Инна Павлова - Объявляю убийце голодовку
До склада мы добрались на частнике. Причем я выбрала самого хлипкого и тщедушного шофера, которого только смогла найти. На всякий случай. Если Марине вздумается искать защиты.
Всю дорогу Марина понуро молчала, так что даже шофер заинтересовался ее проблемами.
— Случилось чего? — участливо осведомился он. — Может, помочь?
«Лицемер несчастный, — подумала я. — Помочь он, видите ли, собирается! А почему тогда не мне? Я выгляжу куда плачевнее пухлощекой Марины».
— Вы на дорогу-то смотрите, — ласково посоветовала я. — А то пока на пассажирок пялитесь, на нас грузовик какой-нибудь наедет. Или автобус.
Любитель пышнотелых красавиц смутился и приставать с расспросами перестал, однако есть глазами Витюшину пассию не прекратил. Даже зеркальце развернул поудобнее. Не хватает еще, чтобы дяденька просек ситуацию и притормозил у милицейского поста.
— Приятель у нее нервный, — доверительно сообщила я. — Стоит мужику на нее посмотреть, и мрет в ту же неделю. А иногда и в тот же день, — добавила я, подумав. — Кто при взрыве, кто от отравления, а кто от еще какой причины. Выжили, во всяком случае, только двое.
Мужик отнюдь не смотрелся окрыленным, и я преувеличенно бодро закончила:
— Насчет первого не знаю, он все равно не жилец, — с такой травмой головы даже из комы не выходят, — а вот со вторым как раз более или менее уладилось. Он уж и к инвалидной коляске привыкает, и научился обслуживать себя одной рукой.
В столб мы не врезались по чистой случайности, и я на всякий случай притихла.
У небольшого свежеотреставрированного здания чуть ли не в самом центре Москвы мы расплатились с нервным шофером и двинули к неосвещенному входу.
Надо же, я и не заметила, как стемнело. Это сколько же я часов на ногах? Подумать страшно. Хорошо хоть с едой проблема потихоньку решается. Я сегодня на бегу выпила почти половину маленького пакетика томатного сока. Наверное, не научи меня умница сантехник выходить из вынужденной голодовки, я бы уже сломалась. А так ничего. И даже чувствую себя довольно бодро.
— Звони! — велела я своей заложнице. — И не вздумай ляпнуть, что не одна! Скажешь, у тебя проблемы.
Настоящие проблемы оказались у Витюши. Когда он чуть не прокусил себе губу, созерцая прибывшую парочку. Я как-то не задумывалась, но допускаю, что смотрелись мы с Мариной и впрямь пикантно.
— Да не стой ты на пороге, — рассердилась я и толкнула ловеласа внутрь помещения. — Пристрой на место челюсть и приготовься к долгому и неприятному разговору.
Чтобы родимому не пришло в голову сотворить какую-нибудь глупость, я велела ему положить руки на стол так, чтобы я их видела, и не совершать резких движений.
— А что ты мне сделаешь? — расхрабрился мерзавец. Не иначе, сказывалось присутствие любимой женщины.
— Пристрелю, — спокойно пояснила я, доставая из сумочки пистолет. — Устроит?
Витюша позеленел и замотал головой. Успокаивать его я, разумеется, не стала, хотя уголовникова игрушка, найденная все в той же благословенной барсетке, могла оказаться неисправна. Или не заряжена. Я, честно говоря, в оружии не разбираюсь абсолютно и выстрелить при всем желании не сумела бы. Но Виктору, как я и предполагала, хватило и небольшой демонстрации. Его руки оказались на столе, а что они сильно дрожали, так я была не в претензии. Говорить ему это не мешало.
— Рассказывай, — потребовала я, полагая, что пауза уж слишком затянулась.
— Что рассказывать? — осторожно поинтересовался экс-супруг, опасливо косясь на оружие.
— Все. И начать можешь с самого начала.
Витюша поежился, кинул затравленный взгляд на любимую и робко осведомился, нельзя ли нам поговорить наедине.
— Нельзя, — отрезала я. — Девушка должна знать, с кем связывает жизнь. И если тебе ничего не стоит прикончить одну бывшую жену, то где гарантия, что с ней ты обойдешься более нежно, когда чувства подостынут.
Виктора уже не просто трясло, а колотило с ног до головы. Марина же, наоборот, впала в оцепенение и совершенно не воспринимала происходящее. Я бы не удивилась, если бы она упала в обморок.
— Да возьми ты себя в руки, — рассердилась я. — Ты что, не понимаешь, что разговор тебя касается в первую очередь. Ты чуть не связалась с убийцей! Прекрати прятать голову под крыло и слушай.
