Иоанна Хмелевская - Жизнь (не) вполне спокойная
На деле же оказалось, что журнал фактически — рекламный проспект, в котором лично я с жаром рекламирую «Тойоту Авенсис»! Да я бы ни за какие коврижки не согласилась рекламировать машину, которую считаю браком. Не говоря уже о том, чтобы делать это бесплатно. А ведь о рекламе хитрюга парень не сказал ни слова! Надул, прохвост.
Естественно, мы с паном Тадеушем, моим доверенным лицом, плюясь кипятком, решили подать на негодяя в суд. Надо было бы, но выяснилось, что крайним сделали бы парнишку, который морочил мне голову. И что? От него требовать возмещения морального ущерба? Проучить-то его, конечно, надо было, но тратить время, здоровье, силы и деньги только ради дурацкой мести? Идиотизм.
Но история эта оставила в душе моей нехороший осадок…
А моей «автомобильной заразе» этой истории оказалось мало. Вскоре она позволила себя угнать.
Полиция невероятно обрадовалась, что на моей угнанной «Тойоте Авенсис» стояла противоугонка Lojack. Мне, честно сказать, было уже всё равно. В полицейском участке мы с Витеком украдкой озабоченно переглядывались — мне вовсе не хотелось, чтобы мерзавку-машину нашли. У меня ее фанаберия давно сидела в печенках, я уже подумывала, получив страховку, сменить авто, наплевав на цвет курточки. Увы и ах — противоугонка выдержала экзамен. «Тойота Авенсис» вернулась. Воров элегантно засекли. Те сообразили, что они под колпаком, и притаились, выжидая, что же предпримет полиция. А полиция тоже выжидала, что предпримут воры. Потом все разом потеряли терпение, и машину вернули мне.
Мы с Витеком отправились в гости к Алиции.
Отъезд планировался ранним утролд только вот ночью, как из дырявого мешка, посыпались телефонные звонки, и я выехала злая и невыспавшаяся. По дороге мы ссорились из-за маршрута. На бензозаправке я в растрепанных чувствах зачем-то купила два шоколадных батончика, чего никогда не делала, а потом на шоссе шандарахнула со всей дури какого-то немца правой фарой в зад. Его машина неожиданно вылезла неведомо откуда, я и не заметила. Потом знающие люди объяснили, что немец нарочно подставился ради страховки, поэтому вовсе не был расстроен, и даже весел. Приехала патрульная машина, полицейские говорили исключительно по-немецки, как и «стукнутый» немец, поэтому беседа состоялась по телефону при помощи Гражины, которая сидела у себя в Штутгарте, а мы — на шоссе.
Вся эта трагедия разыгрывалось в полукилометре от ближайшего сервисного центра «Тойоты» и в десяти километрах от парома. Машина осталась в сервисе, а мы рванули на паром. Я вернулась в Варшаву в одиночестве, Витек остался перегонять машину. К тому же я перепутала номера счетов и переслала деньги не в сервис, а в аварийную службу, которая буксировала машину в ремонт. Тут же оказалось, что платить не нужно было вообще, потому что всё покрывала страховка.
Аварийная служба потом деньги вернула по собственной инициативе, и это было единственным светлым моментом, потому что проклятая «Тойота Авенсис» надоела мне хуже горькой редьки. Капризная, вредная и злобная машина. И я должна была эту гадину рекламировать!
Терпение у меня лопнуло, и наконец-то я купила «Вольво».
После возвращения из Дании я с головой погрузилась в сценарии, пытаясь с ними покончить.
Посвятив год этой ненавистной работе, на которую, непонятно почему, позволила Мартусе себя уговорить, я твердо поклялась, что больше к этой мерзости пальцем не прикоснусь. Я, словно теряющий силы пловец, выдиралась из недоделанных сценариев, которые цеплялись за меня, как репьи за собачий хвост.
По-моему, как раз тогда в Кракове разыгрывались душераздирающие сцены на почве съемок по моему сценарию, который мы с Мартусей вдвоем писали в Биркероде. Что именно там происходило, я не знаю, телевидение остается для меня загадкой, как с точки зрения внутренних интриг, так и видимых результатов.
И в это же время, хотя я в этом не уверена, русская дублированная экранизация несчастной книги «Что сказал покойник» все-таки вышла у нас в прокат. Я уже писала, что сначала посмотрела этот шедевр на русском языке, мне его синхронно переводил человек, которым одинаково владел и русским, и польским языками. Зрелище меня умилило, потому что я впервые видела экранизацию собственного творения, более или менее близкую по духу к оригиналу.
И тут я пошла смотреть фильм на польском языке. Мне стало плохо.
