Галина Куликова - Витязь в овечьей шкуре
Лучше — три. Поговорить с Андреем Алексеевичем об астрономии (положить его на обе лопатки!).
Увеличить количество отжиманий от пола в два раза. Повести Марину в «Современник». Завоевать одобрение ее отца во что бы то ни стало".
— Чудесно! — воскликнула Наташа. — Это самая интересная программа-минимум, которую я когда-либо видела.
— Еще ему надо включить в свой план выработку характера, — сказал Покровский тоном молодого учителя, размышляющего о судьбах страны. — Он постоянно краснеет! Вы обратили внимание?
Когда они вышли в холл встречать провинившуюся парочку, то увидели, что никаким румянцем там и не пахнет. Оба были бледно-зеленые, как поганки, и, судя по всему, отчаянно трусили.
— Папа, — с надрывом сказала Марина, — что же такое творится?
Они обнялись, и Покровский попытался ее успокоить:
— Ничего-ничего, все образуется. Вот увидишь. Надо только подождать. Ты должна сейчас проявить мужество.
Валера Козлов стоял рядом с пакетом в руках.
В пакете лежало штук шесть порций наполовину растаявшего мороженого.
— Берите! — жалобно предложил он, обращаясь к Лине. — Мы всем купили.
Вероятно, это была попытка задобрить семью.
Лина с сомнением заглянула в пакет, потом сунула в него руку и достала кривое эскимо в мокрой бумажке.
— И вы берите! — предложил Валера Наташе и потряс перед ней своим «мешком Деда Мороза».
Наташа выбрала крем-брюле в вафлях, которое немедленно накапало ей на босоножки.
— Я сейчас блюдечки принесу! — всполошился Генрих. — Давайте сюда вашу пачку, Наталья. "
Наташа не отвечала. Пустыми глазами смотрела она в пространство, а внутри у нее все вибрировало от напряжения. Наконец, эконом отобрал у нее брикет, и она с трудом взяла себя в руки.
— Дайте уж мне тоже мороженого, — сказал Вадим, поглядев на Наташу пристально. — Не пропадать же добру.
Когда Марина отправилась в свою комнату переодеваться, Наташа нагнала ее в коридоре и спросила:
— Марин, мне очень важно знать: вы с Алисой разговаривали об отце? Я имею в виду его предполагаемую женитьбу? Хотя бы на том дне рождения?
— А что? — Было видно, что она занервничала.
— Пожалуйста. Я пытаюсь помочь Андрею Алексеевичу, но мне нужны факты. Факты, а не лабуда, которой все тут друг друга потчуют.
— Я… Мы… Мы еще раз встречались с Алисой.
Тут, в доме. Она приезжала, когда отца не было, — выдавила из себя девушка, — Я ему не говорила. Но вы никому не расскажете?
— Никому, не сомневайся. Ты что, обещала Алисе свое содействие? Хотела помочь ей вернуть расположение отца?
— Как я могла? Папа в личных делах такой скрытный. Нет, я просто сказала, что проинформирую ее, если узнаю что-нибудь важное.
— И что же ты узнала в тот раз, когда Алиса приезжала в Березкино?
— Папа разговаривал по телефону с Вадимом и упомянул, что не пригласит Люду на шашлыки в следующем месяце, потому что терпеть не может внушать женщинам ложные надежды.
— Алису это, конечно, обрадовало, — задумчиво сказала Наташа. — Она наверняка воспринимала Люду как свою главную соперницу.
— Я не знаю. Возможно. Папа больше ни с кем не общался так тесно, как с ними двумя.
Наташа возвратилась в холл и, отведя Покровского в сторону, сказала, лихорадочно блестя глазами:
— Андрей Алексеевич, мне нужно ненадолго уехать.
Он некоторое время молча смотрел на нее, потом неожиданно разрешил:
— Можете вообще все это бросить к чертовой матери. Уезжайте совсем! Я заплачу вам за потраченное время и за упущенные возможности. Что вы тут, в самом деле, подвергаетесь опасности? Архив — это такая вещь, которую можно разбирать всю оставшуюся жизнь, — Нет, я не уеду, — покачала головой она. — Я все равно прохожу свидетельницей по делу, так что совсем выбросить вас из головы у меня не получится. Я хочу вас вытащить.
— Вы.., что-то узнали? — с еле уловимой надеждой в голосе спросил он.
— Я знаю не больше вашего. Может, даже меньше. Просто у меня возникла одна догадка, которую следует проверить. Но мне не на чем добраться до города.
— Я вас отвезу, — сказал Покровский.
— Вы заснете за рулем, и мы разобьемся, — отказалась Наташа. — Пусть меня лучше Вадим довезет или вон Валера Козлов.
Вадим отчего-то замялся в ответ на ее просьбу, а вот Валера Козлов охотно согласился. В сущности, Наташе только и нужно было, что добраться до цивилизации. На оживленной трассе легко подхватить любую машину.
