Владимир Болучевский - Немного грусти в похмельном менте
— Дело… поехали… — бурчал Сан Паулыч, натягивая на себя бронежилет, каску и вставляя магазин в автомат. — Еще неизвестно, заведется ли у Самоделкина его колымага… А как не заведется? На трамвае поедем?
— На такси… — передернув затвор пистолета, Калинин поставил его на предохранитель и сунул за пояс брюк.
* * *Вопреки опасениям, сержанту-водителю Рукодельникову (по прозвищу Самоделкин) удалось-таки завести раздолбанный старый «уазик», и он уже стоял у крыльца управы, прогревая двигатель.
— Я вперед сяду, — сказал раздувшийся от натянутого поверх бушлата бронежилета Сан Паулыч. — А то вы со мной там сзади вдвоем не поместитесь.
— Валяй, — согласился Молодец, уступая ему командирское место и забираясь вместе с Калининым и Заботой на заднее сиденье.
— Ну что, — обернулся назад Самоделкин. — Поехали, что ли?
— Вперед, — кивнул Молодец.
— А куда вперед-то? Может, адресок подскажешь?
— Ах, да… — Молодец вынул из кармана листок с адресом. — Вот держи.
— Улица Кораблестроителей, — прочел Самоделкин. — Это ж аж на Витильевском!
— И что? — насторожился Молодец.
— А бензин? У меня бензину-то… фиг да ни фига. Обсохнем еще посреди дороги.
— Ладно, не каркай, — устраивался на сиденье поудобнее Забота. — Трогай помаленьку.
— Ну, поехали, — Самоделкин со скрежетом врубил передачу. — Только я вам ничего не обещаю…
Глава 7
ОСОБЕННОСТИ НАЦИОНАЛЬНОЙ ЭНЕРГЕТИКИ
— Слушай, по-моему, здесь, а? — Витя Лобов, поплутав проходными дворами, еще раз сверился с адресом, который им выдал в дежурной части майор Висюльцев.
— Квартира сорок восемь, — согласился Страхов. — Значит, здесь. Наверно…
Они стояли на четвертом этаже грязной парадной лестницы старого петербургского дома.
— Ну что, звоним? — неуверенно посмотрел на товарища Лобов.
— А если он вооружен? — опасливо предположил стажер Мышкин. — И окажет сопротивление?
Страхов ничего не ответил. Он приложил ухо к облезлой двери.
За дверью слышалось какое-то загадочное натужное гудение.
— Гудит чего-то… — вновь с робостью в голосе отметил стажер.
Страхов вынул пистолет, передернул затвор и взглянул на Витю Лобова с пьяной решительностью во взоре.
— Звони, — мотнул он головой. — Коснись чего, мы его завалим к чертовой матери. И всех делов.
Лобов вдавил пальцем кнопку электрического звонка.
* * *— Открыто! — донеслось из-за двери.
Лобов толкнул дверь, та приоткрылась.
— Волыну-то[56] спрячь пока, — обернулся он к Страхову.
Тот, помедлив, убрал свой ПМ обратно в кобуру.
Опера переступили порог и оторопело застыли в прихожей.
Через распахнутую настежь двустворчатую дверь прихожей была видна просторная комната. Из глубины этой комнаты прямо в туалет, дверь которого была снята с петель и отсутствовала вовсе, тянулась толстенная водозаборная «кишка» от пожарного автомобиля. Откуда-то — по всей вероятности, из кухни, дверь в которую тоже отсутствовала — были проложены магистрали из садовых шлангов.
Посреди комнаты со спущенными штанами стоял высокий, невероятно тощий мужчина с всклокоченной копной волос на голове. В одной руке он держал дюралевую трубу, являющуюся окончанием гофрированного шланга завывающего пылесоса, а другой удерживал внутри этой трубы свой эрегированный член.
Мужчина обернулся к вошедшим, ногой выключил пылесос, бросил трубу на пол и освободившейся рукой указал в ту сторону, откуда тянулись садовые шланги.
— Туда прошу вас, на кухню.
Затем он натянул штаны, застегнул их и, склонившись над листом бумаги, стал делать на нем какие-то пометки.
Ошарашенные увиденным менты послушно прошли на кухню.
— Присаживайтесь, — вошел вслед за ними мужчина, указывая на стоящие возле стола табуретки.
Опера и стажер молча сели.
Хозяин дома открыл навесной шкафчик, достал оттуда три солдатские алюминиевые миски и снял крышку со стоящей на плите огромной кастрюли.
— Тут вообще-то все еще теплое, — обернулся он к «гостям». — Но, если вы любите погорячее, я могу и разогреть. Правда, это займет какое-то время. Так как, разогревать?
— Не обязательно, — уловив запах еды, машинально мотнул головой не жравший трое суток Страхов и громко сглотнул слюну.
