Эд Данилюк - Пожар Саниры
– Я… – воин панически оглядывался по сторонам. – Я…
– Смотрите, что тут! – послышался издалека голос Нотабы.
Стражник шёл от ближайшего пепелища, неся в руках бубен.
Все головы разом повернулись в его сторону. Гарола, несколько опешив, отпустил охранника саней, и тот сразу же благоразумно отступил на пару шагов назад.
– Смотрите! – Нотаба приподнял бубен. Мужчина, довольный собой, улыбался во весь рот. – Нашёл на пожарище! Наши шутники, оказывается, подняли шум не отсюда, а из безопасного места! Здесь побоялись! Сначала перешли туда, а только потом ударили в бубен.
Выражение лица Гаролы изменилось. Он мельком глянул на провинившегося стражника и пошёл навстречу Нотабе. Взял бубен, повертел в руках.
– Я видел отпечатки ног, – добавил Нотаба. – Кто-то ходил вокруг.
– Босой? – покосился на него Гарола.
Воин улыбнулся:
– Да. Все пальцы вроде на месте. Нога обычная, не маленькая и не большая. Может быть и женщина, и мужчина, и даже юнец из тех, кто порослее.
– Что с хворостом?
Нотаба пожал плечами.
– Вон в том доме… – он махнул в сторону одного из пожарищ рядом с общественным домом, – …говорят, что ночью кто-то неподалёку ходил. Кто именно, не видели, спали. Слышали только звук шагов.
Старший воин вновь задумчиво посмотрел на бубен и отдал его Нотабе.
– Зачем понадобились все эти символы бога-Змея? – спросил кто-то из толпы.
– А вы что тут делаете? – рявкнул, резко развернувшись, Га-рола. Его лицо налилось кровью, кулаки сжались. Он, конечно, не мог не видеть, что к горящей фигуре подбегают всё новые и новые горожане, но до поры с этим мирился. Теперь же совершенно вышел из себя. – Быстро по домам!
Он оглянулся на обоих своих воинов, и те сразу же двинулись на собравшихся людей.
7Дом Ленари
Молчаливые, напуганные, подавленные, сидели у вечернего костра люди дома Ленари. Есть не хотелось, хотя каша дымилась обильным паром. Только Чивати, самая младшая, время от времени зачерпывала полбянку непомерно большой для неё деревянной ложкой.
Рядом с сестрой сидела дрожащая после купания в ледяной воде Такипи. Увидев пылающую женскую фигуру, она побежала искать своих, оступилась и упала в грязь. Пришлось едва пришедшей в себя после пережитого ужаса Ленари вести внучку к Реке. Мадара принёс на берег чистую одежду, а потом весь путь до дома кутал Такипи в свою накидку.
Санира считал сестру ленивой и нерадивой, но она, тем не менее, уже выстирала одежды, и они сушились здесь же, рядом с костром.
– Это был какой-то обряд, – говорил тихим голосом Донира.
Он обнимал свою женщину, Гарули, пытаясь хоть как-то её успокоить. Тётка Саниры продолжала всхлипывать, а их дочь, Нураби, непривычно тихая, прижималась к маме, поглядывая то на её зарёванное лицо, то на бледного отца.
– Змеепоклонники… – кивнул со вздохом Мадара.
Слухи о появляющихся то тут, то там вероотступниках передавались торговцами шёпотом, по секрету, с оглядкой. Неизвестно, почему обычные люди, горожане, вдруг начинали тайно поклоняться богу-Змею как главному божеству. Они приносили ему дары, только ему, будто и не было сестёр-богинь. Сами змеепоклонники говорили, что Земля и Небо перестали прислушиваться к людям, помогать, отводить напасти, а потому следует найти себе другого защитника. Некоторые утверждали, что сёстры умерли, их больше нет, и тщетно возносить им песни. Торговцы, рассказывавшие всё это, качали головами и добавляли, что вероотступничество – это помутнение рассудка, безумие, неизбежная плата за слишком вольные нравы.
– Да откуда у нас змеепоклонники! – отозвалась Такипи, разорвав сгустившуюся тишину. Все уставились на неё. Девушка как раз начала прихорашиваться, но, почувствовав, что на неё смотрят, подняла голову: – Нет их у нас! Никогда не было!
Она раскрашивала лицо. Чёрный полумесяц уже подчеркнул линию подбородка, заодно скрыв ненавистную родинку.
Мадара вдруг осознал, что делает дочь, и насторожился:
– Ты куда собралась?
Такипи улыбнулась, но не ответила. В её глазах промелькнули знакомые отсветы радостного нетерпения.
– Сёстры-богини, ты хоть заметила, что в Городе творится?
– Не приставай к ней! – зашевелилась Ленари.
Она пересела поближе к внучке и стала помогать Такипи заплетать в волосы сдвоенную глиняную трубку.
– «Не приставай»! – проворчал Мадара. – Она же женщина этого дома!
