Дарья Донцова - Микстура от косоглазия
– Спасибо тебе, господи, вразумил Женечку, он скоро поймет, что и отец ему зла никогда не желал.
Больше конвертов без марок в их квартиру не приносили, а еще через год пришла официальная бумага: «Славский Евгений Евгеньевич пропал без вести».
Инесса Матвеевна и Евгений Арчибальдович кинулись в военкомат. Люди в защитной форме разговаривали с несчастными родителями очень вежливо, но никакой информации от них было не добиться. В конце концов, потратив целый день на хождение по кабинетам, Славские узнали страшную правду.
Женю после подготовки отправили в Чечню. Он и еще несколько солдат сопровождали грузовик с продуктами для своей части, когда на колонну напали боевики. Дело произошло на узкой горной дороге, никаких шансов спастись у ребят не было. Чеченцы просто расстреляли их, сидя на более высокой точке, а потом ушли. На дороге остались только трупы.
– Но вашего сына среди погибших не было, – медленно растолковывал Инессе Матвеевне тучный, краснолицый майор.
– Где же он? – прошептала женщина.
Майор стал багровым и начал перекладывать бумажки.
– Ну… – забормотал он, – разное случается! Вы, главное, не переживайте раньше времени-то! Глядишь, живой объявится, мог просто в плен попасть!
Инесса Матвеевна тупо кивала головой. Евгений Арчибальдович с трудом вышел в коридор и упал.
Прямо из военкомата его увезли в больницу, где старший Славский через несколько дней умер. Инесса Матвеевна осталась одна. Больше в военкомат она не ходила. Все чаще ей казалось: уж лучше бы получить похоронную, неизвестность мучает хуже самого страшного известия.
Жизнь Инессы Матвеевны стала похожа на черный эластичный чулок, она тянулась сплошной, мрачной полосой, без каких-либо светлых пятен. Потом внезапно привычный ход событий был нарушен.
Совершенно неожиданно, через три месяца после того как она ходила в военкомат, к Инессе Матвеевне явился парень, по виду одногодок Жени. Представился он Павлом и рассказал столь долгожданную правду о Евгении.
Павел служил с ним вместе, парни дружили и в тот день были рядом в колонне, охранявшей грузовик. Когда чеченцы налетели на федералов, Паша был ранен, легко, в ногу, а вот Женя получил более тяжелую травму, пуля попала юноше в голову. Ни Павел, ни Женя самостоятельно передвигаться не могли. Боевики почему-то не стали их убивать, а прихватили с собой. Павлу надавали по зубам, а Женю не тронули. Потом ребят спустили в какую-то яму, швырнули им несколько лепешек и оставили до утра. Ночью Женя умер, перед смертью он многократно повторял свой адрес, просил:
– Пашка, если выживешь, напиши моей матери или, если вернешься в Москву, сходи к ней, расскажи про меня.
С рассветом к яме подошли чеченцы, о чем-то громко поспорили, потом вытащили труп Славского. Паша остался в яме, просидел он там довольно долго, потом его сделали рабом, продали каким-то крестьянам, которые заставили солдата работать на себя. Наверное, Павел бы просто умер от недоедания и изматывающего труда, но ему невероятно, феерически повезло. В село, где томился парень, неожиданно ворвались федералы.
Вылечившись и комиссовавшись из армии, Павел первым делом решил выполнить просьбу умершего друга. Адрес Инессы Матвеевны навечно врезался ему в память. Приехав домой, в Москву, Паша поспешил на улицу Генерала Карбышева.
Инесса Матвеевна только кивала головой.
– Значит, Женечка умер, погиб в мучениях, – пробормотала она.
– Нет-нет, – спешно сказал Павел, – он не чувствовал никакой боли, просто тихо заснул.
– И ничего не написал для меня?
Парень хлопнул себя ладонью по лбу.
– Я идиот, вот! Женя просил передать.
В руке Инессы Матвеевны оказалась золотая цепочка. Мать вздрогнула. Цепочку Инесса Матвеевна подарила парню на шестнадцатилетие, она очень понравилась сыну, и Женя с ней не расставался. Теперь у нее не оставалось никакой надежды – Женя погиб и похоронен в неизвестном месте.
Инесса Матвеевна замолчала. Я смотрела на нее. Если Евгений был убит боевиками, то каким образом его паспорт оказался у этого Павла? Значит, юноша жив. Но почему он не захотел вернуться к матери?
– Вы можете описать мне Павла? – попросила я.
Инесса Матвеевна подняла на меня тусклые глаза.
– Нет.
– Ну попытайтесь.
– Давно это было.
– Неужели совсем не запомнили?
Славская напряглась:
– Высокий, вроде светловолосый, худощавый…
– Все?
Инесса Матвеевна кивнула. Да уж, не густо. По таким приметам человека найти невозможно.
– Может, еще что-нибудь?
