Дарья Калинина - Сделай мне счастье
— Скажите, — спросила Оксана у мойщицы, — а вы не видели недели две назад в клинике молодую женщину с мальчиком.
— Да откуда? Я ведь из кухни и не высовываюсь.
Пермякова сказала именно то, что Оксана и боялась, и ожидала услышать. Действительно, откуда мойщице знать, какие клиенты находятся в клинике. Она видит лишь остатки их трапез на тарелках.
Но Пермякова неожиданно заинтересовалась:
— А мальчик-то велик был?
— Чуть младше двух лет.
Пермякова покачала головой:
— Таких малявок в клинику не берут. У нас только взрослые рожи себе подтягивают.
— А детей не бывает совсем?
— Во всяком случае, я о таком не слышала. Долго они тут пробыли?
— Несколько дней.
— Думаю, появись малыш в зале ресторана, уж официанты бы донесли. А они ни гугу. Может, в палате у себя сидели, то есть в номере. Но это ты не к тому человеку с расспросами подошла.
— Ага, спасибо. Я поняла. — И чтобы отвлечь Пермякову, Оксана воскликнула: — Надо же, лебеди!
Ее восторг пришелся Пермяковой по душе. И она с гордостью сказала:
— Утки тоже есть. И даже парочка павлинов имеется, если еще не подохли.
Они уже дошли до здания администрации.
Пермякова пригладила волосы, чуть смущенно улыбнулась и шепнула:
— Смотри, комедия сейчас будет.
После этого она громко закашлялась, стоя как раз у одного из окон первого этажа. Стоило Пермяковой закашлять, как в кабинете кто-то охнул, потом раздался звук падения чего-то тяжелого.
— Пошли.
И, подмигнув, Пермякова с недоумевающей Оксаной вошли в здание. Пермякова сразу повернула направо и оказалась в том самом кабинете, под окном которого совсем недавно надсадно кашляла. Она вошла без стука, но в кабинете никого не оказалось.
— Тук-тук, — произнесла Пермякова. — Нет, что ли, никого? Ой! А чья это у нас толстая филешка торчит из-под стола?
Оксана взглянула в ту же сторону и с удивлением обнаружила, как кипа бумаг сначала зашевелилась, а потом поехала на пол, обнажив довольно внушительных размеров тетку.
— Никогда ты в прятки играть не умела. И худеть тебе надо.
— Ох, и надоела ты мне, Людка, — вздохнула бухгалтерша. — Нигде от тебя не скроешься. Ты чего снова приперлась?
— Новенькую к тебе привела. Может, сгодится на что?
— Опять?! — воскликнула бухгалтерша и даже руками всплеснула от негодования. — Те трое, что ты в прошлые разы приводила, ни на что не годились. Тупые, как овцы! Я их всех выгнала.
— Но двоим-то ты путевку в жизнь дала. Выходит, доброе дело мы с тобой, сеструха, сделали.
— Отстань. Что ты все лезешь со своим родством? Только новенький кто придет, ты ему сразу же: а у меня сестра в бухгалтерии. Этой тоже уже про нас с тобой растрепала?
И тетка кивнула в сторону застывшей Оксаны. Та не знала, что ей ответить. И промолчала.
— Немая, что ли? — оживилась главбух. — Если немая, то сразу беру. Считать я ее научу, а что языком молоть не будет, так за одно это ей вакансию отдам. И жалеть не стану.
Оксана поняла, что от нее требуется что-то сказать.
— Я умею помалкивать, — произнесла она. — И считать меня тоже не надо учить. У меня в школе по алгебре твердая пятерка была.
— Ну да? А сложи-ка ты мне двести пятьдесят семь и триста одиннадцать.
— Только-то! Пожалуйста. Пятьсот шестьдесят восемь.
Видимо, математические способности Оксаны приятно порадовали бухгалтершу. Сама-то она была вынуждена потыкать в калькулятор на своем смартфоне. Толстый палец не всегда попадал на нужную цифру, так что подсчет занял куда больше времени, чем у Оксаны.
— Смотри-ка ты, — удивилась женщина, когда результат наконец был найден. — И впрямь верно. Ладно, беру тебя на должность помощника младшего бухгалтера. Довольна?
Оксана, которая у себя на работе занимала должность старшего бухгалтера и уже давно точила зубы на место главного, лишь улыбнулась. На что она идет ради Германа, если бы он только знал. Тратит на него свой долгожданный и, возможно, последний на длительный период отпуск.
Дело было в том, что их главная собиралась в очередной декрет, который мог стать для нее критическим, поскольку детей главная родила уже троих, четвертый был на подходе, и малыши все более и более отчаянно требовали маму, не желая сидеть с приходящими няньками и даже гувернантками. Сама главная, прежде фанатично преданная работе, все чаще и чаще манкировала своими обязанностями, стараясь почаще бывать с детьми. Она и сама это знала. И потому отправила Оксану в очередной отпуск с многообещающим напутствием: «Потом не вырвешься!»
