Джорджетт Хейер - Тупое орудие
– Продолжай! – От возмущения Салли едва выговаривала слова. – Это отвратительнейший бред, но я должна знать, как ты его подтвердишь.
– Ты не должна никого ничем обязывать, – отрезал Невил. – Почти всегда невыносимо. Ужасно портит тебе характер.
– Каким образом?
– Заносишься над другими. Она протерла монокль.
– В том, что ты говоришь, что-то есть, – допустила она. – Не много, так, крупица истины. Прости, что я вмешиваюсь в твои планы утешить мисс Флетчер. Я чуть не вмешалась в разногласия Хелен с Джоном. Тихий внутренний голос посоветовал мне попридержать язык.
– Женский инстинкт! – проговорил растроганный Невил. – Нет, я даже сочувствую твоему чисто рациональному желанию рассеять туман, в котором они бродят, но не следует забывать, что некоторым людям нравится бродить в тумане.
– Хелен это ничуть не нравится, – ответила Салли. – Глядеть на супругов, которые не могут поладить друг с другом, всегда тоска, к тому же Хелен лягается, как образцовая ослица, и все же она моя сестра и ее беды меня отчасти касаются. Они действительно навалились на нее в изрядном количестве. И самое худшее, что я не могу предвидеть, в какую сторону взбрыкнет Джон, когда узнает всю правду.
– Непонятный человек этот Джон, – сказал Невил.
– Именно. Только подумать! Он неожиданно возвращается в Англию в день убийства Эрни и объявляется здесь на следующее утро, полагая, что следы в саду принадлежат Хелен.
– Что ты говоришь! Неужели? Это заставляет предположить, что он что-то знает.
– Да, но что? Хелен уверена, что он не подозревает ее в связи с Эрни. Но когда он вчера ввалился к нам, у меня было такое впечатление, что вплыл айсберг. Он был полон ледяной ярости и явно не испытывал большой любви ни к кому из нас.
– Прости, что перебиваю, но, если он думал, что Хелен замешана в убийстве, это в какой-то мере извиняет его раздражительность. Не хочу выглядеть старомодным, но, когда жена признается, что была в гостях у известного сердцееда, этого достаточно, чтобы испортить настроение почти каждому мужу.
– Я знаю, и, если бы он бушевал, я бы его поняла. Он был убийственно вежлив.
– Очевидно, тут-то Хелен и следовало разыграть кающуюся жену.
– Надеюсь, это она сейчас и делает, но она так расстроена всем случившимся, что, кажется, утратила всякое самообладание. Конечно, если бы Джек сказал: «Любимая, признайся мне», – она, наверно, бы все рассказала, но только он не такой. Они доигралась до того, что стали почти чужими.
Именно это в ту самую минуту думала Хелен. Она только что вошла в библиотеку, где ее муж работал за письменным столом, и, еще не успев закрыть дверь, подумала, что лучше бы ей не входить.
Норт поглядел на нее, и от его взгляда ей не сделалось легче.
– Я тебе нужен, Хелен? – бесстрастно спросил он.
– Я… Нет, ничего срочного. Ты занят? Он отложил перо.
– Если ты хочешь поговорить со мной, то нет.
Этот ответ мог бы ободрить Хелен, вместо этого она ощутила разделяющее их расстояние. Она пересекла комнату и села на стул у окна.
– Мы говорили с тобой – по-настоящему говорили – так давно, что я не помню уже, когда это было, – сказала она, стараясь говорить непринужденным тоном.
– Да. – Лицо его окаменело.
Она поняла, что слова ее были неуместны. Не глядя на. него, она продолжала:
– Мы… мы должны обо всем переговорить, ведь правда? Это же касается нас обоих.
– Разумеется. Что бы ты хотела сказать? Она постаралась собраться с мыслями.
Он сидел молча и неподвижно и глядел на нее. Неожиданно она подняла глаза и отрывисто спросила:
– Почему ты так вернулся? Так неожиданно, не дал знать.
– Думаю, Хелен, тебе известен ответ.
– Мне? Откуда?
– Ты же сама сказала. Ты объяснила мне, что я приехал следить за тобой.
– Это были пустые слова. – Она покраснела. – Я была расстроена.
– То, что ты, дорогая моя Хелен, была расстроена моим приездом, не слишком-то радостная мысль.
– Ах, совсем не то! Смерть Эрни… Этот полицейский с ужасными расспросами!
– Мы бы скорее поладили, если бы ты не лгала мне, – заметил он. – Я знаю тебя достаточно хорошо. Увидев меня, ты ужаснулась.
– Зачем ты это говоришь? – Во взгляде ее была безнадежность. – Так мы только окончательно рассоримся.
– Очень хорошо, – спокойно проговорил он после минутного молчания. – Так о чем ты хотела со мной поговорить? Об убийстве Флетчера?
– Да, – кивнула она.