— Вот и отлично, — мужчина взял поварешку и стал накладывать в миски некую кашеобразную субстанцию бурого цвета.
— Вот, — он поставил перед каждым по миске и положил на стол три алюминиевые ложки. — Ну а с солью… вот она, на столе. Тут, так сказать, дело вкуса. Досаливайте сами, кому сколько требуется.
— А что это? — ковырнул ложкой в своей миске Трофим Мышкин.
— В основном бобовые, — провел ладонью по всклокоченной шевелюре мужчина. — Ну и… немного корнеплодов. В частности брюквы. В общем, все, что максимально способствует метеоризму. Все хорошо разварено, усваивается сравнительно легко.
— Чему способствует? — поднял к нему лицо жующий Лобов.
— Так вы что же, впервые у меня? — деловито спросил мужчина.
— Угу, — кивнул уписывающий содержимое своей миски Страхов.
— Ну, тогда… доедайте, я вам все потом объясню.
— А еще можно? — протянул ему опустевшую миску Мышкин.
— Непременно, — мужчина взял миску и направился к кастрюле.
— И мне… — Страхов облизал ложку.
— Вы тут пока ешьте, — накладывал добавку хозяин дома. — А я вас оставлю. Мне еще необходимо некоторые параметры просчитать.
* * *Некое время спустя осоловевшие от выпитого самогона и плотной еды менты выползли из кухни и, лениво переставляя ноги, гурьбой направились в комнату.
— Спасибо за угощение, — Лобов достал сигарету и полез за зажигалкой.
— А вот курить у меня в доме категорически нельзя! — оторвался от своих записей мужчина. — Во-первых, это вредит чистоте эксперимента. А во-вторых, весьма небезопасно. Нам еще воспламенения не хватало! Тем более взрыва.
— Так вот мы вообще-то… — замялся Страхов. — По этому вот поводу к вам и заглянули.
— То есть? — сидящий за заваленным рулонами ватмана и покрытыми рядами формул и графиков листами бумаги столом мужчина приспустил очки на кончик носа и вопросительно посмотрел на него. — По какому поводу?
— Старший лейтенант Лобов, — продемонстрировал свое раскрытое удостоверение Виктор.
— Новодельский, — чуть привстал мужчина. — Леонард Амбросиевич. А какие, собственно, ко мне вопросы у вашего ведомства?
— А вопросы возникают такие, — Лобов убрал удостоверение в карман и огляделся вокруг. — Чем вы тут вообще занимаетесь-то? Что тут может взорваться?
— Вот, значит, в чем дело… — Новодельский снял очки, положил их на стол и потер переносицу. — Ну что ж, попробую вам объяснить. В двух словах.
— Да мы не торопимся, — Страхов тяжело опустился на стул.
— Тем лучше, — кивнул Новодельский. — Так вот… Вы когда-нибудь задумывались над тем, что пройдет еще немного времени, и у нас не останется уже ни угля, ни нефти, ни… вообще ничего не останется? Человечество все сожжет. И что тогда?
— Нет, — честно признался Трофим Мышкин. — Не задумывались.
— Ты за всех-то не говори, — неприязненно взглянул на него Страхов. — Я вот, например…
— А тогда настанет полный крах! — не дал ему закончить Новодельский. — Крах всей цивилизации! Полная разруха и запустение! Встанут электростанции, вслед за ними встанут заводы и фабрики, автотранспорт, сухогрузы, авиация и метрополитен. Угаснут науки и культура. Рухнут государственные институты, и прежде всего — институт брака и семьи! Человечество вновь вернется к промискуитету[57] и каннибализму[58]! Человечество станет постепенно дичать и вернется в пещеры! Все! Все! Все законы, формирующие гражданское общество, исчезнут навсегда!
— Законы исчезнут? — приподняв тяжелые веки, спросил Страхов.
— Ну да, конечно! — с жаром подтвердил Новодельский.
— Так что же, и мы, милиционеры, тогда тоже исчезнем?
— А кому вы будете нужны? Государства же не будет! Кто вам будет жалованье ежемесячно платить, а?!
— Как будто бы мы сейчас кому-то нужны… — тихонько буркнул Лобов. — Как будто бы нам сейчас кто-то денег плотит…
— И пойдут дикие орды друг на друга! И прежде всего сюда, на нашу территорию!
— Почему? — заинтересовался Лобов. — Почему именно к нам?
— А потому что у нас — ресурсы! Они-то там, в Европе, все леса давно вырубили, и дичи у них нет! А у нас просторы! Что такое тайга? Тайга, это кедровый орех — раз! Так? Потом, всевозможные питательные растения и дикий зверь. Это два? А нормальный медведь, это не только шкура, покрытая теплым мехом, но еще и, как минимум, несколько сотен килограммов диетического мяса! Вот они к нам и попрут! С каменными топорами!
