Жорж Сименон - Маньяк из Бержерака. Дом судьи. Мегрэ и человек на скамейке (сборник)
– А почему бы и нет? Что бы это изменило?
Мегрэ наблюдал за посетительницей с возрастающим интересом, иногда даже забывая потягивать трубку, в результате чего ему пришлось два или три раза снова ее раскуривать.
– Когда вы узнали, что ваш отец больше не работает на улице Бонди? – внезапно спросил комиссар.
Он готовился к бурным протестам, но их не последовало. Моника предвидела его вопросы и заготовила ответы. Только этим можно было объяснить ее спокойствие.
– Около трех лет тому назад. Я точно не помню. Кажется, в январе. В январе или феврале. Было холодно.
Торговый дом Каплана закрылся в конце октября. В январе и феврале месье Луи еще подыскивал место работы. Именно в то время его средства иссякли, и он был вынужден занять деньги у мадемуазель Леоны и старого бухгалтера.
– Вам рассказал об этом отец?
– Нет. Все значительно проще. Во второй половине дня, когда я обхожу клиентов…
– Вы уже работали на улице Риволи?
– Я поступила на службу в восемнадцать лет. Так уж случилось, что один из клиентов, дамский парикмахер, работал в том же здании, что и мой отец. Я заглянула во двор. Было начало пятого. В здании не горело ни одного окна. Я удивилась и расспросила консьержку, которая мне сообщила, что торговый дом Каплана больше не существует.
– Вернувшись домой, вы рассказали обо всем матери?
– Нет.
– А отцу?
– Он не сказал бы мне правды.
– Он имел привычку врать?
– Это трудно объяснить. Находясь дома, он всегда старался избегать сцен, делал все, чтобы моя мать была довольна.
– Он ее боялся?
– Он хотел мира, покоя.
В голосе девушки слышалось презрение.
– Вы решили проследить за ним?
– Да. Но не на следующий день (я была слишком занята), а дня через два или три. Под предлогом срочной работы в конторе я уехала более ранним поездом и ждала отца на вокзале.
– Что он делал в тот день?
– Посетил несколько учреждений, где были объявления о вакансиях. В полдень съел несколько круассанов в маленьком баре, затем устремился к издательству, чтобы прочитать объявления в газетах. И я все поняла.
– Какова была ваша реакция?
– Что вы имеете в виду?
– Вы задавались вопросом, почему он ничего не сказал домашним?
– Нет. Он не смог бы решиться на это. Разразился бы страшный скандал. Мои дяди и тети воспользовались бы случаем, чтобы вновь повторить, какой он безынициативный, затем стали бы лезть с советами. С момента моего рождения я только это и слышу.
– Тем не менее в конце каждого месяца ваш отец приносил домой зарплату?
– Это-то меня и удивляло. Я все время ожидала, что увижу его с пустыми руками. Но вместо этого однажды он сообщил моей матери, что попросил повышения зарплаты и получил его.
– Когда это было?
– Гораздо позже. Летом. Ближе к августу.
– И вы сделали вывод, что ваш отец нашел новое место работы?
– Да. Я хотела выяснить, куда он устроился, и решила снова проследить за ним. Но он по-прежнему не работал. Он гулял, сидел на скамейках. Я решила, что у него, вероятно, выходной, поэтому через две или три недели вновь последовала за ним, намеренно выбрав другой день недели. И тут он меня заметил. Это случилось на Больших бульварах, когда он садился на скамейку. Папа побледнел, некоторое время растерянно смотрел на меня и все-таки подошел.
– Он понял, что вы за ним следите?
– Не думаю. Должно быть, он решил, что я оказалась в этом районе случайно. Он угостил меня кофе со сливками на террасе кафе и завел откровенный разговор. Помню, стояла очень теплая погода…
– Что он рассказал?
– Что торговый дом Каплана закрылся и он оказался на улице, однако предпочел ничего не говорить матери, чтобы не беспокоить ее, ведь он был уверен, что скоро найдет другую работу.
– На нем были желтые ботинки?
– Не в тот день. Он добавил, что сначала все сложилось намного хуже, чем он рассчитывал, но затем уладилось, и теперь он занимается социальным страхованием, при этом новая работа не требует много времени.
– Почему он не сказал об этом дома?
– Разумеется, из-за матери. Она презирает людей, которые ходят от одной двери к другой, продают пылесосы или предлагают страховые полисы. Она называет таких типов ничтожествами, нищими, попрошайками. Узнай она, что ее муж занялся тем же самым, она бы настолько оскорбилась, что превратила бы его жизнь в сущий кошмар и постоянно унижала бы его в присутствии своих сестер.