– Кажется, оно сильно подействовало тебе на нервы.
– А тебе бы не подействовало?
– Это бы зависело от того, – чувствую я горе или страх.
– Горе? О нет! Но я была там в тот вечер. Я не хочу быть втянутой в это дело. Ты должен понимать, в каком я отчаянном положении!
– Не лучше ли рассказать мне, что именно тогда приключилось? – предложил он.
– Да я же рассказала тебе. Я думаю, я убедила суперинтенданта, что не смогу опознать человека, которого я видела, но…
– Погоди, Хелен. Пора нам наконец понять друг друга. На самом деле ты узнала этого человека?
– Нет! – быстро сказала она. – Я не видела его лица.
Но ты догадываешься, кто он, не так ли?
– Если и да, то я не скажу ни живой душе, – глухо проговорила она. – Можешь быть в этом уверен.
– В таком случае, кажется, незачем дальше говорить об этом, – сказал он. – Единственный совет, какой я могу тебе дать на сегодня, это сохранять спокойствие и говорить как можно меньше. – Он взял перо, но, написав строку или две, добавил, не глядя на нее: – Кстати, не могла бы ты мне объяснить, почему в вечер убийства к тебе приходил Невил Флетчер?
От неожиданности она вздрогнула и, запинаясь, спросила:
– Откуда ты знаешь? Кто тебе сказал?
– Бейкер видел, как он уходил, и сегодня утром сказал мне.
– Ты поощряешь слуг докладывать, кто ко мне ходит?
– Нет, – ответил он невозмутимо.
– Невил приходил сказать мне, что Эрни убит.
– Да ну! – он взглянул на нее. – Зачем?
– Он знал, что я дружила с Эрни. Думаю, он считал, что мне нелишне это знать. Он всегда выкидывает сумасшедшие номера. Невозможно объяснить, что он говорит или делает.
– Что ему известно об этом событии?
– Ничего. Только то, что мы все знаем.
– Тогда почему он решил навестить тебя в полночь и рассказать то, что ты и так бы узнала через несколько часов?
– Он видел мои следы, – сказала она с отчаянием. – Он подумал, что они мои. Он приходил спросить.
– Если Невил пришел к выводу, что это твои следы, значит, ты его посвящаешь в свои тайны куда больше, чем я предполагал. Что происходит между вами?
Она стиснула ладонями пульсирующие виски.
– О Боже, за кого ты меня принимаешь? Невил! Это… это же смехотворно!
– Ты неверно меня поняла. Я не намекаю, что у вас любовь. Но твое объяснение его визита так неуклюже, что я не в состоянии поверить. Он, случайно, не знал, что ты была в тот вечер в «Грейстоунз»?
– Нет, конечно, нет! Откуда бы ему знать? Он просто так подумал – и все.
– Даже Невил Флетчер так бы не подумал, если бы ты не дала ему хороший повод для этого. Должен ли я понимать, что у тебя была привычка посещать Флетчера таким, прости меня, приватным образом, что это само собой пришло в голову Невилу?
– О нет! Невил все время знал, что у меня с Эрни были чисто дружеские отношения.
Он поднял брови:
– Твои вероятные отношения с Флетчером как-то касались Невила?
– Нет. Конечно же нет. Но я столько лет знаю Невила… – Ее голос замер на неуверен» – ной ноте.
– Я это прекрасно понимаю. Я тоже знаю Невила – или, лучше сказать, знаком с ним – много лет. Ты хочешь, чтобы я поверил, что этот в высшей степени эгоистичный молодой человек просил тебя посвятить его в твои дела с его дядей?
Она не сдержала улыбку, хотя в глазах ее был страх.
– Нет, я сама ему рассказала.
– Ты сама рассказала… Понятно. Почему?
– Просто так, – пробормотала она. – Как-то само получилось. Не могу объяснить.
– Это я вижу, – жестко сказал он.
– Ты не веришь ни одному моему слову.
– А тебя это удивляет?
Она молча смотрела на свои стиснутые руки.
– Невил влюблен в тебя?
– Невил? – переспросила она с неподдельным изумлением. – Ну нет, я уверена, что нет!
– Ты должна извинить меру моего незнания, – сказал он. – Я так мало следил за тобой, что мои сведения весьма устарели. Кто на сегодня ходит во влюбленных пастушках? По-прежнему Джерри Мейтленд?
– Если я скажу тебе, что никто, ты так же мало поверишь этому, как мало веришь всему остальному.
– Не могу сказать, пока не услышал всего остального. И не делай из меня дурачка, повторяя, что я уже все слышал.
– Если ты так считаешь, то, по-твоему, это способ заставить меня рассказать всю правду? – Ее губы дрожали. – Ты обращаешься со мной, словно я… словно я преступница, а не твоя жена!
– Моя жена! – выговорил он с легким смешком. – По-твоему, это не отдает фарсом?
