Сердце знает - Игл Кэтлин

Она внимательно осмотрела его. Предмет был похож на небольшой колпачок от чего-то, на какую-то деталь от автомобиля.

— Думаю, это часть фары. У меня есть еще один кусочек, побольше, и небольшой осколок стекла. Я осматривал это место сотни раз, он лежал там на самом виду. Удивительно, как прерия может скрыть что-то на время, а потом вдруг вернуть.

Хелен кивнула. — Словно мать.

— Словно мать. — Риз убрал свою находку в карман.

— Что ты собираешься с ней делать?

— Еще не знаю. Покажу ее Доузеру и посмотрю, что он скажет, — он снова обнял ее. — А теперь расскажи мне о его детстве.

Она все еще смотрела на его карман. — Ты думаешь, эти осколки смогут помочь?

— Это мы узнаем, — пообещал он. — Расскажи мне о…

— Разве тебе не икалось? — Улыбнулась Хелен. — Очень хочется верить, что тебе все же икнулось пару раз от тех проклятий, которые я посылала на твою голову во время родов.

— То-то я себя неважно чувствовал на площадке. Это был тяжелый год, но… — Он придвинулся к ней ближе и положил руку ей на живот. — Мне следовало бы быть с тобой в тот день. Кто-нибудь был с тобой рядом?

— Подруга. Тоже учительница. У нее было трое своих детей, так что она все об этом знала. Мы даже хорошо не знали друг друга. Я была такой… — Она накрыла его руку своей и слегка сжала ее. — Я не думала о кесаревом сечении, поэтому слегка испугалась, когда начали говорить об операции. Я хотела, чтобы все прошло естественно, но когда начались осложнения, мне очень хотелось, чтобы кто-то…

Ей был нужен он. Она была рассержена, напугана и страдала от боли, которая оказалась сильнее, чем она предполагала, она хотела, чтобы он был рядом. В тот момент она думала, что он должен почувствовать это. Риз должен был появиться возле ее кровати. Он был отцом ребенка, и им следовало пройти через это вместе.

Но все было иначе. Только она и ее ребенок вместе прошли через это. Хелен улыбнулась: — В тот момент, когда родился Сидни, я больше не была одна.

— Здесь должен быть шрам. — Риз приподнял блузку, затем, попросив глазами разрешения, расстегнул змейку брюк. — Я заметил его раньше, но решил тебя не расспрашивать, так как подумал, что он не имеет ко мне никакого отношения. — Он провел пальцем по шраму, затем теплая ладонь легла ей на живот. — Теперь я знаю, что ошибался.

— Да.

— Как ты выбирала для него имя?

— Это второе имя моего отца. А второе имя Сидни — Рой. Думаю, этим все сказано. — Риз был очень удивлен, что она назвала Сидни и в честь его отца. — Я всегда хотела рассказать Сиду о тебе, но только, когда он станет постарше. И тебе о нем тоже.

Риз быстро кивнул. — Эта фотография была сделана в больнице? Сидни на ней кажется таким маленьким.

Хелен рассмеялась. — Он весил 9 фунтов и 6 унций.

— Это много?

— Попробуй походить с ребенком весом больше 9 фунтов, который постоянно давит тебе на мочевой пузырь.

— Наверное, нелегко, — улыбнулся Риз. Его рука все еще согревала ее живот. — Он часто плакал? Когда он начал ходить, говорить, ну, и все такое?

— Его первым словом было «нет», а бегать он начал раньше, чем ходить. Ему все было интересно и очень не нравилось, когда его отнимали от груди. Меня это устраивало, ведь, когда я его кормила, я должна была держать его на руках, а иначе, он начинал вертеться.

Она положила голову ему на плечо, а руку на грудь. Теперь она обнимала его так же, как он обнимал ее, пока она рассказывала ему о детстве Сидни.

— Когда Сидни был голоден, он никогда не плакал, но всегда давал мне понять, что его пора кормить. Однажды мы сидели в машине на краю стоянки. Подруга пошла в магазин, а мне пора было кормить Сидни, поэтому я осталась в машине. Окна были открыты, и я почувствовала, что кто-то наблюдает за мной. Обычно я прикрывала грудь, но было лето, и я немного расстегнула блузку…

— Это был мужчина?

