Дарья Донцова - Микстура от косоглазия
– Вам кого? – прошептала бабуся.
– Э… можно Славского?
– Евгений Арчибальдович скончался, – грустно сообщила бабушка.
– А Инесса Матвеевна?
– Слушаю вас.
Я чуть не заорала: «Не может быть!» – но вовремя прикусила язык и принялась вымученно улыбаться.
– Здравствуйте, страшно рада познакомиться.
– Вы кто?
– Мама Ксюши Савченко.
Инесса Матвеевна сделала шаг назад и прислонилась к стене.
– Не понимаю.
– Я мама Ксюши Савченко, гражданской жены вашего сына.
Инесса Матвеевна сцепила пальцы рук, как-то жутко вывернула их и еле слышно спросила:
– Какого сына?
Я попыталась сохранить на лице улыбку, очевидно, у дамы склероз, случается иногда такое даже с не слишком старыми женщинами.
– У вас есть мальчик, Женя, – стала я растолковывать Инессе Матвеевне. – С ним живет девушка Ксюша, это моя дочь. Вот я и приехала познакомиться.
– У меня нет сына, – тихо ответила Инесса Матвеевна.
– Как это?
– Он погиб несколько лет тому назад.
– Извините, – пробормотала я, отступая к лестнице, – в справочной мне дали ваш адрес.
– Ошиблись, – грустно ответила женщина.
– Бога ради, простите.
– Ничего.
– Я не хотела…
– Все нормально, – печально улыбнулась Инесса Матвеевна и захлопнула дверь.
Я спустилась вниз, коря себя за глупость. Ну отчего я решила, что этот Женя москвич? Небось парень приехал из провинции, устроился шофером в прачечную и обитает либо на съемной квартире, либо в общежитии. Ладно, поеду в офис «Кристалла».
Пошатавшись по длинным коридорам, я толкнулась в дверь с табличкой «Отдел кадров». Передо мной предстала тетка, словно выпавшая из семидесятых годов прошлого века. Полное тело кадровички обтягивал трикотажный пиджак с люрексом, под ним была розовая «английская» блузка с отложным воротничком, на шее красовалась нитка жемчуга. Волосы дамы были уложены в высоко начесанную «башню», губы пламенели кроваво-красной помадой, глаза щетинились слипшимися ресницами, на веках лежал сантиметровый слой синих теней.
– Вы ко мне? – ледяным тоном осведомилась она. – Оформляться на работу? Документы с собой? Имейте в виду, берем только при наличии московской прописки.
– Иногородним нельзя?
– Только из Москвы и области, – процедила тетка, – мы не связываемся с выходцами из бывших союзных республик.
– А, – заныла я, – в шоферы берете всех!
– Глупости, кто вам сказал эту чушь!
– Ну… водитель Женя Славский, он молдаванин.
Кадровичка поправила склеенные лаком волосы.
– Молдаванин по национальности может иметь в Москве постоянную прописку. К чему пустые разговоры? Правило не мной придумано, так решил совет директоров, ни в одном из наших филиалов нет провинциалов или этих, с позволения сказать, иностранцев. Поищите работу в ином месте.
– Я москвичка!
– Тогда в чем дело? – начала сердиться тетка. – Не пойму вас!
Тут дверь приоткрылась и показалась голова, украшенная такой же «башней».
– Капитолина Михайловна, ваша Юля не хочет Танечку на «елку» сводить? Есть билетик.
– Спасибо, Ольга Евгеньевна, – кивнула тетка, – сейчас позвоню дочке.
Голова исчезла.
– Так в чем дело? – повторила Капитолина Михайловна.
На меня напало вдохновение:
– Вы, как мать, должны понять проблему!
Капитолина Михайловна снова осторожно поправила волосы.
– У меня нет времени на пустую болтовню.
– Я быстро все объясню.
– Да уж постарайтесь! – скривилась Капитолина Михайловна.
Я прижала руки к груди и залепетала. У меня есть дочь, хорошая девочка, домашняя, воспитанная мамой без папы на маленькую зарплату бюджетницы. Девочка отлично училась, настоящая умница, поступила в институт, да, на беду, влюбилась, просто потеряла голову, причем в самого неприятного парня, более неподходящей партии и придумать нельзя. Женя Славский работает шофером в фирме «Кристалл», но не это пугает. Парень просто поселился у нас, постоянно заговаривает о свадьбе, но… С родителями своими ни мою дочь, ни меня знакомить не спешит. Сколько раз ни намекали – отшучивается. Я же на днях решилась на нехороший поступок, залезла в вещи предполагаемого зятя, думала найти там паспорт, но обнаружила только письмо с обратным адресом: «Кишиневская область, село Тарабуцы». И теперь меня гложут сомнения. Судя по тексту, в этой деревеньке со смешным для московского уха названием проживает бабушка Жени. Значит, он молдаванин? Зачем врал тогда, что вырос в Москве? Хочет охомутать доверчивую девочку, прописаться у нее в квартире, а потом?