Ленари бросила на него взгляд, но промолчала.
Жетиси, успокаивая Мадару, положила ладонь на его руку. Он сердито оглянулся на свою беременную женщину.
– Ну, раз так… – поднялся Санира. – У меня тоже дела есть!
Мизази. Можно позвать её прогуляться по центральной площади.
Или Корики. С ней ничего придумывать не надо, она сама всё придумает…
Сердце в груди забилось чаще.
– А ну сядь! – рявкнул Мадара, вырывая руку из ладони Жетиси. – Ночь на улице! Не хочешь спать – я найду тебе работу!
Санира не успел даже оглянуться, как отец схватил его своими сильными руками и потянул вниз. Юноша, сопротивляясь, хотел было отступить на шаг, но Мадара встряхнул его и одним мощным движением бросил на место.
– Но как же!..
То, что сделал отец, было столь возмутительным, оскорбительным, немыслимым, что Санира даже не нашёлся, что сказать. Так поступить с мужчиной, у которого растёт борода!
– Не хочу ничего слышать! – ревел Мадара, надвигаясь на сына. – Пройдёшь обряд – будем разговаривать. А пока делай то, что я говорю! – И, отведя взгляд от Саниры, добавил: – То он в Лесу гуляет, то на ночь глядя со двора уходит!
Упоминание о Лесе немного поубавило возмущение Саниры. Ему совсем не хотелось, чтобы Мадара при всех начал обсуждать его встречу с Варами. Непонятно почему, отец, спокойно воспринявший появление дикарки там, на поляне, совершенно рассвирепел, увидев синяк под глазом сына и услышав сбивчивый рассказ о появлении её брата.
И всё же! Какая несправедливость! Такипи можно, а Сани-ре нельзя! Он взрослый, что бы они ни говорили! У него борода!
– У него борода… – вдруг сказала Жетиси, поглядывая на своего мужчину. – Ему скоро выбирать дом, в котором жить. Причём гораздо раньше, чем ты думаешь…
Мадара дёрнулся. Его челюсти зло заходили туда-сюда, отчего чёрная борода запрыгала на груди.
– Вон Такипи до сих пор одна! – продолжала Жетиси, понизив голос. – А Санира ведь мужчина, ему нужна свобода!
Такипи, похоже, что-то сумела разобрать в этом лихорадочном шёпоте, потому что замерла на миг, переводя взгляд с отца на мачеху.
– Нет! – резко ответил Мадара, вырываясь из объятий своей женщины. – Вон два ножа затупились. Пока не сделает, никуда не пойдёт!
Такипи взглянула на брата и ехидно улыбнулась. Потом стала затягивать верёвочки на кожаном, с четырьмя зеленоватыми кремнями браслете, подарке Радиги.
Изготовить такое украшение было несложно, но сосед додумался сделать камни совершенно одинаковыми и по форме, и по размеру. Теперь они смотрелись будто нарисованные. Очень красиво.
Санире было неприятно, что такая мысль пришла в голову не ему, а ненавистному Радиге. Будто тот лучше разбирается в кремне!
Юноша, косясь на браслет, потянулся за ножами.
8У остатков городских ворот
Положение Саниры было уже безнадёжным.
Камень Корики с силой врезался в короткий обломок сучковатой ветки, и та отлетела в сторону – ещё на полшага ближе к черте, проведённой на земле девушкой, ещё на полшага дальше от черты, проведённой Санирой. Галька, которую он метнул одновременно с Корики, тоже попала в нужное место, но слишком поздно.
– Конечно, змеепоклонники! – говорила девушка с присущей ей весёлой непосредственностью. – А кто ещё!
Санире сейчас было всё равно, кто сжёг женскую фигуру на центральной площади. Он злился на себя, на Корики, на богинь удачи и неудачи, на густые сумерки, на ветку, на камни в своей кучке…
– Подумай сам! Кому ещё понадобилось бы сжигать Город? И при этом устраивать такой ритуал…
– Раз, два, три! – поспешно скомандовал Санира, не дав ей договорить.
Они вместе метнули камни. Его галька пролетела мимо цели, даже не задев ветку. Хорошо ещё, что и Корики промахнулась.
Девушка уже выбрала в своей кучке новый камешек и теперь дожидалась, пока и Санира возьмёт гальку.
– Змеепоклонники и не на такое способны! – говорила она. – Ты слышал, они отравили колодцы в одном городе на полудне? А в другом однажды ночью вырезали всех младенцев. А ещё рассказывают, что они открыли ворота врагу…
– Угу, – буркнул Санира, не слишком веря во все эти ужасы.
Корики взглянула на него и рассмеялась.
– Ну, готов?
Юноша кивнул, замахиваясь.
– Раз, два, три! – отсчитала девушка.
Её тонкое тело упруго выгнулось, голова откинулась назад, подставляя красивое лицо последним лучам закатного солнца, и Санира на какое-то мгновение задержал взгляд на девушке.
