Сергей Богачев - Проклятие Митридата
В знак согласия Сидорченко кивнул.
— Продолжу. И вы, и мы, — Беляков перевел взгляд с капитана милиции на журналистов, — предприняли некоторые разыскные действия, но их результат оказался, мягко говоря, неутешительным. Отчего так? Оттого, что, объединив усилия, мы не учли главного: противник, которого мы окрестили Антикваром, хорошо осведомлен обо всех наших планах. Поэтому он всегда и во всем опережает нас, точнее рубит концы безжалостно и не раздумывая.
Беляков замолчал, внимательно изучая своих собеседников, и, выдержав паузу, продолжил:
— В каждом из вас я уверен. Ну тогда кто же «сливает» сведения Антиквару? Думается мне, что утечка информации идет из вашего ведомства, Андрей Николаевич. Лично к вам, капитан, как, впрочем, и к вашему шефу полковнику Перебейносу, вопросов нет. Но как работает ваша контора, я знаю. Вы шагу ступить не можете без бумагомарания и согласований с руководством.
По мере того как говорил Беляков, лицо Сидорченко багровело. Он несколько раз порывался что-то сказать, но сдержался, и только выступавшие на скулах желваки красноречиво свидетельствовали, чего ему это стоило. Оценив состояние капитана, Черепанов поспешил разрядить обстановку.
Он встал и, положив перед собой толстый блокнот в потертом кожаном переплете, обратился к присутствующим:
— Итак, что мы имеем? Сегодня ни у кого из нас не вызывает сомнения тот факт, что основной целью грабителей с самого начала была золотая скифская пектораль. И действовали они не сами по себе, а по чьему-то заказу, скорее всего того человека, которого мы называем Антиквар. Убийство Полины Григорьевны не входило в планы преступников, но, неожиданно вернувшись домой, она не оставила им выбора. И тут возникает первый вопрос: откуда люди Антиквара могли знать, что пектораль хранится в доме Степана Степановича, а не в одном из банков Цюриха, например? Кто продал историческую реликвию, мы уже выяснили. Это преподаватель Харьковского университета Реваз Константинович Мачавариани, о чем я подробно проинформировал полковника Перебейноса.
— Об этом мне уже известно, и насчет поездки вашего коллеги в Харьков я тоже в курсе, — не слишком любезно вклинился в разговор Сидорченко.
— Вот и хорошо, тогда пойдем дальше, — в голосе Черепанова слышались азарт и уверенность. — Как оказалось, прежде чем продать пектораль Степану Степановичу, Реваз Мачавариани предложил ее некоторым другим коллекционерам, в числе которых наверняка был и Антиквар. Почему из нескольких покупателей Реваз выбрал именно Степан Степаныча? Думаю, для него это был самый безопасный вариант из всех имевшихся. И он в вас, Степан Степанович, не ошибся. Вы не стали задавать археологу лишних вопросов и, что самое главное, не торгуясь, сразу выплатили ему желаемую сумму. А дальше, уважаемый господин коллекционер, вы допустили непростительную для такого опытного человека оплошность — позволили жене демонстрировать пектораль перед своими подружками.
Хочу напомнить вам о нападении на оператора нашей телекомпании. Парень, кстати, до сих пор в больнице. Знаете, зачем понадобилось это нападение? Антиквар хотел посмотреть отснятый на юбилее материал, дабы убедиться, что раритет все еще у Белякова. Но, к счастью, чип с видеозаписью на тот момент был уже у меня. Этот случай, капитан, должен быть у вас зафиксирован, хотя, к сожалению, необходимого развития он не получил.
Сидорченко никак не отреагировал на его слова, и Черепанов продолжил:
— Так вот, мой оператор стал первой жертвой Антиквара. Далее в круг наших интересов попадает Виктория Сливко. Лично у меня нет никаких сомнений, что это она помогла преступникам проникнуть в дом. Вы спросите, почему она это сделала?
Черепанов не торопясь налил себе воды, медленно выпил и, помолчав несколько секунд, сам себе ответил:
— Ее заставили это сделать. Была разыграна классическая «подстава» с наркотиками, которые якобы нашли в кармане у ее сына Олега Сливко, и названа неподъемная для матери сумма выкупа. И в этом спектакле с наркотой опять фигурирует наша доблестная милиция. Мы опередили Антиквара и надежно спрятали Олега Сливко. Вот только мать, которая уже была готова вам с полковником Перебейносом все рассказать, мы, а точнее вы, не уберегли. Или вы думаете, что Виктория Михайловна Сливко наложила на себя руки? Конечно, нет. Это очередная жертва Антиквара.