Когда я немножко отошла, выяснилось, что дубляж происходил следующим образом: во-первых, для экономии средств пригласили актеров, озвучивающих только рекламные ролики, а во-вторых, из тех же соображений каждый из актеров читал свой текст в одиночку, без партнеров и тут же шла запись. Актер не знал сценария и читал наобум.
Дубляж фильма «Что сказал покойник» картину доконал. Что там русские ни сняли, фильм можно было смотреть, но наше телевидение его окончательно растоптало.
Я продолжала обустраивать свой дом. Происходящее в моем новом жилище метко описала моя внучка Моника.
— У бабушки совсем как на вокзале, — ужаснулась она, оглушенная бесконечной кутерьмой.
Я впервые в жизни устроила встречу Рождества в собственном доме. И тут я почувствовала, как мы похожи с мамой по поводу количества праздничного угощения — невзирая на постоянные визиты многочисленной родни, я мечтала найти какого-нибудь свиновода, ибо справиться с остатками наготовленной жратвы опекаемые мной кошки никак не могли. Мы с пани Хени наготовили чудовищное количество снеди.
Старая дура.
Последнее совместное Рождество мы встретили в восьмидесятом году у матери, а потом начались всякие сложности, не говоря уже о расстояниях: дети — в Канаде, мы — здесь. Короче, очередной встречи семейного сочельника детям пришлось ждать, если не ошибаюсь, лет восемнадцать. Роберт уехал, Ежи вернулся, и в отсутствие Роберта Рождество мы отмечали то в Варшаве на аллее. Неподлеглости, то в шампиньонной теплице, то в Константинов-Лодзки.
Я никак не могла повлиять на решение сыновей развестись с первыми женами. Это дело не мое. Всех своих невесток я очень любила и считала, что сыночки в очередной раз сделали замечательный выбор. У меня мир и дружба со всеми невестками, я каждый раз одобряла выбор сыновей. Но как при такой текучке среди родственников можно было справлять Рождество всей семьей?
И вот первый традиционный сочельник! Собрались у меня. Елка до потолка, забор украшен, как в американском кино, а дома запасы вкусностей наготовлены на целую орду из голодного края. К моему огромному изумлению, все прошло тихо-мирно, если не считать каприза Тересы, решившей непременно вернуться домой сразу после ужина. Такси должно было приехать только через полчаса. Эти полчаса она просидела надувшись. Казалось, что вокруг нее на километр всё заледенело. В скобках замечу, что на следующий год на Рождество таксист ждал у калитки, а Тереса как-то совсем не спешила уходить. Я не в состоянии предугадать все выкрутасы собственного семейства.
Что тут скрывать, после своего девяностого дня рождения, который мы с шиком шумно отметили в элегантном ресторане в Вилянове, Тереса практически совсем оглохла. Не думаю, что тут есть какая-то связь, но факт остается фактом — раньше она слышала лучше. Добросердечная Малгося пять раз в неделю к ней наведывается, привозит продукты и лекарства, помогает помыться и вообще делает кучу добрых дел. К тому же старается развлечь ее, да так удачно, что эхо разносится по округе.
Дело в том, что Тереса обожает решать кроссворды и частенько требует от Малгоси подсказок, когда ее собственных познаний не хватает. Малгося с удовольствием ей помогает. Но, как правило, Тереса сидит в гостиной, а Малгося хлопочет на кухне или в ванной, хоть небольшое, а все-таки расстояние… Поэтому Малгосе приходится орать во весь голос, чтобы глуховатая Тереса ее услышала.
Вскоре удивленная Малгося поняла, что соседи на лестнице как-то странно на нее поглядывают и здороваются преувеличенно учтиво и с осторожностью. Какое-то время это продолжалось, пока соседка, которая с Тересой почти подружилась, не выдержала и не поинтересовалась.
— Пани Малгося, — с тревогой спросила она, — что там творится у пани Тересы? Что за страшные вопли каждый божий день? Кто орет? Вы с ней не ссоритесь, нет?
Малгося остолбенела и вытаращилась на настырную тетку, после чего ее осенило, в чем тут дело. Ничего удивительного, что вопли поднимали на уши весь дом, ведь Малгося, отвечая на вопросы Тересы из дальних закоулков квартиры, орала во всю мощь легких:
— Фортепиано!!!
— Эстрада!!!
— Штрудель!!!
— Португалия!!!
— Шашки!!!
А перепуганные соседи с верхних и нижних этажей нервно вздрагивали от этих криков, теряясь в догадках, кого так раздирает? Ну и совершенно справедливо, они, все как один, решили, что Малгося слетела с катушек, и потому со страху так вежливо с ней раскланивались. Понятное дело, не стоит раздражать помешанных.