Капитолина Михайловна забарабанила пальцами по столу. Я перевела дыхание, неужели не сработает? По всем расчетам, кадровичка должна проникнуться ко мне участием. Она, похоже, очень не любит жителей ближнего зарубежья, имеет дочку, должна обязательно «примерить» ситуацию на себя…
– Ну и что вы хотите от меня? – неожиданно ласково поинтересовалась Капитолина Михайловна.
Я чуть не захлопала в ладоши от радости: сработало.
– Пожалуйста, посмотрите по документам, где прописан юноша, если он москвич, я успокоюсь и не стану ничего рассказывать дочери, а если…
Капитолина Михайловна крутанулась на стуле и открыла шкаф.
– Очень хорошо вас понимаю, – пробормотала она, перебирая папки, – сама переживала, когда моя Юля заневестилась. А ну как приведет лимитчика или негра какого-нибудь! И что прикажете делать? Но у нас, слава богу, благополучно завершилось! Ровню нашла. Как вы говорите, Славский Евгений?
– Да-да, – быстро закивала я, – именно так!
Капитолина Михайловна вытащила тоненький скоросшиватель.
– Был у нас такой. Славский Евгений Евгеньевич. Можете успокоиться, он москвич, прописан на улице Генерала Карбышева…
– Где? – растерянно переспросила я.
– На улице Генерала Карбышева, – назвала хорошо мне известный адрес кадровичка, – по-моему, это где-то на севере столицы. Впрочем, точно не подскажу, сама в Теплом Стане живу. Только Славский у нас недолго проработал. Его взяли шофером, едва ли месяц поездил и ушел.
– Почему? Наверное, пил, да?
Капитолина Михайловна поворошила бумажки.
– Да нет, ни в чем отрицательном замечен не был, серьезный молодой человек, в Чечне служил, вроде ранен был.
– Тогда отчего он уволился?
– Зарплата у нас маленькая, – разоткровенничалась кадровичка, – а работы много, текучка поэтому огромная, в особенности среди шоферов. Мы белье обязаны клиенту вовремя доставить, ну, допустим, с семнадцати до девятнадцати. Редко кто из людей дома сидит. А в городе пробки, запоздает машина – мигом скандал поднимается. Начальство же у нас ни во что вникать не хочет: не привез бельишко вовремя – штраф. Поэтому от нас водители и бегут. Сколько раз говорила: ну при чем тут человек, сидящий за баранкой? Обстановка в городе такая, нельзя людей рублем наказывать, и так они четырех тысяч не получают. Но нет, не убедила, вот отсюда и текучка. На сегодняшний день у меня пять вакансий! Машины простаивают!
– А куда ушел Славский? – поинтересовалась я. – Нам-то с дочерью он ничего про смену места работы не рассказал!
Капитолина Михайловна хмыкнула:
– Откуда же мне знать, куда он подевался. Это раньше со службы не увольняли, пока с нового места подтверждения о приеме не принесешь. А теперь – свобода. У некоторых людей по две, а то и по три трудовые книжки лежат. Бардак, он и есть бардак! Такую систему учета поломали. Лет бы двадцать назад мигом вам сообщила, куда перебежал, а сейчас! Ищи ветра в поле.
ГЛАВА 26
Я вышла на улицу и поежилась. Мороз мигом сковал мне лицо. Чувствуя, как немеет кончик носа, я пошла к метро. Надо опять ехать к Инессе Матвеевне. Очень надеюсь встретить у нее дома еще кого-нибудь, потому как, похоже, у дамы маразм. Подобное несчастье может произойти с человеком в любом возрасте. В свое время в соседней с нами квартире жила Катя Виноградова, совсем молодая женщина. Моя мачеха Раиса, вернувшись однажды с работы, мрачно сказала:
– Видать, зашибает Катюха по-черному!
– Никогда не видела ее пьяной, – удивилась я.
– Мету сейчас двор, – стала рассказывать Раиса, – вижу, Катька шлепает. Привет, кричу ей, как дела… Угадай, чего она ответила?
– Ну… добрый день, хорошо.
Раиса засмеялась:
– Сто лет гадать станешь – не дотумкаешь. Подошла ко мне и шепнула: «Здравствуйте. А мы разве знакомы?» Вот до какого состояния ужраться можно! Соседей, с которыми всю жизнь на одной площадке толкаешься, не узнаешь!
Потом я встретила Катю Виноградову в прачечной. Она испуганно озиралась по сторонам и бормотала:
– Что это? Как домой пройти? Где я живу?
Люди, посчитав ее пьяной, брезгливо обходили стороной хрупкую фигурку. Я подошла к соседке и сразу поняла – алкоголь тут ни при чем. У Кати был безумный взор, не слишком связная речь, но спиртным от нее не пахло.
