Эд Данилюк - Пожар Саниры
Как должно выглядеть то, что он ищет? Что именно мог здесь потерять или позабыть злоумышленник? Сгоревший факел? Разбившуюся глиняную лампу с остатками фитиля? Прогоревшую вязанку сена? Ничего такого здесь не было. Точно не было.
Санира разочарованно полез через остатки пожарища обратно. Молодая женщина с интересом следила за ним.
– Слушай, а откуда у тебя такой синяк под глазом? Ты же вроде говорил, что тебя по голове стукнули?
– По голове, – согласился юноша. – Позавчера. А вчера вот по глазу получил, – он развёл руками, мол, такая вот опасная жизнь.
– Те же или кто-то другой?
– Другой. Я вчера к лесным ходил. Повздорил с одним дикарём.
– Ты серьёзно? – протянула женщина. Было видно, что она ему не поверила. – А ты, оказывается, драчун! – Она оглянулась на младенца и опять повернулась к Санире.
– Ты сказала, что возле твоего дома куча народу побывала. А кто именно? Кто здесь крутился?
Женщина поправила в волосах двойную глиняную чашу.
– Крутился? – пожала она плечами. – Крутился только ты.
Санира замер.
– Да не сердись ты! – рассмеялась женщина и тут же, оборвав смех, глянула на спящего ребёнка.
– Сюда вчера-позавчера должен был прийти какой-то человек. Может быть, знакомый или сосед. Прийти без дела или по пустяковому поводу, искать что-то. Так же, как я сейчас.
Женщина наморщила лоб. Покачала головой.
– Нет, такого не было. Мимо народ ходил, конечно, да никто ничего не искал.
Как же так! Злоумышленник был уверен, что Санира нашёл что-то важное, настолько важное, чтобы напасть на него посреди бела дня. И что? Напал, мешочек отнял, благополучно сбежал. Тут же понял, что в мешочке ничего нет. Что должен был сделать в этом случае поджигатель? Человек, знающий, что нечто, утерянное им, никто другой видеть не должен? Конечно, решить, что его потеря всё ещё валяется где-то возле дома.
– Ты куда-нибудь надолго уходила?
– Да куда же я надолго могу уйти? – кивнула женщина на своего младенца. – Сижу здесь как привязанная. С трудом на обряд очищения попала…
Ничего не понимая, Санира растерянно смотрел на собеседницу. В голове было пусто. Он был так уверен, что обнаружит у дома Шунучи что-то важное… Или услышит какое-то имя…
– Да что происходит?! – спросила женщина серьёзным тоном.
– Ничего, – буркнул юноша и, забыв попрощаться, поплёлся прочь.
Что же теперь делать? Санира, подавленный, растерянный, шёл, ни на кого не глядя и ничего не замечая. Столь очевидная, простая, всё объясняющая мысль оказалась неверной. Непонятно…
Только когда Санира прошёл чуть ли не пол-Города, в его голове мелькнула новая догадка: ведь пожар начался не только с дома Шунучи! Ну конечно! То, что так обеспокоило злоумышленника, могло остаться и у других домов!
Санира замер, не смея ещё верить в своё озарение. Ликующая улыбка растянула его губы. Он резко развернулся и зашагал в обратную сторону.
Спустя несколько кварталов он оказался у дома Фебути. Тут царило совсем другое настроение. Над пожарищем висела угрюмая тишина. Женщины с тревогой поглядывали друг на друга. Стоило появиться Санире, как они все разом к нему повернулись.
Лакути нигде видно не было. Жалко.
– Чего тебе? – резко спросила Фебути, глава дома.
Возмущение взмыло в груди. Как это «чего»?! Это улица! Здесь кто хочет ходит, что хочет делает!
Санира двинулся вдоль дома, не поднимая взгляда от земли. Множество луж, большое количество следов сновавших туда-сюда людей, кучи мусора. И ничего подозрительного.
– Эй ты! – разъярённо заорала Фебути.
Ей сделали какую-то уж совсем немыслимую причёску, и всё равно было хорошо видно, где именно Гарола отсёк ей клок волос на совете жриц.
– Милостью сестёр-богинь… – вкрадчиво поздоровался Санира, приостановившись.
– Ты кто такой? Чего хочешь?
Юноша уже шёл в другую сторону, всё так же не отрывая взгляда от земли.
Ничего подозрительного. Нигде.
Женщины сгрудились у прогоревших брёвен со стороны дома и смотрели на него с нескрываемым раздражением. Фебути замахнулась палкой, на которую опиралась при ходьбе, Санира сделал быстрый шаг в сторону, и клюка просвистела рядом с ним.
– Милостью сестёр-богинь! Всё их милостью! – по-стариковски кивая, проскрипел Санира, стараясь говорить, как Фебути.
Хозяйка дома зарычала и снова замахнулась палкой.
Санира, напрягшийся, как змея в броске, и лёгкий, как ласточка в полёте, сделал несколько уверенных шагов вперёд, решительно направляясь прямо к старухе, подставляясь.