Сидорченко молча курил, дымили и остальные. Иван заметил, что лицо Белякова становилось все мрачнее и мрачнее.
— И наконец, еще одна деталь, которая мне до сих пор не дает покоя. Скажите, Андрей Николаевич, — обратился Черепанов к капитану, — так кто же автор письменного указания милиции Лугани всячески препятствовать частному журналистскому расследованию этого дела?
Сидорченко не спеша затушил сигарету и обвел взглядом присутствующих, задержавшись на Белякове, который в раздражении встал из-за стола и нервно прохаживался по комнате.
— Вопросов много. Но начну, пожалуй, вот с чего. И я, и полковник Перебейнос согласились на эту встречу на нейтральной, так сказать, территории, поскольку считаем, что в нашем управлении завелся «крот». Именно он и «сливает» всю информацию по этому делу Антиквару. Что касается письма из главка, мы провели экспертизу и установили, что оно отпечатано на подлинном бланке, но подпись замминистра фальшивая — качественная подделка. О чем это говорит? Войти в здание министерства и отправить оттуда факс чужой не мог. Значит, сделал это кто-то из своих. Но определить, кто это, практически нереально. В подчинении заместителя министра десять управлений, в аппарате сотни сотрудников, и воспользоваться бланком и факсом при желании может любой офицер, тем более что это минутное дело. Но мы продолжаем отрабатывать эту версию. Правда, пришлось заручиться поддержкой самого министра. В общем, уровень операции вы представляете. Я, между прочим, погонами рискую, сообщая вам эту информацию.
Последнее было сказано специально для Белякова. Видимо, Сидорченко хотел взять реванш за те несколько минут, когда в его адрес сыпались обвинения в утечке информации и чуть ли не в отсутствии профессионализма. Степан Степанович спокойно выдержал взгляд капитана.
— Да мы тут все головой рискуем, — произнес Беляков, притормозив возле Сидорченко. — Неужели вы не поняли, что Антиквар, или как там его, не остановится ни перед чем? Ну а погоны, не бойтесь, не полетят, скорее новые у вас появятся.
Не согласиться с этим было трудно, и капитан продолжил:
— Теперь о золотой пекторали и нашем к ней отношении. Я догадываюсь, Степан Степанович, почему вы не включили пектораль в список пропавших вещей. Но сейчас это нам на руку. Хочу напомнить, что в письме из главка пектораль упоминается несколько раз. Значит, кому-то очень хочется, чтобы эта археологическая находка прошла по нашим официальным документам. А знаете, что будет после этого?
Сидорченко выдержал паузу не хуже профессионального актера.
— Как только хотя бы в одном протоколе появится слово «пектораль», дело об убийстве Полины Беляковой и похищении драгоценностей у нас тут же заберут. Скажут, что не наш уровень. Мы с полковником Перебейносом думаем, что именно этого и добивается Антиквар. А уж чем в этом случае расследование закончится — не мне вам рассказывать…
Сидорченко раскрыл папку, которая лежала пред ним с самого начала встречи.
— Как вы уже знаете, благодаря записям видеорегистратора у нас появилась возможность создать фотороботы преступников. Вот они, красавцы!
Достав из папки фотографии, капитан передал их Черепанову.
— Ну-ка, дайте взглянуть, Иван Сергеевич, — Виталий Заборский даже привстал, чтобы лучше рассмотреть грабителей. — Так это же те двое из беседки, которых я видел у дома Реваза Мачавариани. Это они за мной в Харькове следили. Ну да. Один точно похож, а вот другого я хуже запомнил.
— Это уже кое-что… Теперь хоть знаем противника в лицо, — вставил Черепанов.
Степан Степанович долго изучал фотороботы грабителей, пристально всматривался в их лица. Казалось, он пытается запомнить убийц жены. Наконец положил перед своим помощником портреты преступников:
— Возьми эти фотографии, Виктор. Ты знаешь, что нужно сделать…
Слова Белякова прозвучали как приговор.
Повисшую тишину нарушил Черепанов:
— Есть еще одна интересная информация. Помните, на диктофоне Реваза неразборчиво прозвучало имя заказчика похищения пекторали. Были слышны только его последние буквы: «…бал» или же «…рал». Так вот, я думаю, что это окончание не имени, а воинского звания — генерал. До сегодняшнего дня я не был в этом уверен, но, после того что нам рассказал капитан Сидорченко, все сомнения отпали. И ваша задача в поисках «крота», Андрей Николаевич, значительно упрощается, ведь генералов в вашем ведомстве значительно меньше, чем капитанов.
