Сердце знает - Игл Кэтлин

Но зато Хелен сможет. У нее есть силы и профессиональное умение. Ей поручено. И у нее есть долг перед другом.

2

Эта женщина все еще заставляла его чувствовать себя эдаким Кинг Конгом, засматривающимся с древесной верхушки на Джессику Ланж. Он чертовски хорошо понимал, что он другого рода-племени, но уже от одного запаха ее волос был готов ходить колесом. От мысли, что Риз Блу Скай способен на безрассудство ради женщины, ему становилось смешно. Но теперь на это шоу хоть билеты продавай.

Он не помнил точно, сколько лет прошло с тех пор, как они встречались — он вообще был не из тех, кто ведет точный счет — но ее он не забыл. Это она исчезла. Он ведь тогда был забитый мальчишка, отчаянно уцепившийся за прекрасную мечту, а она исчезла, едва он отвлекся. Ему, наверное, следовало привязать ее к дереву.

Он подъехал на «Линкольне», взятом напрокат, к парадному входу в казино, под длинной галереей с вывеской «Pair-a-Dice City», которая ослепительно сияла на фоне темного неба. Но час был полуденный, и стоянка на две трети пустая, так что он решил, что сейчас самое лучшее время зайти в казино. Он только что вернулся из аэропорта Рапид-Сити, где провожал на самолет до Юджина сестру Роуз.

И, пожалуй, он заглянул сюда неспроста. Знал, что застанет там Хелен. Предварительно позвонил приятелю-администратору и узнал, когда она работает. По правде, он не очень жаловал казино, но ему было интересно, какую такую прекрасную работу нашла Хелен. Его интересовала сама Хелен. Черт, здорово, что они сейчас встретились. После того как каждый из них пошел своей дорогой, выходит, очень скоро она стала встречаться с кем-то другим, родила ребенка, но он не собирался вдаваться в подробности. Его интересовала общая картина. Как вообще живет Хелен, незабываемая женщина, покорившая его сердце…

Швейцар в ливрее, открывший дверцу автомобиля, кажется, нашел для себя если не идеальную работу, то идеальную форму. Эта ливрея придавала Элвису, Пятнистой Собаке, воистину царственный вид, особенно пуговицы, но Риз помнил, что Элвис, когда они вместе учились в школе, больше всего на свете любил повозиться с чьей-нибудь машиной. Он, как и прежде, носил усы, как у летчика, и жиденькие черные бакенбарды. Борода у него не очень росла, так что пришлось ограничиться бакенбардами; но всякий раз, когда к нему обращались «король», он царственно приосанивался.

— Привет, Блу. Как ты поживаешь, Биг-ган?

— Жив-здоров, а как живет Король?

— Шикарно. Сообщи в светской хронике, что видел его собственными глазами в казино. — Элвис похлопал себя по брюшку. Затем, улыбаясь, устроился на место водителя и стал пробовать кнопки на панели управления.

— Классная тачка, Блу.

— Взял напрокат. И кстати, оплатил страховку, так что смотри, полегче.

— Не возражаешь, если подниму сиденье?

Риз улыбнулся. — Смотри, чтоб тебе ничего не прищемило. Автомобиль тронулся. — Не против, если я покручу кассету? — А ты на почасовой оплате?

Скалясь, Король высунулся из окна, поправил прическу. Массивный золотой перстень сверкнул на солнце. — Ставь на красное.

Риз кивнул и хлопнул ладонью по крыше машины, давая Элвису знать, чтобы тот отъезжал. Приятно видеть, что у людей есть работа. Он сбился со счета того количества людей, которые на поминках отца упоминали о своей работе в казино. Если игорный бизнес способен ударить по безработице в резервации, то он за него голосует обеими руками.

Но казино, все равно, ему не по нутру. Ризу не нравились его мерцающие огни, дым столбом, позвякивание игровых автоматов, когда изредка они выбрасывали выигрыш. Особенно ему не нравились глаза игроков возле этих автоматов. У некоторых был вид, словно неделю они неотрывно провели у телевизора. Другие же напоминали парней с похмелья после 4-х дневной беспробудной пьянки. Но больше всего его опасение вызывали глаза, которые лихорадочно блестели, — загнанные, перепуганные, отчаянные. Отчаявшийся игрок, наверняка, проиграет. А Риз терпеть не мог проигравших. Когда сам проигрывал, он ненавидел себя. Но он любил игру, любил играть и, конечно, любил выигрывать. Только не в карты и кости.