– Ваша мать прислушивается к мнению сестер, не правда ли?
– Она не желает в чем-либо отставать от них.
– Вы поверили тому, что ваш отец занялся социальным страхованием?
– В тот момент – да.
– А потом?
– Постепенно я начала сомневаться.
– Почему?
– Прежде всего, потому что он зарабатывал слишком много денег.
– Насколько много?
– Не знаю, что вы вкладываете в это слово… Через несколько месяцев он сообщил, что назначен заместителем директора все в той же фирме Каплана и что ему снова повысили жалованье. Я помню, как они обсуждали эту тему. Мама хотела, чтобы он внес изменения в свое удостоверение личности, указав в нем новую должность. Она всегда чувствовала себя униженной оттого, что ее супруг – кладовщик. Папа ответил, что в этом нет необходимости и подобные изменения не настолько важны, чтобы заниматься бумажной волокитой.
– Я предполагаю, что вы с отцом чувствовали себя заговорщиками?
– Когда папа был уверен, что моя мать не видит, он мне всегда подмигивал. Иногда по утрам клал в мою сумочку купюру.
– Чтобы купить ваше молчание?
– Потому что ему нравилось давать мне деньги.
– Вы мне говорили, что вам случалось вместе обедать.
– Все верно. Он назначал мне встречу шепотом, стоя в коридоре. В ресторане он предлагал мне заказывать самые дорогие блюда, иногда приглашал в кино.
– В то время он уже носил желтые ботинки?
– Я видела его в них всего один раз. Когда я спросила, где он переобувается, папа ответил, что по делам службы вынужден снимать комнату в городе.
– Он дал вам адрес?
– Не сразу. Все это длилось довольно долго.
– У вас есть возлюбленный?
– Нет.
– А когда вы познакомились с Альбером Жорисом?
Моника не покраснела, не запнулась. Она была готова и к этому вопросу.
– Четыре или пять месяцев тому назад.
– Вы его любите?
– Мы хотели вместе уехать.
– Чтобы пожениться?
– Когда он достигнет соответствующего возраста. Сейчас ему только девятнадцать, и он не может вступать в брак без согласия родителей.
– А они отказались дать свое согласие?
– Конечно, они бы ни за что этого не сделали.
– Почему?
– Потому что у него нет должного положения в обществе. Его родители только об этом и думают. Как и моя мать.
– И куда вы намеревались отправиться?
– В Южную Америку. Я уже подала заявление на паспорт.
– У вас есть деньги?
– Я скопила немного, откладывая часть зарплаты.
– Когда вы впервые пошли к отцу, чтобы попросить у него денег?
Девушка посмотрела прямо в глаза комиссару и вздохнула:
– Так вы и это знаете!
И тут же добавила:
– Я подозревала. Поэтому и говорю с вами столь откровенно. Я не думаю, что вы негодяй, который обо всем доложит моей матери. Если только вы не похожи на нее!
– Я не намереваюсь беседовать о ваших делах с вашей матерью.
– Впрочем, это мало бы что изменило!
– Вы хотите сказать, что по-прежнему намерены уехать?
– Со дня на день.
– Как вы узнали парижский адрес вашего отца?
На этот раз комиссар был готов к тому, что Моника солжет.
– Его нашел Альбер.
– Следуя за месье Луи?
– Да. Мы все время гадали, чем же он зарабатывает на жизнь. И решили, что Альберу следует проследить за папой.
– Почему вас так это заинтересовало?
– Альбер утверждал, что мой отец занимается какими-то грязными делишками.
– И что бы вам дало это знание?
– В таком случае он должен был обладать немалыми деньгами.
– И вы намеревались попросить у него часть этих денег?
– Некоторую сумму, которой бы хватило, чтобы оплатить билеты на корабль.
– Вы намеревались шантажировать его.
– Вполне естественно, что отец…
– Короче, ваш друг Альбер принялся шпионить за месье Луи.
– Он следовал за ним по пятам целых три дня.
– И что он узнал?
– А что узнали вы?
– Я задал вам вопрос.
– Во-первых, Альбер выяснил, что мой отец снимает комнату на улице Ангулем. Во-вторых, что он не занимается социальным страхованием, а проводит большую часть времени, бродя по Большим бульварам и сидя на скамейках. И еще…
– Что еще?
– Что у моего отца есть любовница.
– И как вы отнеслись к подобному разоблачению?
– Мне бы больше понравилось, если бы его подружкой стала молодая и красивая женщина. Но эта похожа на маму.
