Дарья Калинина - Сделай мне счастье
— Кис-кис-кис, — поманила Оксана. — Иди ко мне.
Но кошка в ответ лишь дернула ушами. Вид у нее был высокомерный.
— Кис-кис, — продолжала задабривать Оксана кошку, опустившись на корточки и протягивая вперед ладошку. — Иди сюда, колбаски дам.
Кошка фыркнула. На трюк с пустой рукой и обещанием колбаски не повелась. И Оксана понимала почему. На завтрак каждая гроза мышей из рук шеф-повара получала по сто граммов свежайшего фарша.
Но Оксана не теряла надежды, что сумеет улестить строптивицу. Она любила кошек, ей так хотелось сейчас погладить пушистую шерстку и снять этим накопившийся стресс. Лучший способ избавиться от негатива — это обычная домашняя кошка. Помурлычет минут десять возле вас, и все — вы новый человек! Но даже если эта кошка и не дастся себя погладить, хотя бы просто побудет с Оксаной, вдвоем всяко веселей.
И Оксана как можно ласковей произнесла:
— Привет, маленькая.
— Привет, — раздался тихий голос от двери.
Сначала Оксана подумала, что ослышалась. Она потрясенно взглянула на кошку, которая уселась на пороге и как ни в чем не бывало умывала мордочку лапкой. Бабушка в таких случаях говорила, гостей намывает.
— Привет, — повторила Оксана, внимательно следя за кошкой.
Та вроде как продолжала умываться, но все же ответила Оксане:
— Вы еще работаете?
Оксана была поражена. Впервые ей довелось видеть кошку, которая умеет разговаривать. Кому сказать, не поверят.
— А где Татьяна Леонидовна? — продолжала любопытствовать кошка.
Изумление Оксаны достигло предела. Она с трудом верила собственным ушам.
— Так вы к ней пришли? — почтительно спросила Оксана.
— К ней. Где она? И если можно, поднимитесь с пола. Мне вас плохо слышно.
Оксана поднялась и только теперь увидела стоящую в дверях молодую женщину, невысокую и полненькую. На вид ей было лет тридцать, ее миловидное лицо очень украшали румяные щеки и хорошенький курносый носик. На женщине был халатик, который носили все доктора «Красоты не для всех». Проработав целый день в клинике, Оксана уже разбиралась, что униформу цвета незрелого лимона тут носит младший медицинский состав, цвет фуксии предназначался для работников кухни, а вот халатики цвета липового меда носит исключительно элита клиники — доктора.
— Так где Татьяна Леонидовна? — повторила вопрос докторша.
— Ушла.
Она с огорчением увидела, что ее бело-рыжая кошка тоже закончила свой туалет и покинула кабинет. Но докторша осталась.
— А вы кто? — спросила она у Оксаны.
— Я новая помощница. Татьяна Леонидовна меня сегодня взяла на испытательный срок.
Но докторшу эти подробности не интересовали.
— Как же Татьяна ушла! — всплеснула она руками. — А для меня она ничего не оставляла?
— Не знаю. А вы кто?
— Марина. Марина Николаевна.
— Нет, вроде бы ничего не говорила про вас.
— Это ужасно!
Докторша снова всплеснула руками. Вид у нее был несчастный. И Оксана осторожно спросила:
— А что случилось-то?
— Она обещала мне оставить документы по Вахрушевой!
— А кто это такая?
— Барби, черт бы тебя подрал!
Голос у докторши был несчастный и злой одновременно. Но она быстро спохватилась и поправилась:
— Это я не про вас. К вам это никакого отношения не имеет. Просто довела меня эта гадина своими капризами. То ей губы не такие, теперь нос не годится. В прошлом году у нас тоже лежала, ягодицы себе полировала, так я еще с того раза зареклась с ней дело иметь. И что ты думаешь? В мое дежурство красавицу привезли, мне ее и принимать! Я чуть не выла, да делать нечего.
— А что вам Татьяна Леонидовна должна была оставить? Давайте я у нее на столе посмотрю.
— Посмотрите, — оживилась докторша. — Она мне обещала выписку сделать по скорректированной стоимости лечения. Блин! И так за полцены к нам легла, так еще и сэкономить хочет. Потому и придирается к работе, чтобы ей еще скидку сделали. Такая сука, лучше вам этого не знать.
Оксана перерыла все документы, которые лежали на столе у бухгалтерши, их было много, но ни в одном не значилось фамилии Вахрушевой.
— Нету.
— Вот блин! Что же мне ей сказать? Она ведь ждет!
И тут Оксана поняла, что это ее шанс!
— А хотите я с вами схожу?
— Вы?
