Джон Карр - Ньюгейтская невеста
– Теперь, мистер Коттон, – прервала его Кэролайн, чье высокомерие сменилось недоумением, – вы говорите загадками!
– Загадками, миледи?
– Вот именно. Рассказываете какую-то чушь о комнате, заросшей за ночь паутиной, нападаете на бедного Фрэнка и Кинсмиров. Как, по-вашему, могла появиться такая комната?
– Этого я не знаю, миледи. Но могу догадаться о причине.
– Попытайтесь!
Преподобный Хорас задумался.
– По-видимому, лорд Франсис принял меры против возможности разоблачения. Допустим, кто-то из его друзей разгадал маскировку и узнал подлинную личность ростовщика…
– Верно, падре! – радостно воскликнул Даруэнт.
Кэролайн резко повернулась к нему, но не забыла о своем формальном стиле обращения на публике.
– Милорд! – запротестовала она.
– Я знал Фрэнка. – Перед мысленным взором Даруэнта предстало мертвое лицо. – Знал его проклятое высокомерие. Предположим, кто-то угрожал разоблачить его перед друзьями. «Вот как? – сказал бы Фрэнк. – Значит, я одолжил вам такую-то сумму в таком-то месте и в такое-то время? Давайте взглянем на это место, и, если оно окажется не таким, молчите или получите вызов».
– И простофиля увидел бы нежилую комнату, заросшую паутиной! – воскликнул преподобный Хорас. – Его история прозвучала бы…
– Так же, как моя история прозвучала для вас, падре, – закончил за него Даруэнт. – Это был трюк! Но каким образом его проделали?
– Какой еще трюк? – возмутилась Кэролайн. – Ни один человек благородного происхождения не унизился бы до такого!
– Понимаете, падре, насколько обезопасил себя Фрэнк? – сухо заметил Даруэнт. – Моя жена не может сомневаться в ваших словах, но она все еще не в состоянии этому поверить. Так как же это удалось осуществить?
Разговор прервал хриплый пьяный смешок.
Так как в чаше еще оставалось больше кварты эля, мистер Малберри просто поднес ее к губам и мигом осушил. Стоя с пустой чашей в руке, он смотрел на остальных мутным взглядом, но сохраняя достоинство, которым был наполнен не меньше, чем элем.
– Ба! – воскликнул адвокат. – Я слышу детский лепет!
Даруэнт повернулся:
– Вы знаете, как был исполнен трюк?
– Конечно! Разве я не говорил, что знаю?
– Меня привели в какую-то другую комнату в том же доме?
Взгляд мистера Малберри стал хитрым.
– Нет, – ответил он.
– Но пыль и паутина были настоящими, скопившимися за долгое время?
– Да.
– Тогда каким же образом…
– А этого я вам не скажу, – заявил мистер Малберри, со стуком ставя чашу на стеклянную подставку.
– Сэр, вы не в себе! – воскликнул преподобный Хорас Коттон.
– Я не скажу вам, – продолжал мистер Малберри, игнорируя замечание, – по двум причинам. Во-первых, Дик, потому, что вы сами должны были увидеть это так же ясно, как доказательства в виде сапог с начищенными подошвами и письменного стола в центре комнаты. А во-вторых, теперь вы знаете, что Берт Малберри держит больше карт в рукаве, чем на игральном столе, и не будете бояться, если ваш тайный враг…
– Если он – что?
– Если он попытается обвинить вас в лжесвидетельстве.
В голове у Даруэнта творилось черт-те что – словно копошилось множество ведьм и голодных домовых, – и поначалу он воспринял услышанное с облегчением.
– В лжесвидетельстве! И это все?
– «И это все?» – передразнил адвокат, с трудом вытаскивая нож из куска говядины. – Очевидно, вы считаете лжесвидетельство незначительным правонарушением, за которое не могут сурово наказать?
– Берт, я абсолютно в этом не разбираюсь.
– Согласно действующему законодательству, утвержденному Георгом II, глава 25, параграф 2, это может означать семь лет на тюремном судне или в ньюгейтской камере без привилегий государственного сектора. Как вам нравится такое?
В окно ударила еще одна капля, и начался ливень. На улице быстро протарахтела карета. Четыре человека в комнате неподвижно стояли вокруг стола.
– Я не стану возвращаться в Ньюгейт, – спокойно заявил Даруэнт. – Скорее перережу себе горло.
– Вам не понадобится туда возвращаться, уверяю вас! De minimis non curat lex[73], – возвестил Малберри, подняв нож. – Если вы можете доказать, что лжесвидетельство было вам навязано, – а я сумею это сделать, не сомневайтесь, – то вы вне опасности. Я даже готов предложить вам пари…
– Да, – кивнул Даруэнт, бросив на него странный взгляд. – Мой тайный враг, проживающий по «фешенебельному адресу», не станет вновь открывать дело.