Увы, Марина так и не сумела воспользоваться моим любезным предложением, ничего нового не узнала и я. Дверь, которую никто из нас не удосужился запереть, распахнулась, и уютные посиделки превратились в бандитскую разборку, по крайней мере именно так их показывают в сериалах. В мгновение ока я лишилась своего пистолета, зато приобрела синяк под глазом и словила крайне болезненный удар в солнечное сплетение. Витюше повезло и того меньше, ему врезали прикладом автомата, видимо, чисто превентивно. И совершенно, кстати, напрасно. Уверена, оказывать сопротивление четверым вооруженным головорезам ему бы и в голову не пришло.
Совершенно непредсказуемо себя повела Марина. Возможно, сказалось мое влияние, хотя не исключено, что просто количество ее несчастий и переживаний перешло в совершенно новое качество эмоций. При виде отморозков с автоматами, вместо того чтобы тихо впасть в еще большую прострацию, девушка взвыла и тигрицей кинулась на самого крупного амбала. С чего ей вздумалось вцепиться именно в него, ума не приложу, разве что за то, что оглоушил Витюшу? Да ему за это надо было дать медаль. Зря только поторопился. Лучше бы расправа с мерзавцем состоялась позже, чтобы он успел покаяться. И конечно, я бы предпочла обойтись без собственных увечий. И вообще, зачем так распыляться? Поразмяться мальчикам следовало исключительно с моим бывшим мужем.
Так и не осознав причины Марининой активности, я, тем не менее, немедленно кинулась к ней на помощь. Я ее, кажется, начинала уважать.
Несмотря на наличие оружия, стрелять ребята не стали. Явно опасались привлечь внимание правоохранительных структур. Посему победа им досталась нелегко, и троим членам коллектива я бы настоятельно рекомендовала не откладывая обратиться за квалифицированной медицинской помощью. Мы с Мариной уделяли достаточно внимания маникюру и не имели оснований жаловаться на ломкость собственных ногтей или их недостаточную твердость.
В себя я пришла в полутемном сыром помещении размером чуть больше конуры, в нарушение всех физических законов умудрившейся вместить не только нашу дружную компанию (амбалов я, ясное дело, за своих не посчитала и их отсутствие на четырех квадратных метрах меня ничуть не огорчило), но и кучу чего-то пыльного и массивного.
Детальный осмотр, а вернее, ощупывание, меня не утешил. Оружие экс-супруг хранил в другом месте. За стенкой раздавались голоса. Обрывки услышанного меня повергли в шок. А запах, вместе с дымом потихоньку начавший просачиваться в коморку, заставил обезуметь от ярости и начать бешено колотиться в стену.
— Да как вы можете?! Гады! Убийцы! Уроды!
Ответом стали затихающие шаги. Зато от моего ора очнулись товарищи по несчастью.
Теперь мы бились вместе, и даже, по-моему, в такт, а уж голосили так слаженно, как будто много лет все свободное время использовали для тренировок. Последняя мысль, которую угасающий разум отметил и сохранил в памяти, было приятное удивление относительно того, как ладно в наш дуэт вписался мелодичный Маринин голосок. Честное слово, начни мы зарабатывать деньги пением в подземном переходе, ходить на службу бы стало нерентабельно.
Глава 21
Я очнулась от собственного кашля, грозившего разорвать мне легкие и расколоть пылающую голову.
— Ничего, ничего, потерпи, сейчас полегчает. Вот остановимся, и полежишь чуток на травке. Помаленьку и отпустит.
Остановимся? А мы что, куда-то идем? Или едем?
Я сделала жалкую попытку оглядеться, но ночью в неосвещенной машине да еще и в состоянии, далеком от нормального, это не так просто, как кажется. Я не добилась ничего, кроме еще усилившегося кашля и красных пятен в глазах.
Плюнув на неудовлетворенную любознательность, я ткнулась носом в мягкую поверхность, оказавшуюся бедром моей недавней соперницы, и затихла. В конце концов, какое имеет значение происходящее? Я жива, даже вроде как не ранена, чего еще надо? И какая разница, кто тот добрый человек, что пророчит скорое облегчение страданий? Рано или поздно все равно узнаю, а пока надо беречь силы.
До обещанной травки я не произнесла ни звука, за что и была вознаграждена. Машина затормозила (оказывается, мое бренное тело возлежало в какой-то легковушке!), и сильные мужские руки осторожно, но уверенно вытащили меня на что-то вроде плохо освещенного газона.
Травка оказалась не только холодной, но и мокрой, роптать я, однако, и не подумала, а как только чуть уменьшилось головокружение, сделала попытку кинуться на грудь своему пока неизвестному спасителю.
