Иоанна Хмелевская - Роман века
Мерзкая гарпия выше не поднялась, на втором этаже она свернула в коридор налево, я заглянула за ней, она меня не заметила и, благодаря тапочкам, не услышала. Я успела увидеть как она открывает двери в конце коридора, рядом с дамским туалетом.
Марек жил этажом выше, точно над ней. Мое отуманенное сознание поразило следующее открытие, не менее ужасное. Он снял комнату не со стороны моря, где было идеально тихо, а со стороны улицы, с прекрасным видом на автостоянку, откуда доносился пробуждающий его шум…
К счастью, моя личность довольно эластична и склонна к разделению на части. Одна часть, доверительно приняв проявление его чувств, поверила им и плавилась в блаженстве, а вторая категорически решила разобраться, что же здесь происходит. Никаких прямых вопросов, никаких больше скандалов, никаких подозрений, выследить, исследовать и лично проверить, потихоньку, научными методами…
Необходимость позаботиться о третьей части, которая бы координировала поступки двух первых, я как-то забыла. Поэтому первая обошла вторую, чем и сбила ее с толку.
– Почему ты не взял себе комнату с той стороны? – спросила я вопреки первоначальным замыслам. – Там же тише.
– Не было, – не раздумывая ответил он. – Все занято, за исключением апартаментов. Не буду же я жить в танцевальном зале. Гулять пойдем?
– Сейчас. Подожди. Под тобой живет это чудо природы. Эта… героиня романа. Ты знал про это?
– Конечно, я ее заметил, – ответил он с полным безразличием. – Подо мной? На это я внимания не обратил. У нее ничего не падало, пинать было нечего…
– Не пытайся уколоть меня яйцом, сокровище мое. Сам видишь, на что это похоже. То видимость, то стечение обстоятельств, но все вместе удивительно друг к другу подходит. Будь добр меня успокоить.
– Тебе обязательно быть такой подозрительной? Может, ты успокоишься, если я поклянусь тебе, что все это действительно большое глупое стечение обстоятельств и ничего больше? Потому что это так!
– Естественно успокоюсь, если поклянешься достаточно убедительно, – ответила я уже в коридоре, потому что он в мгновение ока оделся и почти выволок меня из комнаты. – Мне ничего так не хочется, как в этом убедиться…
– Я и сама не знала, что думать. Неверность мужчины чувствуется. Меня дезориентировало то, что я ее видела, но в то же время не чувствовала. У меня получалась какая-то странная мешанина и я не знала, что со всем этим делать.
Мы сбежали с лестницы, притормозив в самом низу, потому что перед нами спускался мужчина, которого не следовало толкать с разгона. Марек отдал ключ дежурному.
– Ты не смотрела машину? – вспомнил он в дверях. – Я видел из окна, что там крутился какой-то парень. Не видела, он ничего не сломал?
Как раз теперь надо было думать о машине! Незнакомые парни меня совсем не касались! Сто парней могли в этот момент прокалывать шины и соскребать краску, сомневаюсь, что я вообще бы это заметила. Я обиженно посмотрела в сторону стоянки.
– Наверное теперь окажется, что у тебя комната с той стороны как раз для того, чтобы следить за машиной…
– Естественно, для этого! Я на всякий случай взгляну, иди, я догоню.
Медленно проходя по лестнице к пляжу, я видела, как он спустился на стоянку, обогнал спускающегося мужчину, обошел машину вокруг, заглянул внутрь и успокаивающе махнул мне рукой. Он быстро догнал меня, я случайно загородила ему дорогу, после чего, мы оба полетели в большую лужу, что поменяло мое настроение так, будто падение в редкую грязь было наиприятнейшим развлечением и прекрасным хэппи-эндом любовной ссоры. Ко мне вернулось хороше настроение, одновременно вторая часть вышла из летаргии и внутри зазвучал таинственный голос.
У нормальных людей это называется интуицией, инстинктом или ясновидением. У меня является прекрасной пищей для воображения. Ни с того ни с сего я абсолютно уверилась, что тот мужчина, который спускался по лестнице и шел к машинам, как раз вышел от дивы. Марек об этом знал и спешил его увидеть, используя машину, как предлог. В конце концов, дива может не быть его женой, но интересует его больше всего в мире. Как он мог узнать, что у нее мужчина и что как раз теперь он выходит, я не задумывалась, мое воображение пренебрегает логикой и смыслом подсовываемых видений.