Славская вздохнула:
– Нет. Еще из милиции приходили, не так давно, интересовались Женей, я сообщила, что он пропал!
– Павел вам не оставил свой телефон или адрес?
– Нет.
Я окончательно загрустила, тупик. Бежала-бежала по тоннелю, надеясь увидеть свет в конце, и налетела лбом на стену.
И что теперь делать? Куда податься?
Инесса Матвеевна продолжала молча сидеть на диване.
– Можно дам вам свои координаты? – спросила я.
Славская безучастно ответила:
– Бога ради, только зачем?
– Вдруг этот Павел снова навестит вас, узнайте, пожалуйста, его адрес и сообщите мне.
– Ладно, – уронила Инесса Матвеевна.
Я нацарапала номер на бумажке и подала ей. Она молча положила клочок около себя.
На улице я чуть не зарыдала от отчаяния. Нечего даже надеяться, она моментально потеряет бумажонку с цифрами, и Павел, конечно, к ней больше не придет!
ГЛАВА 27
Домой я вернулась в ужасном настроении и нашла на кухне Вована, с шумом хлебавшего щи.
– Будешь супчик? – спросил он меня.
Я скривилась:
– Не люблю первое.
– Это ты зря, – протянул Вован и пошел к плите, – Томуська кислые щи сварганила, объедение! На мясе, с томатом, обожаю такие. Жаль, редко достаются!
– Вот скоро твоя Лора приедет, тогда и оторвешься по полной программе,
– пообещала я Вовану, наливая себе чай.
– Лора не готовит, – грустно пробормотал мужик.
– Вообще? – удивилась я.
– Ага, – кивнул Вован, – у нее времени нет совсем, по сорок концертов в месяц дает!
– Зачем же так себя изводить?
– Деньги зарабатывает, – с набитым ртом пробубнил Вован, – вот, новую квартиру построили, сейчас обставим, дом заложим. Участочек уже присмотрел, гектар по Ново-Рижскому шоссе.
– И сколько же дней в месяц ты видишь жену?
Вован почесал в затылке.
– Иногда вообще не встречаю. Она может из города в город по полгода кататься!
– А вы, значит, с Мариной Степановной кукуете?
Вован кивнул.
– И тебе нравится такая жизнь? Извини, но, по-моему, это нельзя назвать семьей, – заявила я.
Мужик налил себе еще тарелку супа и сердито сказал:
– Только не начинай, как все!
– А что делают все?
– Да Лора с матерью мне плешь прогрызли. Дудят в два голоса: брось свою работу, становись у жены администратором.
– Ну, наверное, это выход, начнете вместе разъезжать.
– Я люблю свою службу, – отчеканил Вован, – и ни на что ее не поменяю. И потом, меня тошнит в автобусе, а с Лорой придется постоянно в нем ездить. Она специально для себя и музыкантов купила «Икарус», велела его покрасить в розовый цвет, а на боках написать: «Лора и группа «Аут».
– Может, тебе бросить ее и жениться на нормальной женщине? – брякнула я. – Станешь кислые щи каждый день хлебать!
– Я Лору люблю, – заявил Вован, – она скоро петь перестанет, сядет в загородном доме, начнет цветы разводить…
И он снова потопал к кастрюле за новой порцией супа. Я с сомнением покосилась в его сторону. Пока все, что слышу о Лоре, не позволяет думать, что она станет спустя какое-то время самозабвенно заниматься домашним хозяйством.
– Что же твоя супруга, раз она так хорошо зарабатывает, не наймет прислугу? Сейчас очень просто найти порядочную женщину. Будет вам стряпать, стирать, гладить.
Вован вывалил в суп остатки сметаны из банки.
– Так у нас домработницы долго не выдерживают.
– Почему?
– Сама видишь, какой у мамы характер, любую со свету сживет, – пояснил Вован, – да и мне не нравится, когда по дому посторонние шляются. Ничего, я привык уже, спасибо Лоре.
– Интересно, – стала я злиться, – за что же ты благодаришь жену?
– Она меня любит, – меланхолически сообщил Вован, – и маму тоже. А уж Марина Степановна ее просто обожает! Лора о нас заботится.
– Ее же дома никогда нет!
– Это верно.
– В чем же тогда забота проявляется?
– Лора купила посудомойку, стиральную машину-автомат, СВЧ-печку, – принялся перечислять Вован, – у нас с мамой теперь не жизнь, а праздник. Утром встал, на кнопочку нажал: пожалуйста вам из кофеварки эспрессо. Из морозильника готовые котлеты вынул, в СВЧ-печку сунул: будьте любезны, обед. Вечером еще в одну пупочку ткнул: все моется, стирается, вертится. Благодаря Лоре у нас нет никаких бытовых проблем. Знаешь, сколько такая техника стоит? Уж поверь мне, не одну тысячу баксов. Лора не жадная, она для нас с мамой ничего не пожалела.