— Довези меня до города и можешь возвращаться.
— Как вы думаете, а возвратиться — это удобно? — спросил серо-зеленый Козлов.
— Удобно-удобно. Тем более что сегодня Андрей Алексеевич к тебе благоволит. Уж не знаю, почему, — приврала она.
Окрыленный Козлов перелетел Кольцевую и высадил ее у ближайшей станции метро. После чего умчался обратно в Березкино, а Наташа достала из сумочки телефонную карту и сунула в автомат. На память набрала номер и застыла в немом ожидании. Когда трубку сняли, она тихо сказала:
— Парамонов? Это Наталья Смирнова. Мне бы с Негодько поговорить. Нету у меня его телефона.
Но мне срочно нужно! Он пообещал, что не бросит меня, вот что! Пусть выполняет свои обещания. Вы милиция или кто? Хорошо, я перезвоню через полчаса.
Выйдя на дорогу, она остановила частника и отправилась проверять возникшую у нее версию.
Благо, ехать далеко не пришлось. Через полчаса она отыскала еще один телефон-автомат и снова позвонила Парамонову.
— Валентин Львович уже едет к вам, — обрадовал ее тот. — Не вздумайте никуда слинять, а то он вам голову оторвет.
Негодько явился на свидание взъерошенный, как воробей, побывавший в луже.
— Что случилось? — спросил он, подсаживаясь за Наташин столик в придорожном кафе и отхлебывая кофе из той чашки, которую она для него заказала.
— А у вас есть полномочия отдавать вещи на экспертизу? — осторожно спросила Наташа. — Тут такое дело… Надо проверить одну мою версию.
Если все сойдется, я вам сразу расскажу подробности. Это по поводу убийства женщин в Березкине.
— Вас что-то больше заботят чужие дела. О себе-то не хотите подумать?
— Ну пожалуйста!
— Где вещь? — спросил Негодько, допивая кофе.
— Вот, — ответила Наташа и достала из сумочки целлофановый пакетик с землей.
— Боже мой, откуда вы ее выскребли? С чьей-то могилки?
Наташа уселась поудобнее и пообещала:
— Я сейчас вам все-все расскажу.
— А мне некогда, — бросил Негодько. — Потом изложите. У меня есть еще две минуты, так что лучше я вам изложу то, что стало известно по вашему делу.
— А на меня заведено дело? — удивилась Наташа.
— Дело заведено по поводу убийства двух Наташ Смирновых, не прикидывайтесь пустоголовой дурой! Вас тоже хотят убить, не забыли?
— А! — воскликнула она. — Ну конечно. Как я могу забыть, я же прячусь. Ночью я пережила такой ужас, когда в меня ткнули ножом…
— Появился свидетель, который открыл нам глаза на все происходящее. Сидел себе, скотина, дома, и даже в голову ему не пришло к участковому заглянуть.
— Свидетель чего?
— Похищения. Недавно возле супермаркета исчезла жена одного предпринимателя.
— Ой, я знаю! Мне Ольга Кушакова рассказывала.
Негодько зыркнул на нее недовольно и пояснил:
— К супермаркету подъехал автомобиль, из него вылезли два бугая, взяли тетеньку под белые ручки и засунули в салон. Потом по сторонам огляделись — а неподалеку, возле строительства, там, где трубы прокладывают, стоит мадам с болонкой на руках и, разинув рот, на них смотрит. Они — к ней. Но дойти не успевают — к супермаркету как раз подъезжает микроавтобус. Из него вываливается целая компания людей, и один красавчик радостно кричит:
— О! Наташка Смирнова! Привет, красавица!
Собачку выгуливаешь?
Красавица хватает собачку под мышку и бежит домой. Заметь — в милицию не звонит. Сидит себе — и ни гуту. А на следующий день ее убивают.
А потом еще одну.
— Еще одну — зачем? Они же свидетельницу видели!
— Значит, плохо разглядели. В темноте дело происходило. Вот и перестраховались. Мужик-то при них крикнул: «О! Наташка Смирнова!» Они это, конечно, запомнили.
— А по собачке нельзя было определить? — жалобно спросила Наташа. — Раз собачки нет — значит, не та женщина.
— Шутите вы, что ли? Эти типы человека похитили, там деньги на кону огромные, а они будут выяснять про собачек? Замочили всех, кто в районе проживал под таким именем, — и концы в воду.
Вот вас только не достали.
— Почти достали, — застучала зубами Наташа. — Если бы не туалетная бумага, меня бы уже похоронили на сельском кладбище. Но вы их уже арестовали, конечно?
Негодько отвел глаза:
— К сожалению…
— Как это?! Да возле моей квартиры вертелся какой-то качок! Даже моя подруга его видела. Взять его за жабры — и все!
— Все! — передразнил Негодько. — А там женщина в заложницах. Думаете, все так элементарно — отловил, расколол…. Надо его не просто так взять, а на чем-то. Чтобы он с нами захотел сделку заключить.