Часть первая, блаженствующая, опять взяла верх над второй, подозревающей, пришлось закончить правку, я не могла надолго рассеиваться. Мне удалось сохранить необходимую пропорцию между противоречащими друг другу частями до самого вечера следующего дня, до последней страницы рукописи. Немного устав от мысленных упражнений и недосыпания я уселась в машину и отправилась на почту, чтобы избавиться от работы окончательно. Выйдя из почты я прошлась пешком по бродвею, в книжный магазин, чтение собственного творчества вызывает у меня неутолимое желание почитать чужое. Выходя из магазина я увидела Марека с дивой, идущих в сторону почты, и замерла на пороге.
Дива вела себя просто скандально. Обходилась с ним как со своей собственностью, дергала его за руки, тянула к витринам, почти терлась головой по его груди, излучала обольщающее победное сияние. Он воспринимал это с довоенной галантностью, производящей известное впечатление.
В мгновение ока в меня вселился бес. Вторая часть быстренько смылась с поля битвы первой. Я вернулась к Гранд-отелю и, ведомая неизвестно чем, от злости неспособная к мышлению, подошла к администратору, где на мой вопрос ответили вежливо и исчерпывающе.
Свободные одиночные номера со стороны моря были все время. С осени их хватало всегда, за исключением периода съезда животноводов, занимающихся разведением пушных зверьков, или чего-то подобного, занявшего десять дней января. Теперь был май. Номеров перестанет хватать только во второй половине июня.
Я отчетливо ощутила какие-то физиологические катаклизмы, происходящие внутри, осознала, что с ними надо бороться, отправилась в свою комнату, сменила туфли на тапочки, надела косынку на голову и пошла на пляж. Лишь непосредственная близость моря могла помочь обрести нечто вроде равновесия.
Возле Гдыни море сработало так хорошо, что мне удалось начать думать. Главный вопрос я решила сразу. Столько раз в жизни передо мной преклонялись, водили за нос и бросали, я была свидетелем и предметом таких разных чувств, столько раз с интересом анализировала их, что какие-то знания в этой области во мне должны были сохраниться! Дело было вроде бы ясным, но только внешне. С одной стороны он явно бросил меня ради мерзкой вампирицы, обманывая меня без оглядки, но с другой стороны, я до сих пор была ему нужна, кто знает, может и больше чем раньше. Это показалось мне довольно непонятным. Я приняла во внимание его по-версальски хорошее поведение и злорадство судьбы, добавила нахальность дивы, у меня получилось, что это она заказала ему комнату с другой стороны. Не сходилось…
Я повернула к Сопоту. Погода испортилась, ветер усилился, небо закрыли черные тучи, вроде бы начало моросить, все окружающее больше напоминало февраль, чем начало мая. Я безнадежно замерзла. До Гранда я добралась в таком состоянии, которое полностью исключало как прием ужина, так и ночной сон. Мне надоели эти дурацкие размышления и я решила поговорить с ним немедленно. Либо я пробьюсь, и он откажется от галантности по отношению к ней, либо распрощается со мной!
На ступеньках Гранд-отеля я осознала, как выгляжу. Растрепанные клочья волос свисали со лба на лицо, нос светился красным, бросающимся в глаза светом. Возможно в некоторых местах я стала синей, но большей частью – зеленой. Во время серьезного разговора с любимым мужчиной так выглядеть нельзя! Расческа и пудреница были при мне, в сумочке, можно было слегка подправить свою красоту. Не размышляя, я свернула в дамский туалет на втором этаже, даже не подумав о том, что могу встретить это мерзкое ничтожество.
Благодаря резиновым тапочкам двигалась я бесшумно, меня вообще не было слышно. Туалет был на ремонте, но зеркало там висело. Я со злостью стала раздирать клубок волос на голове, когда до меня донеслись какие-то звуки. Голоса. С минуту я не могла понять откуда они доносятся, и почему я их слышу, все-таки Гранд-отель построен до войны, хорошо акустически изолирован, ни откуда ничего не должно доноситься. Я оставила свои космы, невольно задумалась над явлением, после чего испытала ужасное потрясение – я узнала голос Марека!..
И одновременно поняла причину. Канализационная труба была снята, войлочная панель, изолирующая ее со стороны комнаты, частично порвана, в стене в полкирпича толщиной были дыры, через которые четко доносились звуки. За этой дырой, я это помнила, находилась комната дивы!
Я замерла, склонившись над дырой с расческой в клубке волос и бурей в душе, то, что взорвалось внутри меня, чуть не убило меня на месте.
![Иоанна Хмелевская - Роман века [вариант перевода Фантом Пресс]](/uploads/posts/books/161891/161891.jpg)