Фебути резко рубанула клюкой, на этот раз уверенная, что попадёт. Она даже чуть придержала руку, чтобы ненароком не зашибить наглого юнца. Но тот лишь чуть отклонился в сторону. Не встретив сопротивления, палка просвистела в воздухе и с размаху ударила о брёвна. Женщина не смогла её удержать, и клюка полетела на улицу. Санира легко подобрал её, протянул Фебути. Та схватила клюку и тут же, не замахиваясь, ткнула ею в юношу. Его снова не было там, куда она целилась.
– Госака, иди сюда! – во весь голос крикнула старуха куда-то назад. – Быстрее!
– Беги, мальчик! – явно издеваясь, сказала одна из тёток.
– Я лишь гуляю по улице! Неужели вы решили украсть Город? Здесь ведь раньше была общая улица!
– Госака, ты посмотри, какой наглец! – закричала Фебути.
К женщинам подошёл громадный мужчина. Такого впору вместо волов в сани впрягать.
Санира остановился, готовый броситься наутёк.
– Совсем молодые отбились от рук! – визжали женщины.
Мужчина облокотился на бревно.
– Кажется, ты Санира дома Ленари, – сказал он.
Юноша вздрогнул. Никогда не угадаешь, кто тебя знает, а кто нет.
– Да что ты с ним разговариваешь! – кричала Фебути. – Плетью его, плетью!
– Иди, Санира, – сказал мужчина.
Юноша попятился назад, не отрывая от него взгляда. Госака не шевелился, продолжая глядеть бесстрастно, даже с некоторой усталостью.
Санира повернулся и, то и дело оглядываясь, помчался вниз по улице. Вслед ему понёсся женский гогот.
Пролетев мимо добрых полтринадцатьраз домов, Санира стал понемногу успокаиваться. Ну, мог получить, но не получил ведь! Ещё и развлёкся… Хорошо, что хоть Лакути не было, обошлось без позора.
И Санира уже шагом пошёл дальше.
Дом Зунати – третье место, с которого начался пожар, – пустовал. Как это ни странно, здесь не было ни одного человека. Текура, понятно, ушёл с утра к своей шайке. Радига с братом Киваной вполне могли отправиться в Лес на заготовку деревьев. Глава дома с женщинами, возможно, рыхлит поле. Однако кто-то ведь должен остаться! Убирать мусор, готовить еду, месить глину, кормить скот!
Чувствуя себя вором, Санира всё же прошёлся по улице взад-вперёд, перевернул несколько кусков спёкшейся обмазки стен, заглянул в кусты, но так ничего и не нашёл. То есть прогоревшего мусора здесь, как и всюду, была уйма, но подозрительного – ничего, совершенно ничего.
Злоумышленник уже всё забрал? Или ничего и не было?
2Второй овал улиц
В центре полукруга разъярённых людей стоял Радига. Его одежда была растрёпана и порвана. Белизна лица ничем не уступала цвету кожи лесных. Из царапин на лбу и щеке сочилась кровь.
Шум стоял неимоверный. Люди яростно потрясали над головой кулаками и палками. Было понятно, что рассвирепевшая толпа вот-вот растерзает его, но ни сил, ни решимости, ни даже желания сопротивляться у Радиги не было. Он жался к обугленным брёвнам одного из пожарищ, испуганно вздрагивая каждый раз, когда кто-то со злостью толкал его в грудь или плевал под ноги. От него шёл какой-то беспрерывный звук, глухое завывание. Наверное, он что-то говорил. Понять, что именно, за гулом злобных криков было невозможно. Преграда за его спиной была не слишком высокой, и в другой обстановке он мог бы легко перескочить через неё, но сейчас ему такая мысль, похоже, даже в голову не приходила.
Санира ещё не знал, что происходит, но по обезумевшим, перекошенным от гнева лицам понял, что готовится что-то ужасное. Он бросился к одному из знакомых, но тот, не оборачиваясь, лишь оттолкнул его. Санира пробежал вдоль стены спин и увидел Нимату. Тот пытался прорваться в самую гущу; его тоже не пускали.
– Что происходит?
Друг даже не повернул головы. Пришлось схватить его обеими руками и рвануть на себя. Взбешённый, Нимата развернулся, готовый к драке, увидел товарища и замер с занесённым для удара кулаком.
– Что происходит? – повторил вопрос Санира.
Нимата опустил руки и пожал плечами. Он тяжело дышал, по лбу стекал пот, волосы беспорядочно торчали.
– Сейчас будут забивать Радигу палками!
По голосу чувствовалось, что Нимате не терпится вернуться туда, в толпу. Он или не понимал, что сейчас произойдёт умерщвление человека, умерщвление знакомого им человека, или не верил, что это на самом деле случится.
– За что? Что он сделал?
Нимата не слушал. Он подпрыгивал среди вихря гневных криков, пытаясь протиснуться, просочиться туда, где происходило основное действо.
