Дарья Донцова - Бабочка в гипсе
– Я думал, что нет. Когда Лара умерла, Нина ходить ко мне перестала, а Галя-то еще раньше отвалилась. Вышла замуж и забыла деда. Я сначала обиделся, а потом решил: значит, не очень-то они мне нужны, пусть живут, как хотят. Если понадоблюсь, найдут, а нет – значит, у них все хорошо.
– Позиция буддиста, – кивнула я.
Ковригин залил в себя новую порцию алкоголя:
– Не надо бороться с тем, что нельзя победить, и не стоит плакать по сгоревшему дому, он уже в головешках. Слезами горю не поможешь. Что должно случиться, то произойдет. Вот у меня сейчас на Кушнира внучка приятеля живет, он сам из Перми, попросил Марине площадь найти, съемную. А я с Ириной сошелся, на почве старинных книг подружились, переехал к ней, живем помаленьку. Не жалко девочку в пустую «однушку» вселить, отдал ей ключи, велел порядок соблюдать, обо мне не трепать, где живу не болтать, кто искать станет, позвонить. К чему это я? Ах да, судьба. Отец Марины опоздал на самолет, а он в океан рухнул. Повезло?
– Очень, – согласилась я.
– Дальше слушай, – продолжил Тим, – через месяц он в поезд сел, а состав с рельсов сошел, все живы остались, кроме него. Фатум его настиг.
– Зачем вас Нина нашла? – в лоб спросила я, с тревогой посматривая на пустеющую бутылку.
– Небось про Медведева знаешь, – кивнул Тим. – Хоть я и сам сидел сколько раз, не помню, но таким отморозком не был. Сына он вылечить хотел! Поэтому в киллеры нанялся! А у Нины в голове лишь одна идея крутилась: освободить мужика. Оба безумные! О детях подумали?
– Филипп был исключительно заботливым отцом, – напомнила я. – Вся история произошла из-за мальчика-дауна.
– Почему внучка ко мне раньше не прибежала, – заорал Тим, – когда они все это затеяли? А если бы и ее посадили? Мальчишек куда деть? В приют? Я мог денег дать! Накоплено! Но нет, сами кашу заварили! Черт бы ее побрал! Знал ведь, что это плохо закончится! И где теперь Нина? На железном столе. А что с парнишками?
– Мальчики в круглосуточном садике, даун Илюша в клинике, – ответила я. – Очевидно, Игоря и Леню отправят в детский дом. А Илюшу продержат в больнице, пока не закончится оплата. Кстати, есть еще Прасковья Никитична, мать Филиппа, она безумная.
– Насрать на бабку, – заявил «гном», – пожила и хватит, пусть о ней сынок заботится. Мальчишек себе заберу!
Я открыла рот и хотела сказать, что малышей никогда не отдадут пожилому, одинокому, да еще многократно судимому мужчине, но передумала. Пусть неприятную правду деду сообщат органы опеки. Мне надо найти убийцу Нины, второго снайпера, участника карточной игры.
– Взбрела ей в голову идея, – вдруг жалобно начал Тим, – все мне рассказала, да только не тогда, когда придумала, а после того, как осуществила. Пришла Нинке на ум чушь, съехала она из своей квартиры, сняла комнатушку у… прокурора, которая Медведева обвиняла. Я ее чуть не стукнул, когда узнал. «Зачем к Рублевой полезла?»
А она в ответ: «Деда, хочу ей жизнь искалечить! Валька не знает, кто я, на суд бывшую жену не вызывали. Я прикинусь доброй и… отравлю ее, яду в суп насыплю». Во, блин, дура!
Ковригин снова вцепился в бутылку и начал с ожесточением говорить. Я слушала Тима-плотника, боясь лишний раз пошевелиться, чтобы не прервать. Водка развязала язык сурового деда, а еще, похоже, он очень любил Нину и сейчас вне себя от горя. Но если Тимофей Пантелеймонович продолжит глотать спиртное, скоро он будет не способен ни передвигаться, ни издавать членораздельные звуки.
Я осторожно поправила в кармане включенный диктофон и оперлась руками о стол.
…Узнав задумку Нины про отраву, дед испугался и попытался образумить внучку:
– Не дури! Тебя сразу поймают.
– Плевать, – вздернула подбородок Нина.
– Посадят не на один год, – не успокаивался вор в законе.
– И что? – подбоченилась Нина.
– Детей в интернат определят.
– Зато я отомщу! – топнула ногой Нина. – Лучше помоги мне.
– Чем же? – спросил Тим.
– Достань хороший яд, – потребовала внучка, – чтобы Валентина наверняка померла, да еще пару недель помучилась.
– Не стану, – отказал вор.
Нина вспыхнула, ее щеки покрылись красными пятнами.
– Вот как ты меня любишь!
Тимофей не успел отреагировать, внучка кинулась к двери.
– Мужа ты этим не вернешь! – только и успел крикнуть ей в спину дед.
Некоторое время от Нины не было ни слуху ни духу. Но потом она снова приехала в «офис» дедушки.
– Офис – это подвал под баром «У бабушки Гусыни»? – уточнила я.
Ковригин поднял мутный взгляд:
– Да. Не могу же я вести дела в квартире, здесь Ирина, она о моем прошлом ничего не знает. Думает, я реставрацией книг зарабатываю, по людям хожу, грибок в библиотеках вывожу. С Ниной мы в подвальчике встречались, там надежно, я специально такое место подобрал, где лишних ушей нет. Эй, неси сюда еще шнапсу!
– Может, хватит? – робко спросила я.
Тимофей Пантелеймонович ткнул в меня пальцем:
– Еще не родилась Маша, которая указывать Плотнику смеет! Усекла?
– Усекла, – покорно повторила я.
– Во, молодец, – пошатнулся на стуле собеседник. – Нинка упертая была. Притопала и говорит: «На суде Фил вины не признал, в последнем слове заявил: «Я жертва оговора, вот убьют еще людей, поймете, что не того засадили». Но ты-то знаешь правду, – жестко сказал ей я, – сама говорила, как дом в Берове поджигала, помогала мужу. Дурак он у тебя, однако зачем винтовку в гараже держал? Нина вздрогнула: «Этого я не знаю! Плохо у меня с головой! Привыкла, что муж думает, а я исполняю. И только сейчас сообразила: Фил ведь мне, выступая на суде, подсказку дал. Надо кого-нибудь подстрелить, шум поднять, в газеты позвонить, вот его и освободят, решат: ошибка вышла, не того взяли! Снайпер на свободе». Дура! – снова не выдержал я. – Одна другой глупее идеи в голову лезут! Слава богу, решила прокурора не травить. Дотумкала: на кого менты сразу подумают? На соседей!
Нина встала: «Я ее пристрелю!»
– Час от часу не легче, – всплеснул руками Тим, – зачем жизнь губить? Достаточно просто ранить! В коленную чашечку впечатать. Статья другая, а эффект лучше, в инвалидном кресле тошно.
Я закашлялась: дед-уголовник всегда готов дать внучке добрый совет.
Глава 30
Речь вора в законе становилась все более неразборчивой и в конце концов превратилась в невнятное бормотание. Но я уже успела узнать всю правду. Тимофей таки согласился помочь внучке, взялся передать мне телефон. А Нина, начав действо-вать, быстро поняла, что ошиблась. Буквально сразу она вычислила, к кому в руки попал мобильный Вали, и на ходу скорректировала свой план, включив в него и меня. Нина даже обрадовалась путанице: она надеялась, что я смогу добиться освобождения Фила. Почему ей это пришло в голову? У меня есть лишь один ответ: она увидела у меня на комоде прикол, подстроенный Максом, – фотомонтаж, где я стою около президента и министра МВД. Помнится, приметив этот снимок, Нина ахнула и сказала что-то вроде: «Ну и ну! Ты, оказывается, большой человек». А я живо перевернула рамку изображением вниз и промямлила: «Ерунда, не обращай внимания». Нет чтобы засмеяться и сказать: «Это очередная шутка моего друга Макса, он еще и не на такое способен». Но я почему-то ничего подобного не произнесла. И вот теперь пожинаю плоды. Силаева, сообразив, что с ней говорит не Валентина, а Лампа, тут же вспомнила про тот снимок и возликовала: у соседки есть связи, ну неужели, если ее напугать как следует, она их не использует? То-то она говорила мне при каждом звонке: «Ты можешь! Пусть Фила немедленно выпустят. Позвони своим друзьям».
– Зачем вы отправили меня в прачечную искать кошку? – выпалила я. – Услали на другой конец города.
Тимофей Пантелеймонович рассмеялся:
– Приставучая ты оказалась! Один раз приехала, телефон получила. Второй раз без приглашения приперла. Липучка – копейка штучка. Понял я: ты не отстанешь, начнешь в подвал дорогу топтать. Надо офис менять, перебираться в новое место, куда ты не припрешься. Знаю я таких, как ты: пока человека не измылят, не отвянут. Ну и дал тебе наводку на прачку. Смех глядеть, как ты унеслась, за спиной пыль моталась. Дура с возу, а я поднялся и ушел. Вот для чего «офис» нужен, он не дом, спалился и бросил. Ищи меня свищи.
Ковригин чихнул, схватил со стола салфетку и вытер нос. Я заметила на ней красные пятна. У деда были слабые сосуды.
– И как только ты меня нашла? – запоздало удивился вор в законе и медленно наклонил голову.
Я промолчала. Наверное, в свое время Тимофей Пантелеймонович был ловок, умен и хитер. Но сейчас он явно не в курсе последних достижений криминологии, иначе бы не стал бросать в подвале платок со своим ДНК. Теперь жизнь преступников сильно осложнилась. Не хочешь, чтобы тебя нашли? Забирай с собой окурки, огрызки, мой тщательно после себя посуду, пользуйся отбеливателем, очищая место преступления, не роняй свои волосы, кожные частички, капли пота или слюны, иди на дело в костюме для работы в помещениях с радиационной опасностью. Тогда есть крохотный шанс остаться на свободе. Но лучше не иметь с миром криминала ничего общего, жить честно, зарабатывать деньги, а не воровать их. Простите за банальность, но актуальности это не потеряло. Не нарушайте закон. Рано или поздно вы непременно попадетесь.
