Людмила Ситникова - Карманный Казанова
Несмотря на то что уже был декабрь, погода продолжала преподносить сюрпризы. Выпавший ранее снег растаял и превратился в мерзкую жижу, и вдобавок ко всему серые тучи над головой разразились настоящим ливнем. Погода показывала характер. Не подчинялась абсолютно никаким законам: если ей заблагорассудится, в мае может выпасть снег, в январе – лить дождь, а октябрь побьет все температурные рекорды, поднимая отметку в столбике термометра до плюс двадцати пяти.
Раскрыв зонт, Катка сбежала с крыльца и сразу же угодила ногой в лужу. Зонт выпал, а порыв ветра сорвал с головы берет. Он приземлился аккурат в грязь.
Катарина выругалась.
Стоявшая у окна Розалия Станиславовна наблюдала за мелкими неприятностями невестки и покатывалась от хохота. Посчитав, что одного только смеха будет недостаточно, свекровь распахнула окно и крикнула:
– Катка, где у нас видеокамера? Не терпится заснять тебя для потомков.
– Отстаньте. – Копейкина подняла берет, повертела его в руках и в конечном итоге в ярости швырнула обратно в грязь.
Свекрища складывалась от хохота пополам:
– Детка, может, повторить еще раз, на бис? Это так прикольно. У тебя личико, как у слоненка, которому отрезали хобот.
Чувствуя себя мокрой курицей, Катарина подошла к «Фиату». Розалия продолжала смеяться.
– Куда собралась в таком виде, тебя же примут за сумасшедшую. Эй, Катка, ты зонт забыла... – на секунду Розалия заглохла. – Зонт? Катарина, это же мой зонт! Кто тебе разрешил его брать?
Усмехнувшись, Копейкина завела мотор. Правильно говорят: хорошо смеется тот, кто смеется последним.
Розалия выскочила на крыльцо:
– Мерзавка! Только появись дома, я тебя!..
Поскользнувшись, свекрища приземлилась в двадцати сантиметрах от берета – в самый центр клумбы, напоминавшей в настоящий момент грязевой резервуар.
Отъезжая от коттеджа, Катарина слышала визг Станиславовны. Ох и позлобствует же сегодня свекровь над домочадцами!
Пока Копейкина рулила в Орехово-Борисово, тяжелые облака, выжав из себя все до последней капли, уплыли восвояси, разрешив декабрьскому солнцу посиять на небосклоне.
Хозяйка двести восемнадцатой квартиры на звонок не отреагировала. Недолго думая Катарина позвонила в квартиру напротив.
На пороге нарисовался высокий, толстый мужчина.
– И кто в такую рань поспать не дает? – спросил он, расплываясь в улыбке.
Машинально взглянув на часы, Катарина ляпнула:
– Рань? Время половина второго.
– Это для вас половина второго, а для меня самый сон. Вы ж ночь напролет на стройке не вкалывали.
Ката смутилась.
– Извините, я не знала.
– Ладно, проехали. Чем помочь? Деньгами, едой, советом?
– Не в курсе, где может быть ваша соседка из двести восемнадцатой?
– Анатольевна? Да где угодно: в магазине, в аптеке, в поликлинике. Хотя... – Он приложил палец к губам, – в звонок звонила?
– Да.
– Собака тявкала?
– Нет.
– Значит, гуляет Анатольевна с Найдой. На школьный двор двигай, в основном они там воздухом свежим дышат.
– А как она выглядит?
– Вот те раз, приехала в гости, а сама не знает, как выглядит хозяйка. Полненькая, низенькая, да ты по Найде ориентируйся. Шавка Анатольевны самая модная в районе, увидишь – не ошибешься.
Спустившись вниз, Ката поплелась к зданию школы.
Кругленькую старушку, рядом с которой семенила четвероногая питомица, Копейкина заметила еще издали. Вернее, внимание приковала именно собачонка. Облаченная в зеленый комбинезончик с красным помпоном на груди, псинка старательно обходила лужи.
– Лариса Анатольевна?
Бабуля кивнула.
– Угу.
– День добрый, а я к вам.
– Разве мы знакомы?
– Заочно. Мне о вас много рассказывали.
Лариса Анатольевна остановилась:
– Кто же, если не секрет?
– Элина Бородина, помните такую?
– Элиночку? Конечно, помню, не такая я и старая, чтобы хороших людей забывать.
– Элина сказала, вы вяжете на дому, расхваливала вас как настоящего профессионала.
Старушка зарделась.
– Ну, до профессионала мне далеко, да и когда это было? Уже год как к спицам не притрагивалась.
– Отчего же?
– Зрение не то, глаза быстро устают, и руки частенько не слушаются.
Копейкина скорчила расстроенную мину.
– А я так на вас рассчитывала. Хотела заказать безрукавку, вот и шерсть прихватила.
Лариса Анатольевна перевела взгляд на объемистый пакет.
– Это шерсть?
– Ну да.
– Родненькая, сколько ж тебе безрукавок связать надо?
