Дарья Донцова - Бабочка в гипсе
Когда Тим-плотник уронил голову на стол и захрапел, я подошла к бармену, достала из кошелька тоненькую пачку денег и спросила:
– У вас тут, наверное, есть комната отдыха для сотрудников?
– Посетителей в служебные помещения не пускаем, – заявил парень.
Я слегка увеличила сумму и сказала:
– У Тимофея Пантелеймоновича убили внучку, он пару часов назад опознал ее тело в морге, оттого и напился. Если уложите его в тихом месте, Ковригин будет вам благодарен. Он человек с авторитетом, может, в будущем вам понадобится.
– Бедный дедушка! – проявил мягкосердечность бармен. – Эй, ребя, волоките его в кабинет Петровича на диван.
Два официанта не слишком крепкого телосложения попробовали поднять Тима-плотника. Задачу хлюпикам удалось выполнить лишь с третьей попытки, и то лишь после того, как я им помогла.
Через четверть часа старик очутился на узкой софе в небольшой комнатенке. Я сняла с него ботинки и прикрыла ноги его же теплой курткой.
– Здоровый дед, – отдуваясь, сказал один из парней. – По лицу старый, а жилистый.
– И седины нет, – добавил второй.
– Красится небось, – предположил первый.
– Цвет натуральный, – решил поспорить с ним приятель, – темно-русый, корни такие же. У меня бабке сто лет, а зубы свои, ни одной пломбы.
– Ты и в рот ему успел заглянуть, – хмыкнул товарищ.
– Не, просто к слову пришлось, – ответил коллега. – Ща многие красятся, бабы все, как одна, блондинки. Считают, что белые волосы козырнее!
Я вздрогнула. По телу начал разливаться жар.
– Что ты сказал? Белые волосы козырнее?
Официант пошел к двери:
– Ну да, в смысле, моднее, красивее.
– Козырнее, – повторила я. – Бог мой! Вот дура! Глупее не найти!
– Кто? – проявил любопытство второй парень.
Но я быстро покинула бар и уехала в Брехалово.
Утро началось со счастливого повизгивания собак. Я приоткрыла глаз и увидела Макса, который стоял в проеме двери.
– Мы гулять, – свистящим шепотом объявил приятель, – а ты спи, еще рано.
Но я быстро села:
– Нет.
– Дух противоречия родился намного раньше Лампы! – восхитился Макс. – Ты готова спорить по любому поводу. Из вредности сейчас встанешь? Черт, следовало велеть тебе: «Живо одевайся», вот тогда бы услышал твой нежный храп.
Я накинула на плечи халат:
– Во время сна я не издаю никаких звуков.
– Ну откуда тебе знать? – хмыкнул Макс.
Я встала:
– Мы ошиблись.
– В чем? – насторожился Макс.
– Посчитали Маргариту Подольскую очередной жертвой киллера, – пояснила я. – Вот только вдова никакого отношения к карточной игре не имеет.
– Лампа, собак на улицу выпускать? – закричала баба Нила. – Они под дверью маются.
– Сделай одолжение, – ответила я, – пусть по двору бегают.
Макс сел в кресло:
– Твои слова не имеют смысла. Весь расчет Нины строился на необходимости убедить всех в том, что снайпер остался на свободе и продолжает убивать. Подольская якобы его очередная жертва.
Я села напротив Макса:
– Нина отличный стрелок, ей пристрелить человека, как мне выпить кофе. Вот только Тим-плотник убедил внучку…
Глаза Макса расширились:
– Внучку?
– Потом! – отмахнулась я. – Вор в законе уговорил Силаеву не лишать никого жизни. Нина вняла его совету и отстрелила Вале ухо. Прикинь, как Силаева ненавидела Рублеву! Она мечтала отравить прокурора, потом решила ее пристрелить, но сдержалась. И дала мне по телефону честное слово: больше никого не тронет. Поверь, Подольскую убила не Нина. Я твердо уверена, что Маргарита тут ни при чем. Либо это два разных дела, либо некто знал, что киллер пообещал убрать первого прохожего в семнадцать ноль-ноль, и воспользовался случаем.
– Неужели ты поверила обещаниям Силаевой? – хмыкнул Макс.
Я встала, взяла из ящика комода фото и протянула приятелю:
– Узнаешь?
– Крутая приколина, – засмеялся Вульф, – Лампа в обнимку с первыми лицами государства. Хочешь, сделаю снимок, где ты вместе с Юрием Гагариным?
– Ну спасибо, – разозлилась я, – мне не сто лет! Хватит зубоскалить. Нина случайно увидела твой супермегаприкол и поверила, что госпожа Романова всемогуща. Поэтому она решила, что я ей непременно помогу. Нине не требовалось убивать Маргариту, она была уверена: Лампа может позвонить президенту по личному мобильному, равно как и соединиться с министром МВД.
– Умереть – не встать… – протянул Макс.