Чувство, что он проиграл что-то, потеряв Хелен Кеттерлинг, все эти годы, время от времени вызывало ноющую боль в груди. Эта боль стала привычной, словно кто-то из задней комнаты иногда окликает его. Но вот сейчас она открыла дверь и выглянула. И конечно, исчезла, не говоря ни слова, вслед за отцом, словно ушла в прошлое. Ему приходится искать ее, но это нормально. Гордость сейчас для него немного значит.

Он вышел к ряду игральных автоматов, как раз в тот момент, когда пожилой мужчина в комбинезоне и выцветшей кепке «Керджил» выиграл. Он посмотрел на Риза так, словно этот его выигрыш их объединяет. Риз улыбнулся.

— Если поторчать здесь достаточно долго, то рано или поздно он уступит, — сказал старик весело. Он обхватил автомат руками, пока двадцатипятицентововые монеты дождем сыпались на поднос.

У Риза было такое чувство, словно его застали подглядывающим в замочную скважину. Он отвернулся. — Ищу, где здесь столы для «блэкджэка».

— Часть посредине, а часть — прямо и направо. В зависимости от того, какую ставку поставишь.

— Я ищу одного крупье.

Риз уже отходил, но слыхал, как старик сгребал мелочь в пластмассовый стаканчик. — Сейчас народу мало. Можешь с ним сыграть сам на сам, пока не кончатся фишки, — гремел старик.

Неожиданно было видеть, как она стоит там, встречает любителей карт, приглашает за зеленый столик. Ему почему-то представилась всеми брошенная хозяйка дома отстраненно играющая неиспользованным столовым серебром, выставленным на стол для вечеринки, которая так никогда и не состоялась.

Прядь по-летнему выгоревших волос выбилась из-под заколки на макушке и ниспадала со лба длинной латинской «S», прикрывая нежную щеку. Мягкая, ухоженная, элегантная. Она также импонировала ему сейчас, как и тогда, когда он впервые увидел ее, идущую через детскую площадку.

Риз не играл в карты, но даже если бы она торговала прошлогодними пирожными, он бы двинулся к ней.

— Что требуется для игры?

— Куча денег. — Она встретилась с ним взглядом, затем запрокинула голову, — и времени.

— И первое, и второе имеется, — но пригоршня банкнот, которую он протянул не считая, могла бы с таким же успехом гореть ярким пламенем, учитывая то, как она отмахнулась от денег.

— Совершенно законное платежное средство, — сказал он. — Или мне нужны фишки?

— Я не могу взять деньги из рук в руки. Положите деньги, и я обменяю их на фишки. — Она сосчитала банкноты, объявила сумму кассиру и выдала Ризу две стопки фишек.

— Ты и этой игрой увлекаешься? — спросила она тихо, скользнув взглядом по двум цветным столбикам.

— Нет, если только не буду набирать очки, бросая карты в какую-нибудь корзину.

— За этим столом ставка 25 долларов.

— Судя по надписи, сюда, верно? — спросил он, кладя зеленую фишку в квадрат перед собой. — Где ты живешь?

— Снимаю дом у Кармен Бендиджер. Карты устраивают?

Он вспомнил, что должен посмотреть, все ли карты из четырех колод на месте, и не крапленые ли они. — Прекрасно — она легким сноровистым щелчком разложила карты на столе. — Замечательно. Ему было все равно, припрятаны или нет тузы в рукавах ее хрустящей белоснежной блузки.

— Ты не следишь.

— Да нет же, слежу. Покажешь мне раздачу а-ля Кеттерлинг?

Тонкие руки околдовали его, настолько ловко она манипулировала не одной, а сразу четырьмя колодами карт. Казалось, что карты у нее в руках существуют сами по себе, а она просто сидит, ведет разговор.

— Ты ведь помнишь Кармен? Она по-прежнему читает биологию. А на лето уехала в университет.

— Да, помню, твоя подруга. Как-то, когда приезжал сюда, встретил ее. Про тебя спрашивал. — Он подошел ближе, пока она не подняла глаза. — Она сказала тогда, что не знает, где ты, что ты как бы уехала.