– Э-э, да вы, похоже, сами заделались юристом! Почему не станет?
– Потому что не осмелится. Если я прав, он был сообщником Фрэнка Орфорда в ростовщичестве и боится того, что я знаю или могу знать.
– Истинная правда! Но как же он поступит, Дик?
Даруэнт не ответил. Он мерил шагами комнату, пытаясь скрыть свои мысли даже от самого себя.
– Вчера, – настаивал мистер Малберри, – он стрелял в вас через окно. Вот где настоящая опасность для вас, Дик. Этот враг, кем бы он ни был, будет продолжать свои попытки, пока не прикончит вас.
– Или пока я его не прикончу. Это достаточно справедливо.
– Стойте! – вмешалась Кэролайн, подняв руку.
Даруэнт остановился. Глаза девушки, обычно полуприкрытые длинными ресницами, сейчас были широко открыты. Она умоляюще глядела на мужа.
– Недавно вы обещали, что больше никогда…
– Что я могу сделать, дорогая моя? Какой у меня выбор?
Почти рассеянное обращение «дорогая моя» отразилось в глазах Кэролайн, и Даруэнт это видел. На миг они словно заглянули в душу друг другу – по крайней мере, так им казалось. Затем Даруэнт повернулся к мистеру Малберри:
– Я тоже стараюсь не упускать из виду доказательства. Вы утверждаете, что Тиллотсону Луису назначили свидание с голубой каретой, но он почему-то не явился, и меня приняли за него?
– Совершенно верно. «Стесненные обстоятельства»! – фыркнул адвокат. – Это всего лишь означает, что он остался без гроша.
Даруэнт прижал руку ко лбу.
– Теперь мне многое понятно. Тайное свидание, кучер с лицом, закутанным шарфом, повязка на моих глазах и веревки на запястьях и лодыжках. Но к чему затычки в ушах и подвесная койка в карете? А главное, почему меня ударили по голове? Едва ли Фрэнк обращался таким образом со своими клиентами.
Мистер Малберри удовлетворенно вздохнул:
– На каждый из этих вопросов можно найти хороший ответ, Дик. Если как следует подумать. Разве только удар по голове… Тут вы поставили меня в тупик. Так дела не делаются – это факт!
– Могу я задать вопрос? – осведомился преподобный Хорас своим звучным голосом.
Даруэнт кивнул.
– Несомненно, – продолжал священник, – вы уже объяснили это нашему ученому собеседнику. Но мне вы ничего не говорили, хотя я интересовался. Речь идет о еще одном обстоятельстве, заставившем меня…
– Усомниться в моем здравом рассудке?
– Нет-нет! Но ведь вы проснулись, полуоглушенный, в карете, едущей в Кинсмир-Хаус в Букингемшире, с повязкой на глазах и со связанными руками и ногами, хотя и без кляпа во рту. Верно?
– Абсолютно.
– Тем не менее вы заявили, что знали, где находитесь и куда едете. Как вы могли это узнать?
– Простейшим способом, падре, – ослабив повязку на глазах, потеревшись головой о край койки. Разве я не говорил, что хорошо знал эту местность?
– Да, говорили.
– Ну так что я мог подумать, увидев ряд дорожных указателей с надписью «Кинсмир» задом наперед и почувствовав, что меня поднимают по широким ступенькам единственного помещичьего дома на расстоянии пятидесяти миль? Кучер часто поправлял повязку, но я видел достаточно. Это приводит нас к Кинсмир-Хаус и моему последнему вопросу. Кто была та женщина?
– Женщина? – воскликнул мистер Малберри, широко открыв мутные глаза.
– Какая женщина? – быстро спросила Кэролайн.
– Стоя перед дверью комнаты, где был заколот Фрэнк, я слышал, прежде чем меня толкнули внутрь, как закричала женщина. Кто она?
– Там не было никаких женщин, Дик, – с удовлетворением заявил мистер Малберри, – после трех браков он превратился в убежденного женоненавистника.
– Вы можете в этом поклясться?
– Я могу поклясться, что ни одна женщина не замешана в убийстве Орфорда.
Узрев, что эля больше не осталось, адвокат не слишком уверенными движениями отложил нож и взял яблоко из большой вазы с фруктами.
– Но я скажу вам вот что, Дик, – продолжал он, откусив и проглотив здоровенный кусок яблока. – Под этой крышей находятся две женщины, которые причинят вам куда больше неприятностей, чем ваш враг.
Кэролайн с отвращением посмотрела на него.
– Вы забываетесь, мистер Малберри! – негодующе воскликнул преподобный Хорас. – Вы просто пьяны, сэр! Все же я должен согласиться… – Смутившись, он начал искать рукава отсутствующей черной мантии.
– Продолжайте, – ледяным тоном приказала Кэролайн. – С чем вы должны согласиться?