В ту же секунду у него заработал сотовый, Вульф взял трубку и стал бесконечно повторять:
– Да, да, да.
Я сбегала на кухню, разложила по мискам собачий завтрак, попросила бабу Нилу, самозабвенно жарившую на сковородке очередные комки, впустить псов и накормить их, потом вернулась в спальню и вновь услышала голос Макса:
– Да, да, да.
– Что случилось? – не сдержала я любопытства, когда Вульф положил трубку на стол.
Макс уперся ладонями в колени:
– Отчет по Подольской. Первое. Ее убили из винтовки, по пуле совпадений нет. Зато полно других интересных фактов. У тела нашли мужские золотые часы на бело-сером ремешке. Вероятно, киллер наклонился, чтобы проверить, мертва ли жертва, и обронил хронометр.
– Он не профессионал, – сказала я.
– Под ногтями Маргариты обнаружены кусочки эпителия, – продолжил Макс.
– Сопротивлялась и оцарапала нападавшего, – подскочила я.
– Но ран, характерных для драки, на ней нет, – добавил Макс.
– Немного странно, – кивнула я.
– И не такое случается! – отмахнулся Макс и прикинулся дурачком: – Да, чуть не забыл, на часиках гравировка: «Льву на удачу. И.И.». Шикарная улика, такие редко попадаются.
Меня смело с кресла.
– Райкин! Часы золотые на бело-сером ремешке! Очень приметные! Лев Георгиевич, начальник управления. Лев! Арсений рассказывал о страсти шефа к стрельбе, тот выбрасывает адреналин, стреляя по мишеням, имеет коллекцию оружия, подвержен припадкам гнева и очень богат. Мы нашли второго снайпера! Все понятно! Нина знала, кто соперник Филиппа в игре. Нет, не получается! Что-то тут не вяжется.
– А по-моему, все отлично сложилось, – потер руки Макс. – Нина выходит на связь с Левушкой, тот делает ход, а потом пристреливает Силаеву.
– Райкин – убийца жены Филиппа? – удивилась я. – Все-таки это бред.
– Нет! – не согласился Макс. – Тонкий расчет. Лев Георгиевич – циклотимик, настроение у него меняется сто раз на дню. Сначала он обрадовался возможности сыграть, убил Подольскую, затем испугался и прикончил Нину. Силаева единственная, кто мог навести на него ищеек.
– Есть один нюанс, – забубнила я.
– Есть один нюанс, – повторил Макс, – извини, не успел сразу выложить. Во рту Подольской обнаружили пуговицы от очень дорогого мужского пиджака. Поскольку такой прикид в Москве один, и продал его фирменный магазин, установить покупателя было делом техники. Сюртучок и брючата купил… Угадай кто? Правильно, Лев Георгиевич. Бинго. Филипп Медведев виновен со всех сторон, его никто не отпустит, Нина затеяла глупую историю, но…
Я схватила Макса за рукав:
– Поехали к Гладкову, срочно! У меня есть соображения по этому поводу, кто-то пытается увести следствие в другую сторону.
Паша встретил нас с самым мрачным видом:
– Если есть что важное, говори, если нет, мне болтать некогда.
Я решила не обижаться: Павел нервничает, ему в руки попало весьма щекотливое дельце.
– Тебе не кажется, что улик многовато? Часы, кожа под ногтями и пуговицы во рту?
– Нормально, – не сдался Гладков, – я знаю случай, когда убийца, прикончив жертву, мирно заснул в соседней комнате. Так его в кровати и взяли.
– Лев Георгиевич не идиот, – вздохнула я.
– Он не профессионал, – влез Макс, – отсюда и косяки.
– Ладно, – кивнула я. – А что говорит сам начальник управления?
Гладков ткнул пальцем в кнопку DVD-плеера, стоявшего на столе. Появилось знакомое лицо, которое на этот раз утратило выражение превосходства над окружающими. «Часы потерял, где – не помню, может, ремешок расстегнулся?» – раздалось из динамика. «Но вас неоднократно видели с этими часами, – сказал за кадром мужской голос, – мы можем доказать, что они принадлежат вам». – «Недавно их посеял, – занервничал Лев, – я же не отрицаю, что они мои».
На пленке оказалась полная запись допроса:
«– Предположения, где их оставили, имеются?
– Баня, фитнес-клуб, массаж, – начал загибать пальцы Райкин. – У нас новая прислуга, может, она украла, отдала своему любовнику, а тот продал убийце?
– То есть вы не помните?
– Конечно, нет! – возмутился Райкин.
– Вы не удивились, что часы отсутствуют? – не успокаивался следователь.
– Не сразу заметил, – забубнил Лев Георгиевич, – у меня их больше десяти штук, постоянно их меняю».
Паша нажал на пульт, картинка замерла.
– Здорово, да? Могу дать послушать про царапину.
– Валяй, – обрадовался Макс.
Гладков снова воспользовался пультом, чуть перемотал запись и велел:
