Лучший иронический детектив - Белова Марина

— С малиной, — кивнула тетя Ася, подавая ему блюдо с пирогами. — Сейчас чаю налью. Так какие же новости нас ждут?

— Хорошие. Очень хорошие новости вас ждут, если посидите хотя бы два дня дома. Если же вы высунетесь еще куда-нибудь, — скажем, в Страсбургский суд, в комиссию по правам человека или в китайскую прачечную, то вполне возможно, что новости услышать будет уже некому. Я ясно излагаю?

— Ничего не ясно, потому что рот у вас пирогом набит, — сказал Владик.

— Николай Михалыч, — поспешно сказал Саша, заметив, что участковый перестал жевать и уставился на Владика, — давайте я его сам вздую.

Михалыч неожиданно расхохотался и налил себе Фанты.

— Давай, Владислав, с тобой выпьем за наши дальнейшие более слаженные действия. А рот я пирогом набиваю потому, что тетя твоя готовит изумительно.

Тетя Ася порозовела от удовольствия. Владик многое простил Михалычу, услышав от него комплимент в адрес любимой тети.

— А как она переводит, — коварно сказал он. — Про дрожь, пробежавшую по телу, прямо не заглядывая в текст строчит.

Михалыч опять перестал жевать и взглянул на тетю Асю.

— Любовные романы приходится переводить, — пояснила она. — Из всех переводов мне достаются именно эти. Даже дети смеются, а уж я-то как их ненавижу, — махнула она рукой.

— А детективы? — предложил Михалыч. — У Марджори Аллингхэм, например, еще много детективных романов не переведено.

— Вы знаете Марджори Аллингхэм? — удивилась тетя Ася.

— Я ее почти всю перечитал, — похвастался Михалыч, — прямо на английском. Мне приятель в городе из Интернета скачивает.

Все с уважением посмотрели на Михалыча. Надо же, а все считали, что он просто деревенский простачок. Саша подумал, что, возможно, и в расследовании Михалыч не так уж туп, как кажется. Что-то он про израильское посольство накопал. Но, похоже, что вытянуть из него ничего не удастся, если уж он решил ничего не говорить.

Тетя Ася с Михалычем завели разговор о литературе. Тетя Ася с упоением рассуждала о детективном жанре, а Броня, которому было скучно про это слушать, наклонился к Иркиному уху и похвастался:

— Мы с дядей Сашей все-таки закончили скамейку. Жаль, что он скоро уезжает, а то бы мы и стол сделали.

— Покажи, — тут же попросила Ирка.

— Я с вами, — встала Клеопатра Апполинариевна, и они направились во двор.

— Какой умница, Броня, — сказала Клеопатра Апполинариевна, присаживаясь на нее. — Даже спинку приладили. Ах, как удобно сидеть, так ровненько…

— Так-так, — раздался голос Михалыча с крыльца. — Так, значит, мы условия выполняем. Подставляем себя врагу, когда условились не выходить из дома.

— Но ведь я не одна, — стала оправдываться Клеопатра Апполинариевна.

— Значит, детей подставляем. А если у него винтовочка? — прищурился Михалыч.

Клеопатра Апполинариевна опрометью кинулась в дом. Удовлетворенный Михалыч не спеша вошел за ней следом.

— Так, — внушительно сказал он. — Дисциплины, как я вижу, у вас никакой. Значит так. Если я говорю вам, Клеопатра Апполинариевна, что из дома — ни ногой, я имею в виду вот эту самую границу, — потопал он ногой по порогу, — которую вы не должны переступать. В противном случае за вашу безопасность я не отвечаю. Вы и так мне чуть все не запутали своей самодеятельностью. Еще одна ваша подобная инициатива — и я оформляю задержание на трое суток за попытку помешать следствию. Мне этого времени как раз хватит. Потом сами спасибо скажете.

— Неужели все так серьезно, Николай Михалыч? — робко спросила Клеопатра Апполинариевна.

— Сами имели возможность убедиться, — сердито ответил Николай Михалыч. — Вы, небось, думали, что мы тут, деревенские недотепы, ничего не сообразим без вас?

Клеопатра Апполинариевна покраснела.

— Решили, решили, признавайтесь!

— Что вы, голубчик, — пряча глаза, сказал Клеопатра Апполинариевна.

— Я вас предупредил, — железным голосом сказал Михалыч. — Всего хорошего.

И он открыл дверь.