– Одну, а что, думаете, шерсти не хватит? Без проблем, завтра...
Пенсионерка засмеялась.
– Наоборот, на пять безрукавок хватит, еще останется.
Найда встала на задние лапки и заскулила.
– Замерзла? Замерзла, моя девочка? Ну пойдем, пойдем домой, лапуля.
Дотронувшись до локтя Копейкиной, Лариса Анатольевна сказала:
– Пошли, так и быть, выполню твой заказ.
– Ой, спасибо.
– Только до февраля щеголять в обновке не планируй, у меня быстро не получится.
– Ничего, я подожду.
Не спеша они пошли к подъезду.
– Милая у вас собачка, а прикидик вообще вне конкуренции.
– Твоя правда. Найда у меня модель, любит покрасоваться в одежонке.
– А что это за порода?
– Да брось ты, какая порода? Приглядись получше, дворянка она.
Найда вновь заскулила.
– Не нравится. Я ее изучила вдоль и поперек, третий год вместе кукуем. Найдюша мне как дочурка, мы и разговариваем, и спим, и телевизор смотрим вместе.
– С питомцами веселее, – согласилась Катка.
– Не то слово, как-никак живое существо рядом. А попала она ко мне совершенно случайно. Я из булочной возвращалась, слышу, кто-то поскуливает, обернулась, а Найда за мной чап-чап-чап. Я иду, она идет, я остановлюсь, она сядет. До самого подъезда провожала. Вечером в окно глянула, она сидит, горемычная, в песочнице. На следующий день снова меня до магазина провожала, и что характерно, за другими жильцами не шла – лишь за мной. На третий день сжалилась я, сердце не камень, пустила Найду в квартиру. Вот с тех пор она моя лучшая собеседница.
Собачка завиляла коротким хвостиком.
Пропустив Катарину в маленький коридорчик, Лариса Анатольевна сняла с Найды комбинезон. Псинка продолжала сидеть на коврике. Пока старушка не принесла из ванной тряпку, Найда не сдвинулась с места. Послушно протянув передние лапки, собачка терпеливо ждала, когда закончится процедура «мытья» конечностей.
Проводив Кату в большую комнату, Лариса Анатольевна нацепила на нос очки с мощными линзами и сказала:
– Теперь давай обсудим, какую безрукавочку ты хочешь?
Копейкина выудила из пакета журнальную страницу.
– Сможете связать в точности как на картинке?
Пенсионерка взяла листок.
– Ага-ага, понятненько, будет тебе как на картинке.
Сняв с Катарины мерку, Лариса записала в тетрадь параметры Копейкиной и осторожно поинтересовалась:
– Ты цены мои знаешь?
– Нет, но я готова заплатить сколько скажете.
– Много не возьму, двести пятьдесят рублей тебя устроит?
– Платить сейчас?
– Зачем сейчас? Когда безрукавка готова будет, тогда и рассчитаемся.
– А аванс?
– Я тебя умоляю, никаких авансов.
По карнизу застучали крупные капли дождя.
– Снова-здорово, через три недели Новый год, а на улице весна-красна.
Предложив Катарине переждать непогоду, Лариса Анатольевна посеменила на кухню.
Через десять минут за окном начался вселенский потоп. Катка спросила:
– У вас, кроме Найды, нет близких?
– Как не быть, в Волоколамске брат живет, в Чехове сестра, племяшка в ближнем Подмосковье.
– Навещают?
– Сестра младше на двадцать лет, недавно второй раз замуж вышла, тут уж не до поездок. Брат еле ходит, из дому практически не высовывается. Сама пару раз в год к нему с гостинцами наведываюсь.
– А племяшка?
– Верочка? Раньше приезжала, сейчас реже, да и некогда ей, работы много, она ведь салоном красоты заведует. Это тебе не хухры-мухры, большая ответственность на Веруне.
– Понимаю. Работа, семья, дети...
– Нет у нее деток, и мужа нет. Полтора года, как Верочка Дениску схоронила.
Копейкина наморщила лоб.
– А сколько ему лет было?
– Едва тридцать исполнилось, совсем молоденький, не пожил толком мальчик.
– А от чего умер?
Лариса Анатольевна перекрестилась.
– Господи, упокой душу грешного раба твоего Дениса. Болел он, хоть и молодой, а болячки как магнитом притягивал. Сердечко барахлило, Денис постоянно пузырек таблеток в кармане носил. Плюс давление пониженное парня донимало, Вера говорила, он раз в полгода уколы какие-то делал, лечение проходил.
– Он умер от сердечного приступа?
– Нет. Дениска ушел в мир иной по жуткой оплошности.
Катарина подалась вперед.
– Ни Верочка, ни мать Дениса так и не поняли, как он умудрился вместо сердечных таблеток принять лекарство, сильно понижающее давление.
– Понижающее?
– Именно. Машину Дениса обнаружили в кювете. Он был уже мертв, а при вскрытии в организме обнаружили остатки залидофилина.
