Михаил Башкиров - Злой ГЕНий, или Сперматозоиды штурмуют…
– Какой смысл… Ты любого нашего засечешь!
– Разумеется.
– Так что за паритет не беспокойся.
Дылда, сорвав яблоко покрупней, убрался из доцентского сада.
Я прошелся до чучела.
Повар.
Летун.
Экспериментальный образец – Членорук.
Нет, явно претендентов в оплодотворители становилось все больше и больше.
Кто там следующий?..
Часть шестая Академический фуршет
Глава 1 Тяжелый случай
Главный врач садоградского родильного дома Олег Иннокентьевич Расмус, обрадованный моим звонком, приготовился к игре заранее.
На шахматном столике возле искусственного пруда ровные шеренги дожидались королевского гамбита.
Фигуры отличались экзотическим исполнением.
Сплошь африканские идолы из слоновой кости и эбонитового дерева.
Особенно впечатляли «кони», подогнанные искусно под носорогов.
– Экзотика!..
– Еще какая.
– Сплошная эзотерика.
– Языческое шаманство.
– Страшно за такое руками браться.
– А вы, Денис, не держите плохих мыслей во время игры.
– Постараюсь.
– Ну, и после игры незачем.
Док спрятал в каждой руке по пешке.
– Не люблю, понимаете, играть с компьютером.
– Почему?
– Компьютер, к сожалению, играет без зевков.
– Так вот – я не компьютер, я гораздо хуже.
– Будем надеяться.
Док вытянул перед собой гинекологические кулаки.
– Выбирайте.
Я указал на правый и не ошибся.
– Вам, молодой человек, везет.
Мы чинно расселись по обе стороны шахматного столика.
– И откуда такая красотень?
– Из Эдема.
– Откуда-откуда?
– Из Восточной Танзании. А те места, как установила современная наука, являются не чем иным, как прародиной Адама и Евы. Вернее, митохондриевой Евы и игрек-хромосомного Адама.
– Значит, Библия не врет?
– В каком-то смысле – да.
– Вы что, там бывали, в Эдеме-то?
– Живал с годик.
– Завидую.
– Тяжелый климат, тяжелые условия, тяжелые пациентки…
– Змея-искусителя там не встречали?
– Не привелось.
– Наверное, вымерли, гады, за ненадобностью.
– Одно скажу: здешние яблоки в сто раз лучше их фиников.
Док поправил черные фигуры.
– Ну-с, шашки наголо!
– И – в дамки.
Я сразу бросил центральную пешку на съедение.
Но главный врач уклонился от лихой жертвы.
Мне же не терпелось быстрей проиграть.
Интуиция и опыт подсказывали, что, получив красивый мат, я услышу наконец-то важные слова, ради которых меня пригласил холеный и знающий себе цену игрок.
– Вам нравится, Денис, наш уютный Садоград?
– Терпимо.
– Яблоносцы больше не донимают?
– Вроде нет.
– Хоть своих не трогают.
Олег Иннокентьевич наконец позволил себе скушать пешку.
– Вы болид-то будете искать?
– Смотря где.
– За мостом, к примеру?
– Где Повар утворил над собой казнь?
– Я, к счастью, приехал на три дня позже, как его нашли.
Док съел вторую пешку.
– Почему – к счастью?
– А кому охота получить новое лицо по желанию маньяка, да еще и без наркоза?
Док объявил мне шах конем, то есть вздыбленным от гнева носорогом.
– Так, Олег Иннокентьевич, вы мне советуете прогуляться за мост?
– Ни в коем случае, молодой человек, ни в коем случае.
– Позвольте узнать – почему?
– Старушки такие страсти про те места рассказывают, такие страсти…
Док повторил шах все тем же взбесившимся носорогом.
Но тут атаку главврача прервал мобильник, затаившийся в нагрудном кармане.
Олега Иннокентьевича срочно вызвали в роддом.
Телефон спас меня от неминуемого разгрома, но разрушил доверительную атмосферу, создавшуюся из никчемных вопросов и ненужных ответов.
– Зачем вы меня приглашали? – спросил я, помогая собирать фигуры. – Не для идольного же сражения?
Главврач парировал вопрос не менее прямым выпадом:
– На сегодня какие планы?
– Хотите пригласить в роддом?
– Только не сегодня. Очень тяжелый случай, очень тяжелый.
– Тогда последний вопрос.
– Пожалуйста.
– Почему все же нельзя ходить за мост?
– Съедят.
Док отправился к дорожке, ведущей к садовой калитке.
– Съедят, как пешку.
За яблонями проклаксонил электромобиль, прибывший за Олегом Иннокентьевичем Расмусом.