И Оксана собиралась провести отпуск красиво где-нибудь под пальмами. Она никак не ожидала, что ей придется работать, да еще в должности, которую прежде она сочла бы для себя просто унизительной.
Но она напомнила себе и о другом: если сравнивать с мойщицей тарелок, всего за один день она здорово продвинулась по служебной лестнице. Просто головокружительная карьера!
Она поблагодарила Пермякову, которая лишь ухмыльнулась и с довольным видом произнесла:
— Спасибо не булькает!
— Все поняла. Будет булькать.
На том и расстались. Оксана осталась у новой начальницы, которая немедленно загрузила ее работой. Хорошо, что Оксана имела опыт, иначе она бы просто зашилась под ворохом подкинутых ей на стол бумаг. Все отчеты были в таком беспорядке, так небрежно сколоты и перепутаны, что Оксана потратила весь остаток дня, чтобы просто разобраться, что к чему.
Она заметила, что при обилии работы сама главбух ничем не занимается, возит мышкой по экрану, шевеля пухлыми, накрашенными слишком яркой помадой губами — играет в шарики или какую-то похожую ерунду. Вообще, Оксана была удивлена хаосом, который царил в бумагах. Как же они сдают квартальные отчеты, если бумаги перепутаны настолько, что вместе с январскими можно найти документы, датированные апрелем и совсем свежие?
Оксана корпела над бумагами до позднего вечера и попросила разрешения поработать еще. Ее рвение начальнице понравилось.
— Молодец, старайся, — одобрила она. — Только паспорт мне дай. Скопирую на всякий случай. Брать у нас, правда, нечего. Сейф сейчас пустой. Зарплата только через неделю. Разве что компьютеры с принтерами, да их через проходную не вынесешь. Но все же лишняя осторожность не помешает.
Понимая, что начальница скоро уйдет, Оксана решилась и спросила:
— Скажите, а дети в нашей клинике обслуживаются?
Татьяна Леонидовна ответила, даже не обернувшись:
— Никогда.
— А в виде исключения?
— Несовершеннолетних у нас не принимают.
Но Оксана не сдавалась:
— А если ребенок вместе с матерью? Это может быть?
— Мать примем, ребенка нет. Не имеем права такие услуги несовершеннолетним оказывать. У нас тут не пансионат. А почему ты интересуешься?
— Просто так спросила.
— Лучше делом занимайся.
Скопировав документ, Татьяна Леонидовна — так звали бухгалтершу — отчалила восвояси. Какое-то время Оксана продолжала сосредоточенно корпеть над бумагами, а потом внезапно остановилась. Стоп! Разве для этого она сюда пришла? Разве ее задача соскребать объедки с тарелок или приводить в порядок запущенную бухгалтерию? Нет! Она должна найти ведомость сотрудников. Или что-то в этом роде, чтобы убедиться, что Геннадий Почтарев числится среди работников «Красоты не для всех».
Оксана заметалась по кабинету. Где же может быть ведомость? При том беспорядке, который царил в документах, она могла быть где угодно. Оксана догадывалась, что послужило причиной этого хаоса. Вся информация наверняка занесена в компьютер, стоящий на столе Татьяны Леонидовны и защищенный личным паролем.
Оксана даже не стала пробовать его подобрать. Она прекрасно понимала, что стоит ей набрать неверную комбинацию, как зловредный ящик наябедничает на нее начальнице. Оставались бумаги. Оксана буквально зарылась в них с головой, понимая, что только от ее усердия сейчас все и зависит. Список сотрудников — это ведь не какая-то там тайна, и фамилия Почтарева может оказаться на любом из этих документов.
Проглядывая один документ за другим, Оксана заметила, что по ногам потянуло сквозняком. Она оглянулась. Да, окно приоткрыто, но оно было приоткрыто и раньше, но так не сифонило. Дверь, что ли, открылась? Дверь и впрямь была приоткрыта, и за ней раздавался шорох.
— Кто там? — спросила Оксана.
Ей никто не ответил, но зато внутрь просунулась забавная кошачья мордочка, а затем появилась и вся кошка. Она была симпатичная. Белая с рыжими пятнами, разбросанными по всему туловищу. И шерстка у нее была густая и, даже издали видно, шелковистая. Кошек на территории клиники было несколько. Считалось, что они успешно борются с нашествием землероек и лесных мышек. Кошкам полагалось отдельное довольствие, о чем Оксана узнала еще утром на кухне. Видимо, сейчас к ней пожаловал один из этих стражей.
