Екатерина Вильмонт - У страха глаза велики
– Матильда, кончай допрос! – вступилась я за нее. – Не мучай ребенка.
– Я не ребенок!
– Ну еще бы, тебе ведь на днях тринадцать стукнет! – заметила я.
– Откуда ты знаешь?
– Разве это секрет?
– Почему? Просто я удивилась...
– У тебя есть по этому поводу какие-нибудь мысли?
– Какие мысли? – растерялась Степанида.
– Как отпраздновать день рождения?
– У меня? Нет у меня никаких мыслей. Да и праздновать ничего не нужно.
– Ладно, там видно будет, – сказала я. – А вообще, нам лучше сегодня лечь пораньше, выспаться по-человечески, а то завтра рано вставать нужно, проводить Степаниду.
Ни Мотька, ни Степанида со мной спорить не стали. Видно, они тоже порядком вымотались.
Утром мы проводили Степаниду до туристического бюро, куда должны были подать автобус, убедились, что экскурсия состоится, и уже хотели уйти, как вдруг Степанида сказала:
– Все ж таки это свинство с вашей стороны!
– Что?
– Отправлять меня одну!
– Во-первых, путевку купила Ниночка, – напомнила ей Матильда, – а потом, ты же требовала самостоятельности, а теперь ноешь!
– Я не ною! Еще чего!
– Тогда помалкивай!
Степанида ничего не ответила и молча полезла в автобус. Все-таки она обиделась.
– Ничего, переживет! – словно подслушала мои мысли Мотька.
Мы дождались, пока автобус отойдет, и не спеша побрели по улице.
– Ась, а мы туда, на улицу Батиньоль, заранее поедем или же прямо к двенадцати?
– Нет, надо пораньше туда заявиться, разведать, что там и как.
– Мне тоже так кажется. А ты не думаешь, что все-таки надо позвонить Маше, а?
– Зачем? Она только привяжется опять...
– Степка говорила, что советовала ей показать дяде визитку Холщевникова...
– Да нет, это ж было до того, как он спросил у нее дорогу на улицу Батиньоль. Так что...
– Мне почему-то кажется, что она может сама туда отправиться. А это ни к чему.
– И что ты предлагаешь?
– Может, звякнуть ей и предупредить еще раз, чтобы не совалась?
– Давай попробуем!
Мы вернулись домой, и я позвонила Маше.
– Здравствуй, Маша, это Ася говорит.
– Здравствуй, Ася. Ты звонишь, чтобы я не ездила на улицу Батиньоль, да? – догадалась она.
– Вообще-то да, – засмеялась я. – А ты туда собираешься?
– Ну...
– Маша, не делай этого, пожалуйста. Ты можешь все испортить просто по неопытности...
– Но я так никогда не наберусь опыта, правда?
– А зачем тебе такой опыт?
– Интересно!
– Это я понимаю, – мягко сказала я, – даже очень хорошо понимаю, но пойми и ты, Маша! Нельзя, чтобы твой дядя тебя заметил!
– А если я вызовусь его проводить туда?
– Что тебе это даст? И к тому же я не уверена, что он согласится. Он сейчас дома?
– Да. Он еще спит. Просил разбудить его в десять часов. И тогда я его спрошу.
– Дело твое, – сухо ответила я. – Поступай, как знаешь. Единственное, о чем я тебя прошу, – при виде нас притворись, что никогда в жизни нас не видела. Можем мы хотя бы на это рассчитывать?
– А почему ты злишься?
– Я не злюсь, просто когда имеешь дела с неразумными малолетками...
– Это я неразумная малолетка? – возмущенно запыхтела Маша.
– Конечно! Вон Степанида, ей тоже хотелось пойти с нами, но она понимает, что такое «надо».
– А я, значит, не понимаю?
– Судя по всему, не понимаешь.
Она помолчала.
– Ну хорошо, – выдавила она из себя, – я никуда не пойду. Буду торчать дома! Но вы обещаете мне все рассказать потом?
– Конечно! Вот теперь я вижу, что ты уже большая и умная.
– Дешево ты меня покупаешь!
– Я тебя не покупаю, я просто говорю то, что думаю. Ну все, с этим покончили. Больше ничего интересного не происходило?
– Нет. Он вчера весь день лежал, примочки себе делал, отсыпался. Даже не звонил никуда.
– И ему никто не звонил?
– Нет, не звонил.
– Понятно. Ну хорошо, Маша, спасибо тебе за помощь.
– За какую помощь? – растерялась она.
– Ну, за то, что ты остаешься дома. Ты этим здорово нам поможешь.
– Ты хитрая, ужас просто!
В ответ мне осталось только рассмеяться. На этом мы с нею простились.
– Фу, – сказала я, положив трубку. – С меня семь потов сошло, пока я ее отговорила переться на улицу Батиньоль.
– А может, не стоило так стараться? Ну пошла бы она туда...
– Ладно, проехали! Ты мне лучше вот что скажи, Матильда, что твоя печенка тебе подсказывает? Нароем мы там что-нибудь интересное?