— Нет, какая-то старушка. Она смотрела на меня и плакала. Когда я взглянула на нее, она улыбнулась и извинилась за то, что наблюдала за мной. — Хелен посмотрела на Риза, грустно улыбаясь, почти так же, как та старушка. Теперь она понимала ее лучше, чем в тот момент. — Женщина сказала, что она выкормила десятерых детей, и самый младший был моего возраста. «Глядя на тебя, я просто чувствую, как маленький ротик ищет сосок в ожидании молока. Так приятно, когда ты кому-нибудь нужен», — сказала мне старушка. — И я подумала, что она права, но когда в тебе нуждаются так сильно, когда от тебя полностью зависят… — Хелен замолчала, пытаясь подобрать другие слова, чтобы выразить эту мысль. — Мне кажется, я всегда этого боялась. Сидни научил меня справляться с этим.

Риз, кивнул, произнеся с трудом: — Я рад, что этому тебя научил Сид, а не другой мужчина.

— Я тоже. Честно говоря, у меня не оставалось времени на мужчин.

— У меня тоже, после того как я перестал играть за «Ма-верикс». — Риз улыбнулся, а его рука скользнула немного выше.

— Мне кажется, я не избаловала его. Он не маменькин сынок.

— Нет. Но я понимаю, почему ему не нравилось, когда ты отнимала его от груди. Я бы тоже возражал. — Он расстегнул застежку ее лифчика, шепча: — Пойдем в машину. Спорю, и мы сможем вызвать слезы на глазах старушки.

— Это ты меня назвал старушкой?

— Я уже заставил тебя плакать. Тебя я называю моей женщиной, — Риз усмехнулся. — И я зову тебя с собой, моя женщина.

Хелен рассмеялась, но когда он начал ласкать ее соски, замолчала и вздрогнула. Ее тело потянулось к нему. Риз поцеловал ее, и Хелен почувствовала, как его язык проник ей в рот. У них обоих перехватило дыхание, и они перешли на жаркий шепот:

— Ну же, пойдем в машину, — Риз отнял руку, — пока нас не застали в гостиной.

— Если нас застанут в машине, тоже будет не очень хорошо.

— Давай куда-нибудь поедем. Плакса во дворе. Он присмотрит за Сидом.

— У тебя завтра встреча?

— В девять, по местному времени.

— Ты можешь остаться на ночь здесь.

— Да? — Но тебе придется спать на диване.

16

На рассвете Риз встретил Доузера и Тайтуса возле баскетбольного шита.

Он ушел, а его сын, жена и собака остались спать в квартире, которая была чужой для каждого из них. Пробираясь в неверном утреннем свете почти наощупь, среди взятой на прокат мебели, он вдруг с особой силой ощутил нелепость ситуации: в этой квартире жили его близкие, но сама квартира была чужой. Тысячи раз он по утрам выходил из меблированных комнат, но сегодня все было совершенно иначе. Сегодня он двигался осторожно, стараясь не потревожить близких ему людей, словно опасаясь ненароком разорвать тонкую ниточку, связавшую их совсем недавно.

— Осторожно, не разбуди их, ты теперь за них в ответе.

Как странно, очень странно. Он вернулся домой один и обнаружил три живых существа, которые были частью его самого. Удивительное чувство — ему не хотелось оставлять их ни на минуту. Но ведь надо работать. И эта мысль тоже показалась неожиданной. Он вернулся домой, чтобы попрощаться со своим отцом, отдать дань уважения и уехать отсюда, из Бед-Ривера, навсегда. Но Бед-Ривер не только не отпустил его, но, казалось, постарался привязать еще сильнее.

Сегодня Риз пришел первым. Он взял мяч, достал любимые кроссовки из ящика и сел на скамейку, вмурованную в асфальт. Не успел он зашнуровать кроссовки, как появились друзья. Три закадычных друга начали утро с игры «вокруг света», которая помогает расслабиться и телом, и душой. Риза беспокоили две вещи: собрание Совета и улика, которую он нашел в траве на обочине. Он передал железку Доузеру, затем глотнул воды из бутылки, наблюдая, как на лице друга появляется хищное выражение.

— Конечно, это от орудия убийства. Это фара. — Доузер вытер лицо рукавом футболки. — Я думаю, мы должны сейчас же показать это федералам.

— А что, если эти бюрократы засунут ее в долгий ящик? — попытался возразить Риз, хотя знал, что Доузер прав.