Клод Изнер - Дракон из Трокадеро
Не успела в голове Даглана забрезжить блестящая идея, как он тут же приступил к ее осуществлению. Он завладел бумажником Энтони Форестера, развязал шнурки на его туфлях, снял их, расстегнул пояс, приподнял тело и стащил брюки. Это дело, которое он провернул с необычайной ловкостью, отняло больше времени, чем предполагалось вначале. Прижав к груди штаны с бумажником, Фредерик поспешил вернуться к себе в номер, лишь чудом избежав встречи с толпой, галопом несущейся в покои убитого.
Внимательно прислушиваясь к шуму, который становился все громче и громче, Даглан подумал было смотать удочки, но тут вспомнил, что на нем нет брюк.
В дверь постучали. Фредерик спрятал добычу под матрас и увидел перед собой чопорного субъекта с отяжелевшими веками и кожаной сумкой в руках.
– Господин Финч? Я портной Морлан, пришел снять мерки. Меня попросили сшить вам костюм.
Фредерик Даглан сдался без боя. Покопавшись в своей сумке, портной потряс в воздухе сантиметром и опоясал им плечи нового клиента. Дверь вновь открыли и в номер ввалились сотрудники отеля, незадолго до этого удостоверившиеся в правдивости слов Филаминты.
– Господин Финч! Вы, случаем, не слышали? В 26 номере шума никакого не было?
– Еще как слышал! Позвольте заметить, что ваши рекламные проспекты лгут. Тишина? Здесь, в этом отеле? Смешно! Проходной двор какой-то! Вечно кто-то уходит, кто-то приходит, кричит как полоумный. Вы что, готовитесь к проведению карнавала?
– Вы это нарочно говорите?
Филаминта Демелан, со съехавшим набок шиньоном и еще не оправившаяся от страха, вызванного прикосновением к смерти, с выражением ярости на лице в упор смотрела на этого грубияна в жилетке и полотенце, обмотанном вокруг бедер.
– Попрошу вас не выходить из отеля, произошло… произошел несчастный случай, мы вызвали полицию, которая, несомненно, допросит как персонал, так и наших постояльцев, – заявил Ломбер Дутремон.
– Куда мне идти? – парировал Фредерик Даглан. – Если я выйду на улицу в таком виде, меня тут же возьмут под белы ручки и отведут в участок. Да и потом, мне кажется, не стоило ничего рассказывать… как это по-французски?.. ах да, фликам[36], чтобы не пятнать репутацию вашего заведения.
Он в гневе мерил шагами комнату, за ним по пятам следовал портной, отчаявшийся снять необходимые мерки.
– Никакой связи между нашей с вами историей, разве что… отсутствие штанов… Да, в сложившихся обстоятельствах мы вынуждены рассказать о причиненном вам ущербе.
– Из того, что вы говорите, я не понимаю ни единого слова.
– У нас украли уже вторые штаны, только на этот раз… их владелец умер насильственной смертью.
Чтобы изобразить на лице удивление, Фредерику понадобилось все его присутствие духа. Полотенце соскользнуло на пол, явив взорам собравшихся длинные кальсоны. Через ширинку проглядывал неизменный мужской атрибут, который деликатность запрещает демонстрировать по поводу и без повода.
Феликс Жодье подбородком указал на этот изъян в одежде. Фредерик Даглан недоуменно уставился на него и, наконец, замер на месте – к большому облегчению портного.
– Э-э-э… там, внизу, застегните вашу…
Мнимый негоциант из Бристоля увидел свою досадную оплошность и оставил без внимания кудахтанье Полетты.
– Как бы там ни было, вы же не собираетесь сказать, что организованная шайка злодеев выпускает кишки из мужчин, остановившихся в этом отеле, только ради того, чтобы стащить у них брюки?
– И бумажники тоже, – со значением сказал Ламбер Дутремон.
– В таком случае мне повезло, чертовски повезло! Из постояльцев больше никого не убили? – безразлично спросил он.
От волнения черты лица Ламбера Дутремона исказились.
– Шутка грубая и отдает дурным вкусом.
– Вот журналисты будут облизываться. Кстати, а каким образом моего соседа отправили на тот свет?
– Всадили стрелу прямо в яблочко! – воскликнул Гедеон.
– Ну вы остряк!
– Может, по ту сторону Ла-Манша и любят подобные развлечения, но у нас, во Франции, с убийцами не шутят, мы их преследуем и отрубаем им головы! – заявила Филаминта.
– Что касается нас, то мы в отношении их довольствуемся виселицей, – метко заметил Фредерик Даглан, – это служит доказательством того, что при отправлении правосудия и вы, и мы поступаем как варвары.