В голосе Марины Николаевны слышалось удивление. Мол, чем ты-то можешь мне помочь?
— Поговорю. Еще раз уточню, в чем суть претензии. И пообещаю, что завтра утром все будет готово. Вы же знаете, сколько она хочет, чтобы ей скинули?
— Сто процентов! — злобно сообщила докторша.
— Ну, это понятно. А сколько реально можно ей скинуть?
— Наверное, еще процентов десять, — с сомнением проговорила Марина. — Она и так за полцены у нас обслуживается, как все сотрудники прокуратуры. Но другие прилично себя ведут, платят в кассу, сколько причитается, некоторые даже благодарят. А эта хочет всего самого лучшего, а платить не хочет вообще ни за что.
— Решено. Иду с вами!
Марина Николаевна не стала возражать. Видимо, решила, что за неимением нужных бумаг сгодится и Оксана. Все лучше, чем один на один объясняться с капризной пациенткой. Закрыв бухгалтерию на ключ, они поспешили в корпус, где проводили время пациенты клиники, приходя в себя после процедур по наведению красоты, которая, как следовало из названия, была доступна далеко не всем.
В этот корпус имели право входить лишь врачи и медицинский персонал, так что Оксана торжествовала. За один рабочий день ей удалось побывать и на кухне, и в корпусе администрации, и даже в лечебном корпусе. На первом этаже тут располагались процедурные и операционные, а второй и третий были полностью отданы под комнаты для пациентов.
Здание клиники было выстроено в форме буквы «П». И внутренний дворик уходил вдаль, теряясь среди деревьев. Оксане показалось, что за деревьями она разглядела какое-то здание.
— А там что?
Марина мельком глянула в окно и коротко ответила:
— Корпус «Би».
— Почему он так называется?
— Назвали так.
— А что там находится?
К ее удивлению, Марина отреагировала на вполне невинный вопрос очень нервно.
— Какая тебе разница, кто там лежит? — буркнула она. — Пациенты!
— Такие же, как в главном корпусе?
— Да.
— А почему они там, а не здесь?
— Слушай, очень уж ты любопытная! Все в главном корпусе не поместились, мест не хватило. И потом кто-то любит в тишине побыть, поближе к природе.
Куда уж больше на природе? И так природа со всех сторон. «Красота не для всех» находилась в пригороде, в здании бывшей графской усадьбы, а парк, где скрывался таинственный корпус «Би», когда-то был графским любимым развлечением. Об этом поведала Оксане словоохотливая Пермякова.
И вдруг еще какой-то корпус «Би», куда и обеды отдельно доставляют, и говорить про него не хотят. Оксана решила, что таинственный корпус «Би» стоит того, чтобы туда наведаться.
Но пока ее ждала прокурорская Барби.
Проходя по коридору, Оксана обратила внимание, что голоса доносятся далеко не изо всех палат. Многие двери были закрыты. И лишь из-за двух или трех Оксана услышала какие-то звуки, свидетельствующие о том, что там идет жизнь.
Палата Барби оказалась на третьем этаже. Она состояла из двух комнат и такой роскошной ванной, какие не во всяком отеле встречаются. Оксана с такой завистью глазела на ванну, утопленную в полу, что к реальности ее смог вернуть лишь визгливый голос хозяйки апартаментов.
— Почему я должна вас ждать? Где вы шлялись?
Оксана повернула голову и увидела тощую блондинку с худым кукольным личиком и костлявой фигурой. И лицо, и фигура действительно напоминали Барби. Вот только Барби не с мило улыбающейся мордашкой, а с кривым злобным оскалом. При одном взгляде на эту особу было ясно, что это стерва наипервейшая. От такой можно ожидать любых выкрутасов.
— Вы поговорили с бухгалтером?
— Лучше. Я привела вам ее саму.
Два цепких холодных глаза ощупали Оксану. Видимо, осмотр Барби удовлетворил, но сомнения все-таки остались.
— И вы уверены в ее компетентности? — брезгливо уточнила она у Марины.
— Полностью!
Голос Марины звучал тем более убедительно, что ей нестерпимо хотелось переложить на кого-то бремя общения со скандальной пациенткой.
— Ладно, — снизошла Барби, обращаясь уже к Оксане. — Так что вы можете сказать по существу моего дела?
— Полагаю, вам будет сделана дополнительная скидка.
— В каком размере?
— Это сейчас обсуждается на самом высшем уровне.
Кажется, склочной Барби из прокуратуры понравилось, что рассмотрением ее просьбы занимаются на самом верху. Она слегка поостыла, но не до конца.
И все еще капризным тоном произнесла:
— Кстати, это не единственная моя просьба.