— Подождите — раздался крик Владика из кухни. Он примчался оттуда с куском пирога в руке. — А как же про посольство? Вы же нам так ничего и не рассказали.

— Про какое посольство? — удивился Михалыч.

— Про израильское. Вы же сами сказали…

— Я сказал?

— То есть вы… ну да, — закричал Владик, — вы сказали, что мы специально туда поехали.

— Я? — округлил глаза Михалыч. — Я вам ничего не говорил.

— Да как же не говорили! — возмутился Владик.

— Ничего я вам не говорил. И даже, — поднял указательный палец Михалыч, — я у вас сегодня не обедал. А все пироги, брат, ты сам слопал.

И Михалыч с высоко поднятой головой зашагал к крыльцу.

— Во кремень, — восхищенно сказал Саша, глядя ему вслед. — А знаешь, мать, он далеко не дурак. И в литературе разбирается. Думаю, что теперь я смогу вас оставить со спокойной душой.

— Санька, — возмутилась тетя Ася. — Неделя же еще не прошла.

— Пора, мать, пора, а то мне на работе потом не разобраться. Ну, завтра я еще с вами побуду, — сказал он, заметив умоляющий взгляд матери, — а потом мы с Натусей поедем.

После ухода Михалыча, Натуся взялась за посуду, а тетя Ася с детьми пошла в Жуковку провожать Пашу с Витей.

— Ничем мы вам не помогли, — печально говорил Витя. — Только хуже сделали.

— С чего вы взяли? — горячо возражала тетя Ася. — Наоборот, мы теперь точно знаем, кого бояться, и к тому же, возможно, мы спровоцировали его на более активные действия. Теперь все быстрее кончится.

— Уточняем, — солидно сказал Паша. — Установили мы, может быть, исполнителя, а заказчика по-прежнему не знаем.

— Да нет, вряд ли он исполнитель, — задумчиво сказал Витя. — Исполнитель бы действовал более профессионально. И спокойно. А этот нервничал очень.

Тетя Ася горячо с ним согласилась. Расстались тепло.

— Теперь приезжайте к нам просто отдыхать, когда все кончится. Договорились?

Паша с Витей долго махали из автобуса. Владик нахмурился.

— Не люблю, когда уезжают.

— Ну, — обняла его за плечи тетя Ася, — пойдем Захара Ильича на вашего леща приглашать.

Захар Ильич очень обрадовался приглашению.

— С удовольствием, — говорил он, — посидим по-семейному. У вас такие славные племянники. Как мы с вами в карты на берегу играли, ха-ха-ха, — неожиданно раскатисто рассмеялся он.

— А мы повторим, — тут же предложил Броня.

— Так-так. Непременно повторим, непременно, — закивал профессор.

Нина Федоровна смотрела на него явно неодобрительно. Она принимала его радость общения с чужими людьми как личное оскорбление. Однако против того, чтобы поужинать вместе, не возражала.

— Мы постараемся, — поджав губы, сказала она. — У Захара Ильича так много работы…

— Нет-нет, — поспешно перебил ее Захар Ильич. — Никакой работы, я приехал сюда отдыхать. Мы непременно придем.

Клеопатра Апполинариевна тоже была довольна.

— Хоть поужинает с нами, как человек, — сказала она. — А то с этой мымрой у него, наверное, кусок в горло не лезет.

— Он в карты хочет играть, — предупредил Броня.

— Хороший человек, — обрадовалась Клеопатра Апполинариевна. — А ты что у нас загрустила, девочка? — спросила она молчаливую Ирку.

— Она немножко расстроена, — объяснила тетя Ася. — Мы с ней вспомнили про грустную историю моей двоюродной бабушки…

Но не историей Иринушки и ее жениха Алексея объяснялась молчаливая задумчивость Ирки. Она обдумывала важный вопрос. Ночью Паша подал ей великолепную мысль про привидения. Теперь грешно было бы не воспользоваться приходом Захара Ильича, чтобы проверить кое-какие технические детали, а заодно проверить, купится ли на привидение ученый человек, профессор. Бронька уверял, что купится, поскольку занимается скифами, которые давно вымерли. «Значит», — с несокрушимой логикой заключил Броня, — «он ко всякой чертовщине давно готов».

К визиту Захара Ильича тщательно готовились и дети, и взрослые. Владик разыскал на веранде длинную веревку — достаточно толстую, чтобы она не путалась. Следующей задачей было набить чем-нибудь ночную рубашку. Бронька предложил было швабру, но Ирка, подумав, эту идею отвергла.