– Нароем, Аська, – вздохнула Мотька.
– А ты чего так тяжело вздыхаешь?
– Я уж думала, мы с тобой никогда больше ничего не будем вместе расследовать, и вот пожалуйста!
– Ты этим недовольна, что ли?
– Да как тебе сказать...
– Скажи, как есть!
– Сама не знаю... Да нет, глупости, это просто здорово! Такая, видно, наша с тобой судьба, а от судьбы куда деваться, правда?
– Правда!Глава VIII ПОВЕЗЛО ИЛИ НЕ ПОВЕЗЛО?
В половине двенадцатого мы уже были на улице Батиньоль.
– И что теперь? – спросила Мотька.
– Как будто я знаю, – проворчала я. Почему-то мне казалось, достаточно попасть сюда – и все станет ясно само собой. Но увы...
– Аська, а ведь мы сглупили, да еще как! Где ж мы тут этого дядю сыщем? Только если уж очень повезет...
Я помолчала. Да, растренировалась я... Какого маху дала! Надо было следить за дядей Лешей от дома, тогда все было бы в порядке, а так...
– Слушай, Аська, позвони-ка ты Маше!
– Это зачем?
– А вдруг он перед уходом что-то ей сказал или спросил? Ну мало ли, риск-то небольшой! Вернее, вообще никакого риска!
– Риска-то нет, а вот стыд какой...
– Да в чем стыд?
– А ты сама не понимаешь?
– Никакого стыда! Наоборот! Ты велела Машке оставаться на связи и сейчас этой связью воспользуешься, только и всего.
– Ты так считаешь? – искренне удивилась я.
– Не считала бы, не говорила! Давай, давай, звони!
Я набрала Машин номер.
– Алло!
– Маша? Это Ася! Маша, никаких новостей?
– Откуда?
– Я имею в виду, он ничего тебе не говорил больше, ни о чем не спрашивал?
– Спрашивал!
– О чем?
– Легко ли на улице Батиньоль найти один ресторан.
– Какой? – сердце у меня екнуло в предчувствии удачи.
– «Форель-бродяга». Знаешь такой?
– Знаю! Спасибо, Маша, ты молодчина! Все, пока!
– Ну что? – в нетерпении спросила Мотька.
– Порядок, Матильда! Он интересовался одним рестораном под названием «Форель-бродяга».
– Бродяга? Форель? – рассмеялась Мотька.
– Именно! Черт, надо поглядеть, сколько у меня денег...
– Зачем тебе деньги?
– А если придется пойти в ресторан? – ответила я, роясь в сумочке. – Ага, есть, может, и хватит, это недешевый ресторан. Мы там были с Ниночкой.
– Успокойся, у меня тоже есть деньги, – гордо заявила Мотька. – Так что не пропадем.
– Отлично! Пошли скорее!
Столики ресторана «Форель-бродяга» располагались в помещении и на улице. Мы с Матильдой остановились неподалеку у витрины антикварного магазинчика, делая вид, что с восторгом разглядываем громадную китайскую вазу с драконами. Я глянула на часы. Было без десяти двенадцать.
– Ась, что же получается, что у этого Холщевникова приемные часы в ресторане три раза в месяц, да?
– Выходит, что так.
– Странно, правда?
– Почему? Здесь такое бывает. Это куда дешевле, чем снимать офис. Мне Ален говорил, что один его родственник, начинающий адвокат, несколько месяцев вел прием в каком-то кафе.
– Но ведь это значит, что Холщевников этот ничего не боится, действует в открытую?
– Не исключено. В конце концов, мы еще ничего плохого о нем не узнали, если не считать той записки, которую нашла Степанида. А вообще, Мотька, самое главное, по-моему, проследить за Холщевниковым, когда он уйдет из ресторана. Выяснить, где он живет в Париже.
– Но тогда придется как минимум три часа торчать в ресторане.
– Нет, мы уйдем оттуда минут на двадцать раньше, чем он. И как-нибудь попробуем изменить внешность.
– А как? Когда мы успеем? И потом... Надо бы постараться подслушать, о чем они будут говорить... Как думаешь, Машкин дядя нас узнает?
– Это вряд ли! Он на нас и не глядел. И вот еще, Мотька, говорить будем только по-французски.
– Здрасьте, я ваша тетя! Я же по-французски еле-еле...
– Ладно, сориентируемся на месте! Неизвестно еще, где мы сядем.
– Да, может, вовсе в другом конце... А это плохо...
Ровно в двенадцать к ресторану подъехало такси, и оттуда вылез мужчина лет сорока, хорошо одетый, довольно приятной наружности, и быстро прошел внутрь.
– Это он! – шепотом воскликнула Мотька. – Печенкой чую, это он!
– Идем!
Мы перешли улицу и направились ко входу в ресторан. В этот час народу было совсем мало. Мы уже собрались войти внутрь, как вдруг меня кто-то окликнул:
– Ася!
Я обернулась. И поняла, что все пропало. Ко мне подбегала Оксана Семеновна, мамина приятельница, чудная тетка, милая, добродушная, но страшная болтушка и приставучка.