Глава 2 Преднаучность
Вернувшись от Олега Иннокентьевича весь в шахах, но без рокового мата, я получил от Нинели Осиповны кучу сюрпризов – не хуже африканских шахмат, ящика коньяка, президентского котенка и стола для тенниса.
В нежданный комплект входили:
Во-первых – официальное приглашение в Научно-исследовательский Центр на полуденный фуршет по случаю завершения комплексного проекта по ускоренному выращиванию поросят.
Во-вторых – пластиковую карточку: личный пропуск добровольца-подопытного на круглосуточное посещение испытательных лабораторий в течение календарного месяца.
В-третьих – доцентша вдруг вознамерилась поменять мне имидж.
Все-таки – бой-баба.
Если ее не обрюхатит кто-нибудь из кандидатов в половые монстры – станет академиком.
Я, как полагается эрзац-племяннику и охотнику за метеоритами, заявил, что никогда и ни за что не соглашусь.
Во-первых – на смокинг.
Во-вторых – на фрак.
В-третьих – на старомодную тройку.
В-четвертых – на бабочку, которая портит фигуру, не гармонирует с движениями челюстей и не придает носителю должной респектабельности.
Нинель Осиповна согласилась на все выдвинутые мной условия, и мы отправились в Торгово-развлекательный комплекс.
Яблоносцы блюли договор о паритете.
Нинель Осиповна заявила, что подросткам, особенно лишенным возможности поллюционировать и онанировать, нельзя доверять.
Пока мы добирались до приличных одежд, я уяснил, как пользоваться личным пропуском «наивного испытуемого», как избежать вживления электродов в самые интимные точки мозга, как правильно навешивать датчики, как уклониться от клизмы с плацебо.
Во-первых – избегать лабораторию номер восемь, где пичкают молоком от коров, питающихся исключительно шоколадом.
Во-вторых – не заглядывать в лабораторию шестьдесят один, где готовят котлеты из мяса клонированных овец.
В-третьих – не увлекаться посещением лаборатории сорок один бис, где изучается влияние смеха на пищеварение: замучаешься сдавать кал, мочу и желудочный сок.
В-четвертых – во всех лабораториях не соглашаться на предложение об экспресс-премиальных.
В-пятых – не подписывать дополнительных сепаратных договоров и секретных приложений, особенно составленных на латыни.
За час до полуденного фуршета мы без идейных конфликтов и портновских споров завершили мое обмундирование.
Во-первых – черные джинсы классического покроя.
Во-вторых – такая же куртка.
В-третьих – сорочка с длинными рукавами на металлических пуговицах.
В-четвертых – ремень из кожи нильского крокодила, сожравшего батальон наполеоновских гвардейцев.
В-пятых – мокасины, не нуждающиеся в длительной разноске и обеспечивающие бесшумность передвижения хоть по асфальту, хоть по паркету.
В-шестых – носки под цвет глаз доцентши.
В-седьмых – портмоне для складывания гонораров после лабораторных аттракционов.
Единственное, что я не согласился поменять, – так это майку с колобком.
Во-первых – она призывала к бдительности и концентрации.
Во-вторых – она содержала девяносто девять процентов хлопка.
В-третьих – я к ней просто привык.
Нинель Осиповна попыталась обвинить колобка в инфантильности, но я отстоял аппетитного героя.
Глава 3 Наивный испытуемый
В научно-исследовательских просторных интерьерах с живыми пальмами, с полуживыми вахтерами, с искусственными бризами, пассатами и муссонами я путешествовал соло.
Нинель Осиповна, задав направление и очертив (прямо и только прямо, никуда не сворачивать!) сквозной маршрут, отчалила в свою подростковую лабораторию для подготовки себя к фуршету.
Я держался скромно, как подобает наивному испытуемому.
Я следовал неофитом вдоль пугающих знаков и строгих указателей.
Я подчинялся межведомственной дисциплине, охране труда, здоровья и порядка.
Желто-черные круги.
Красно-белые квадраты.
Разномастные с подсветкой треугольники, не скупящиеся на восклицательные знаки.
Мобильником не пользоваться!
Босиком не бегать!
Здесь работают с лазерами!
Осторожно: магнитное поле!
Какая-то вибрационная хренотень, плохо влияющая на ручные часы!
Без респиратора – кранты!
На троих кислоту не разливать!
Не стой под рентгеном!
Скользко!
Очень скользко!
Мокро!
Сыро!
Опасно!
Опасно!
Не влезай – убьет!
Не лезь – убьют!
Не перечь – побьют!
Запрещено – пересекать! открывать! закуривать! курить! стрелять! прикуривать! бросать окурки! подбирать бычки!
Категорически запрещено есть, кушать и жрать в помещении! пить из-под крана! спать на рабочем столе! Думать в неслужебное время!
