех сил старался удержать ставшую неуклюжей машину от сваливания в гибельное падение, Ванеев перелез через борт и оказался стоящим на крыле. Набегающий воздушный поток тугой струей бил его в лицо и в грудь, норовил сбросить в пропасть. Намертво вцепившись в стальные тросы межкрыльевых расчалок, молодой человек некоторое время боролся с жестоким ветром, затем развернулся к нему спиной, и стал осторожно подбираться к мотору. В запасе оставались считанные минуты на то, чтобы попытаться обнаружить неисправность и постараться перезапустить заглохший двигатель.
– Немедленно возвращайся! – вдруг услышал сквозь шум ветра Ванеев. Он оглянулся и увидел обращённое к нему перекошенное в наивысшем волнении и страхе лицо старого авиатора.
– Назад, мальчишка! Сейчас вмажемся в планету! Я приказываю!
Сергею пришлось подчиниться. Он вернулся в кабину и сгруппировался, готовясь к жёсткой посадке. Сделал он это очень вовремя. Возле земли самолёт попал во внезапный порыв бокового ветра и лётчик «уронил» аэроплан на каменистое поле. Перед глазами Сергея всё замелькало. На какое-то время он потерял сознание, а когда очнулся, то первое что увидел, это склонившегося над ним Розенфельда. Лицо лётчика было в крови. На лбу его болтался изрядный лоскут кожи, один глаз был закрыт, видимо, повреждён осколками разбившихся лётных очков.
– Ну, как вы, юноша? – участливо осведомился пилот, похоже, больше заботясь о состоянии своего подчинённого, чем о собственных травмах.
Сергей пошевелил конечностями и с изумлением отметил, что отделался на удивление легко. Видимо, в момент крушения его швырнуло на пилота.
Метрах в десяти от них находилось то, что недавно было аэропланом. Теперь «Вуазен» представлял собой груду искореженного дерева и железа.
Сергей догадался, что это пилот вытащил его из-под обломков и поблагодарил его.
– Сейчас не время обмениваться любезностями, – буркнул Розенфельд, тревожно глядя на скачущих к ним всадников. Бегите! А я прикрою вас из пулемёта.
Сергей был до глубины души возмущён таким предложением. Старый солдат прочитал на лице напарника обуревающие его чувства. Он положил Ванееву руку на плечо, попытался мягко уговорить не понимающего своего счастья юнца:
– Не терзайтесь муками совести, юнкер. Двоим нам всё равно не уйти. У туземцев отличные кони. К тому же моя нога сломана. К чему погибать обоим. Поверьте, сударь, жизнь совсем не плохая штука.
– Тогда я понесу вас! – едва не плача от обиды, запальчиво воскликнул паренёк, понимая всю глупость своего предложения.
– А ну извольте выполнять приказание, истеричка! – неожиданно для Ванеева рявкнул на него мужчина. – Это армия, а не частная гимназия. Размазня!
Мальчишка испуганно втянул голову в плечи, будто и в самом деле оказался в качестве провинившегося гимназиста перед суровым учителем. Перед тем, как скрыться в высокой траве, Серёжка оглянулся: Розенфельд отползал к густому кустарнику, подволакивая покалеченную ногу и подтягивая за собой тяжёлую трубу пулемёта «Льюис» и сумку с запасными дисками к нему. Сердце Серёжки сжалось от собственного бессилья и жалости к человеку, который ценою своей жизни собирался спасти его. Через минуту за спиной паренька загремели пулемётные очереди. Впрочем, бой продолжался недолго, вскоре пулемёт смолк. Послышались несколько одиночных револьверных выстрелов. И всё. Через какое-то время в той стороне, где остался лётчик, в небо поднялся густой столб чёрного дыма.
Сергей не смог бы точно сказать, как долго он бежал, а затем, выбившись из сил, устало плёлся, не разбирая дороги.