– Вот тебе раз! – дала ему отпор Филаминта. – Вы жалуетесь, что преступников казнят? Но ведь в противном случае людей, как сегодня, убивали бы пачками!
Ламбер Дутремон велел женщине замолчать.
– Господин Финч, у нас останавливаются лишь привилегированные постояльцы, – заявил Феликс Жодье, – бьюсь об заклад, что в этом отеле вы не встретите ни одной подозрительной личности.
– Вы правы, воры, охотящиеся за чужими штанами, отдают предпочтение роскошным отелям, но по зрелому размышлению я обратил внимание на некоего господина, чья физиономия совершенно не внушает мне доверия. Он носит густые бакенбарды, а глаза его – настоящие торпеды.
– Должно быть, вы имеете в виду господина Мэтью Уолтера, – вмешался в разговор дежурный администратор Феликс Жодье.
– Да он обходительнее монастырской привратницы, – добавил Гедеон.
– Вы наговорите! Этот отель не имеет с монастырем ничего общего, здесь кишмя кишат особы, торгующие своими прелестями. Около полуночи мой покойный сосед принимал у себя даму, мне пришлось слушать, как они предавались любовным утехам, стены-то ведь из бумаги.
– Господа, господа, как я могу работать, если вы без устали обрушиваетесь на этого господина с нападками? – заскулил портной, тщетно стараясь снять с торса Фредерика Даглана мерку.
– Полиция распутает этот клубок, – процедил сквозь зубы Ламбер Дутремон.
– Я буду разговаривать с инспекторами только в надлежащем костюме, так что дайте господину Морлану спокойно работать, – приказал Фредерик Даглан. – А заодно унесите поднос.
Номер опустел. Портной закончил снимать мерки и откланялся, пообещав через два часа прийти с готовым костюмом.
Фредерик Даглан выждал несколько минут, осторожно выглянул в коридор и направился в кладовку за своими инструментами. Он чуть было опять не потерял обернутое вокруг бедер полотенце. Обратный путь в номер неожиданно преградили две молодые женщины, дожидавшиеся лифта. Как только они оказались в кабине, Фредерик Даглан метнулся к себе. Затем в темпе разложил все необходимое, приподнял ковер, извлек несколько паркетных дощечек и добавил к собственным брюкам штаны Энтони Форестера. Если бы полицейские решили провести обыск по всем правилам, их ждал бы богатый улов. Поэтому бумажник Энтони Форестера перекочевал в тайник – вместе с деньгами и документами, до этого спрятанными за трюмо. Фредерик с сожалением заделал дыру в паркете, нанес слой лака и прибил обратно ковер. Быстрее, быстрее – здесь вот-вот будут флики. Отнести инструменты в кладовку, вернуться обратно, закурить гаванскую сигару – чтобы отбить запах лака – и выпить стакан воды. Подобная гимнастика была не для его возраста, и сердце Даглана отплясывало джигу. Тут он увидел у ножки кресла квадратик бумаги, забрызганный красными пятнами. Откуда он выпал? Фредерик вспомнил конверт, торчавший из бумажника Форестера.
Клапан, закрывавший его, был тут же отклеен. Фредерик извлек лист, исписанный неразборчивым почерком. Слова на нем читались с трудом, некоторые фразы были полностью залиты кровью. Он поднес письмо к лампе у изголовья кровати, но прочесть недостающие буквы так и не смог. Даглан сел за стол. Такого признанного специалиста по тайнописи подобная помеха остановить не могла.
Взяв в руки карандаш, он принялся за дело. По мере того как пробелов становилось все меньше, лицо его мрачнело все больше и больше. Фредерик с озабоченным видом спрятал записку в кальсоны, надеясь, что в своих подозрениях полицейские не дойдут до того, чтобы заставить его раздеваться. Как только ему принесут костюм, он отправится по адресу, запечатленному в памяти, вернет старый долг и предупредит человека, которого ему не суждено забыть до конца жизни. Даглан обязан для него это сделать. К счастью, у него осталось достаточно денег, чтобы нанять фиакр. Он отправится к нему завтра. Фредерик расшвырял подушки, рухнул на смятые простыни и стал ждать вторжения полиции.
На том же этаже, в двадцатом номере, Арчибальд Янг подстригал усы. В дверь постучали. Не желая видеть сейчас горничную, он приготовился послать ее куда подальше, но, увидев перед собой сурового вида мужчину, изумленно застыл на месте. Незваный гость протянул визитную карточку, обличавшую его как главного комиссара полиции, без приглашения вошел и замер посреди комнаты, прямой, как фонарный столб.
– Комиссар Вальми, из префектуры, – слащаво произнес он.