Местность вокруг напоминала африканский буш из гимназического учебника, то есть заросла густой высокой травой вперемешку с кустарником и невысокими деревцами. В такой высокой траве наверняка водились змеи. Но ещё опасней, что земля была буквально усеяна всевозможными колючками и острыми камешками. А беглец потерял подошву одного ботинка. Вскоре Сергей с трудом мог наступать на израненную ступню.
Между тем наступили сумерки, сделав окружающий пейзаж ещё более зловещим и враждебным.
Внезапно юноша почувствовал, что ему грозит новая опасность. Чувство это трудно было объяснить. Словно чей-то голос, напоминающий лёгкий шелест ветра, стал нашёптывать Ванееву, что рядом появился некто или нечто, чьего преследования стоит опасаться даже больше, чем кривых сабель жаждущих мести басмачей. Парень остановился и взвёл предохранитель револьвера. Сергей превратился в слух. Несколько минут он простоял совершенно неподвижно, боясь произвести малейшее движение и тем привлечь к себе внимание. Одновременно пытался заметить признаки какого-либо движения. Он вслушивался в каждый шорох. Однако, не было слышно ни единого тревожного крика зверя или птицы. Странная тишина сгустилась вокруг.
Гнетущее ощущение, будто чьи-то холодные злые глаза тайно наблюдают за ним, не проходило. Сергей почувствовал такой страх, что у него задрожали ноги. Некоторое время он боролся с собой, пытаясь взять себя в руки. Но ужас оказался сильнее. Не на шутку перетрусивший мальчишка уже опрометью понёсся во все лопатки по наметившейся в зарослях петляющей звериной тропе, не обращая внимания на боль в израненной ступне и хлещущие по лицу ветки.
Эта тропа вывела его к руинам какого-то заброшенного строения. Запыхавшийся паренёк остановился, как вкопанный, тревожно всматриваясь в мрачное здание. Крыша его частично обвалилась, кирпичная кладка стен местами осыпалась. И вообще оно представляла собой довольно мрачное зрелище, особенно теперь – в сумерках. Впритирку к развалинам стояло высокое дерево. Его ветви на уровне второго этажа протянулись, словно костлявые руки, в чёрные провалы окон.
Сергею стало ещё больше не по себе. Он бы с удовольствием убежал подальше отсюда, но ступня его превратилась в сплошную кровоточащую рану, и наступать на неё стало почти невозможно. Только эти стены могли дать ему временное укрытие.
Неожиданно где-то не так уж далеко послышалось дружное «ура!». Это пошла в атаку на остатки басмаческой банды подоспевшая красная конница. Однако пока нечего было и думать о том, чтобы доковылять до своих. Сергей проклинал собственную робость, которая не позволила ему выпросить у начальства новые башмаки. Впрочем, что толку корить себя. Словами делу не поможешь! Нужно было поскорее заняться ногой – постараться извлечь впившиеся в кожу занозы, затем разорвать нижнюю рубашку, чтобы сделать перевязку. Затем придумать, из чего можно соорудить что-нибудь вроде чуни. И заниматься этим удобнее и спокойней не на ночной звериной тропе, а под крышей, пусть даже дырявой.
Юноша уже догадался, что это за развалины перед ним. Данный объект был отмечен на авиационной карте. Так совпало, что Сергей кое-что знал о нём от знакомого по авиаотряду, который был родом из этих мест. Правда, воочию Ванеев видел это место впервые. Но сослуживец рассказывал, что будто бы до революции в этом двухэтажном здании функционировала паровая мельница, а хозяин её являлся, чуть ли не самым зажиточным человеком в округе. Однако потом с мельником произошла какая-то скверная история: его обвинили в ужасном преступлении и осудили на каторжные работы. Наследники попытались взять дело в свои руки, но у них ничего путного не вышло. Мельница будто была проклята. Гражданская война окончательно доконала некогда преуспевающее предприятие…
